Туутикки Толонен - Бука

Как уже отмечалось, буку привлекает отражение в зеркале, а также запах моркови, хотя к поеданию этого овоща буки равнодушны. Тихий гитарный перебор, несомненно, заинтересует буку. Можно также привлечь внимание буки с помощью обычного ведра, если слегка поплескать в воде рукой…

Поплескать в воде рукой! Нет, все эти средства годятся лишь на небольшом расстоянии. Бук, разбежавшихся по лесу, не приманишь и целым ведром моркови.

…как и многие другие живые существа. В полной луне есть нечто, что оказывает на нас ощутимое влияние. Именно в такие ночи бука ни за что не хотела оставаться взаперти и рвалась на волю. Поначалу я ошибочно принимал это за стремление к охоте, но по мере того, как природа буки все больше открывалась мне, я осознал, что дело в другом. Спустя некоторое время благодаря отметкам в календаре я пришел к выводу, что причиной всему является полнолуние.

Собравшись с духом, я решился на эксперимент. В полнолуние я надел на буку металлический поводок, и мы вместе вышли из дому. Бука беспокоилась, точно корова, почуявшая весеннюю травку. Мы то бежали, то переходили на шаг, то с трудом пробирались сквозь лес и наконец оказались возле невысокой скалы. На скале, чуть ближе к левому ее краю, располагалась конструкция из камней, формой напоминающая бутыль…

– Бутыль, – повторил Каапо. И как он раньше не заметил? Неужели это то самое место, которое Уруру отметила на карте? Где, если верить Майкки, они видели Рунарову буку? Значит, Рунар жил тут совсем рядом?

Скала и была целью паломничества буки. Добравшись до нее, это крупное темное существо приблизилось к скале насколько возможно, едва ли не прильнуло к ней. Время от времени бука обращала взгляд к луне, словно нетерпеливо ожидая чего-то. Весь ее облик выражал скорее печаль, чем радость. Так продолжалось всю ночь. Ничего иного не происходило. После этой первой ночи я каждое полнолуние отпускал буку к скале, куда она направлялась с явной охотой. Никакого разумного объяснения таковому поведению я не нашел и оставляю это грядущим поколениям.

Каапо поднял взгляд от книги. Все это было очень похоже на рассказ Майкки, за исключением разве что полной луны. Почему Рунарова бука так рвалась к скале в полнолуние? Может, именно тогда и открывается дверь к ним домой? Явятся ли туда все буки? И когда следующая полная луна?

Каапо закрыл книгу, задумчиво погладил обрез. И вдруг палец наткнулся на какую-то неровность. Что это? Страница порвалась? Каапо раскрыл книгу, и у него перехватило дыхание: страница не просто порвалась, она была вырвана! Каапо расстроился до дрожи. Кто-то был в палатке, трогал книгу, вырвал страницу… Кто, когда, зачем? И что было на той странице?

Каапо оглядел соседние страницы и понял, что было между ними: изображение Рунаровой буки. То самое, над которым рыдала Уруру.

– Кто бы это мог быть? – пробормотал Каапо.

Но никто ему не ответил. Только ветер шелестел листвой да ласточки носились высоко в небе.

– Полнолуние, – проговорил папа и задумчиво посмотрел в светлое летнее небо. – А когда оно будет?

– Мой папа, наверное, знает, – сказал Оскар.

– Ну и нечего хвастаться, – хмыкнула Хилла. Вот дожили – приходится выгораживать папу, который понятия не имеет, когда бывает полнолуние!

– Обычно взрослые знают такие вещи, – пробормотала Минни, отводя глаза.

– Да? – удивился папа. – А я вот не знаю. Где это можно посмотреть?

– В календаре, – подсказал Оскар.

– Так давайте посмотрим. У кого есть календарь? У меня только на работе, в компьютере, но я что-то не помню, чтобы там писали про полнолуние.

С собой календаря ни у кого не было.

– Сейчас я сбегаю в библиотеку и возьму календарь. – Каапо посмотрел на часы. – Полчаса до закрытия. Сторожите книгу!

Папа и Хилла кивнули.

Каапо добежал до дома, вывел велосипед и прыгнул в седло. Проскочил парковку, съехал вниз по склону, но, проезжая мимо кафе, заметил краем глаза что-то знакомое и затормозил так резко, что заднее колесо оставило на галечной дорожке глубокий след. Каапо бросил велосипед и подбежал поближе.

В окне кафе красовалась реклама вечерней газеты. С первой страницы таращилась большая грязная бука, напечатанная типографской краской. Она, похоже, как раз уплетала прелые листья или сухие ветки и очень удивилась при виде фотографа.

С бьющимся сердцем Каапо сунул руку в карман. Денег не было. В дверях появился бородатый владелец кафе:

– Эй, парень, ты чего бросил велосипед посреди дороги?

– Простите, можно посмотреть газету? – выдохнул Каапо.

– Нет больше газет, все распроданы. Ишь как народ взволновался. Говорят, фотография сделана где-то совсем рядом, в паре километров отсюда.

– Его поймали? – в страхе спросил Каапо. Владелец кафе рассмеялся:

– Да не волнуйся ты так, малыш. Завтра непременно поймают, вся полиция на ушах стоит! Понять бы еще, кто это вообще такое и из какого зоопарка сбежало.

– А когда будет полнолуние? – спросил вдруг Каапо.

– Полнолуние? Да вот сегодня и полнолуние, только что видел в календаре. А тебе зачем?

– Просто интересно… Ну я побежал. Спасибо!

С той же скоростью Каапо вскочил на велосипед и бросился обратно. Отчаянно крутя педали, въехал вверх по склону, проскочил парковку и самой короткой дорогой покатил к лагерю, не объезжая ям и ухабов. Он уже летел по тропинке через луг, но перед последним кустом педали вдруг закрутились без сопротивления, и Каапо чуть не упал: слетела цепь. Каапо спрыгнул с седла и тоскливо взглянул на повисшую цепь – надевать было некогда. Каапо сунул велосипед в кусты и бросился было к лагерю, как вдруг заметил, что в лагере гости, точнее, гостьи, встречаться с которыми у Каапо не было ни малейшего желания. Он бросился на землю и заполз под куст.

Из-за листьев Каапо видел весь лагерь, хотя, конечно, не слышал, о чем говорит с тремя разноцветными гостьями папа. Вокруг толпились ребята. Уруру видно не было. Наконец гостьи поклонились в знак прощания и, шурша подолами по земле, исчезли в лесу за палатками. Каапо еще немного подождал, потом поднял велосипед и повел его к лагерю. Папа заметил сына и помахал.

– Что у вас тут? – спросил Каапо, подходя.

– Пора сворачиваться. – Папа грустно улыбнулся. – Поскольку бук так и не нашли, лагерь в Лапландии закрывается раньше положенного и все возвращаются домой. Так сказали эти… дамы.

– Значит, и мама вернется?

– Ну естественно, не торчать же ей там одной, – буркнула Хилла.