Павел Черкашин - Северные сказки

А Марфа-царевна и сама тому несказанно рада, только вида батюшке не показала.

Сказано - сделано. Устроил царь-государь земель заморских богатый прощальный пир. День пировали и два, и три. На четвёртый день засобирались гости с невестой домой ворочаться, на родимую сторонушку. Погрузили на корабли щедрое приданое и сами на борт начали подниматься. Весь город во главе с царём вышел на берег моря проводить в дальний путь сватов и Марфу-царевну.

Увидел Тимопей государя и говорит ему:

- Ну, царь, хорошо ты нас принимал, хорошо и провожаешь. Но и мы в долгу не останемся, будет и тебе прощальный подарок.

Достал он тут свою волшебную дудочку, приложил к губам, подул, и в тот же миг всё живое пустилось в пляс. Плясали да плясали, плясали да плясали. Наконец царь взмолился:

- Остановись, главный дружка, не играй больше, друг сердечный! Все животы надорвали, жилы на ногах того и гляди лопнут.

Но пока вся свита нашего царевича не села на корабли, не отнял Тимопей от губ чудесную дудочку. Так и выплясывал на берегу народ, пока весь с ног не повалился.

А на прощание сказал Тимопей жителям страны заморской, указывая на царя:

- Какой народ - такой и правитель у него. Впредь вам наука. Как над нами потешался ваш государь, так мы вас и отблагодарили.

С этими словами отчалили корабли царевича, распустили паруса и отправились в долгое плавание по морю к родным берегам.

Долго ли, коротко ли, время летит незаметно, плыли корабли по морским волнам, да вдруг опять один из них за что-то крепко-накрепко днищем зацепился. Ни вперёд, ни назад плыть не может. День стоят, два стоят, всё надеются, что стащит корабль волнами и ветром с неведомой мели. Да только всё без толку. Стоит корабль, ни на локоть не сдвинется. Что делать?

Вновь к главному дружке с поклонами пришли:

- Выручай, Тимопей, опустись в море, посмотри, кто там на этот раз наш корабль остановил, в родные края плыть не даёт.

Следом и царевич просит:

- Нырни на дно, мой главный дружка, за это, что попросишь, всё исполню.

- Всё, говоришь? Хорошо, царевич, нырну я на дно морское, вызволю из плена наш корабль, но вот моё условие: когда на родину вернёмся, первую ночь с Марфой-царевной буду спать я, а не ты.

Делать нечего, согласился царский сын на это условие главного дружки. Обвязали Тимопея крепкой верёвкой, и спустился он под воду. Смотрит, что за диво! Зацепился корабль днищем за трубу большую. Пнул наш молодец со всей силы по трубе, корабль и тронулся с места.

Обрадовались все наверху, в ладоши захлопали, как только корабль поплыл:

- Ай да, Тимопей, ай да молодец! Освободил наш корабль!

Один царевич общему веселью не рад, не по нутру ему данное главному дружке обещание выполнять, хочет сам с красавицей Марфой-царевной первую ночь спать-миловаться. Подбежал он к борту корабля, перерубил топором верёвку, за которую держался Тимопей, и полетел главный дружка прямо в трубу.

Падал он, падал и упал прямо к одному из домов в подводном царстве. Поднялся на ноги, оглянулся вокруг, осмотрелся внимательно да вдруг как закричит от радости:

- Брат мой, Элисан! Вот так диво! Вот так чудеса! Надо же, где мы свиделись! - в большой лягушке, что сидела на крыльце дома, узнал он своего среднего брата.

- Батюшки! - вылупила изумлённо глаза лягушка. - Откуда ты, дорогой Тимоша, упал, как на дне морском очутился.

Сел младший брат рядышком на крыльцо и рассказал, как всё это с ним произошло.

- Да-а, не покинули ещё мир людской злоба и предательство, - посочувствовал Тимопею брат-лягушка.

- Ладно, не печалься, оставайся, погости у меня.

- Рад бы я остаться, брат Элисан, да только как же я потом корабль свой догоню?

- И об этом тебе не стоит горевать-печалиться, догонишь ты корабль царевича и перегонишь.

- Ну, коли так, то с удовольствием принимаю твоё приглашение.

Остался Тимопей гостить у среднего брата в подводном царстве. Посадили его за стол, а на нём яств невиданных не перечесть. Пили да ели, ели да пили, разговорам да воспоминаниям конца нет, но тут Элисан неожиданно говорит:

- Ну, Тимопей, брат мой дорогой, как не жаль мне с тобой расставаться, но пора тебе дальше в дорогу.

- Как так? Уже пора? Да ведь и ночи ещё не прошло!

- Да нет, Тимоша, просто здесь у нас время совсем по-другому идёт. А по вашим меркам уже три дня и три ночи ты гостишь у меня.

Посадил брат-лягушка Тимопея на свою влажную спину, и отправились они в путь. Один раз скакнул Элисан, верста осталась за спиной, второй раз скакнул, две версты позади оставил. Перегнали вскоре они корабли с царевичем и его свитой, доскакали до желанного берега, и ступил Тимопей на родимую землю.

- Вот что, брат ты мой родной, - говорит средний брат на прощание, - помнишь, приснилось тебе в новом доме, который мы втроём строили, что спишь ты между луной-красавушкой и солнцем-лучезарушкой?

- Конечно, помню - отвечает младший брат.

- Так вот, Тимоша, приходит время сбыться этому вещему сну. А коль скоро ты наяву будешь спать между ними, то вспомни о нас, братьях твоих, человеческий облик по злой воле отца потерявших.

Вымолвил Элисан свой наказ и был таков, вмиг пропал в пучине морской.

А Тимопей поклонился родной сторонушке и направился во дворец к царю-батюшке. Увидел его царь, обрадовался:

- Какая радость! Главный дружка во дворец пожаловал! А где же мой сын, царевич?

И рассказал тут главный дружка царю всю правду.

Осерчал государь, что родной сын своим поступком недостойным его доброе имя опозорил и пообещал, что не позволит кораблям причалить к берегу.

- Раз так, не приму я их! - объявил царь во всеуслышание.

Через три дня показались на горизонте корабли. Все придворные, а с ними и царь, вышли на берег, чтобы встретить долгожданных морских путников. Но обещание своё государь помнил.

Подплывают к полудню корабли к родному берегу, все до одного столпились на палубе, руками машут, рады-радёшеньки, что долгое путешествие за заморской невестой благополучно закончилось, а царь их и спрашивает:

- Где же наш главный дружка, Тимопей? Почему я не вижу его среди вас?

- А он в бурном море утонул, батюшка - отвечает царевич.

- Что ж, в таком случае, как хотите, но достаньте его со дна морского и привезите ко мне. Пока я его тела бездыханного не увижу, на берег вам не сойти - таков мой указ.

День не пускает, второй, третий, тут царевич и взмолился: - Позволь нам, царь-батюшка, пристать к берегу, ступить на родимую землю. Невесту мою, Марфу-царевну не томи на корабле.

- Хорошо, - смилостивился отец, - будь по-твоему. Пущу я вас на родной берег, но только с тем условием, что выполнишь ты своё обещание, данное на корабле главному дружке. Помнишь ли, о чём он просил тебя, и ты свое слово царевича дал?