Елена Блонди - Лейла, Кайла, Кейла и Келайла [СИ]

— Что-то долго они беседуют, — промурлыкал кот, щекоча ей нос шерстяной мордочкой.

— Тише, — шепнула девочка, — Сенур не хочет биться, он безоружен и боится за нас.

— Полосатый прав, — вступил Крыс-Прогрыз, щуря в сторону братьев бусины умных глаз, — слишком много слов у нехорошего братца.

Келайла погладила Крыса по ушкам и выпрямилась, кусая губы. И верно, как много Асур болтает. Может быть, ему просто нужно потянуть время?

Мастер Сенур оглянулся на девушек, кивнул Келайле, словно услыхав ее мысли, а скорее всего, просто поняв сам хитрые планы Асура — ведь тот был его братом.

— Бегите к воротам. Я задержу его!

— Ты? — расхохотался Асур, рассекая шпагой лунный свет на аккуратные полоски, — худой и голодный, с ослабевшими мышцами, добряк, любящий меня до сих пор! Задержишь, ага! А девчонки — пусть бегут. Их короткие ножки не одолеют и мизерной части пути, когда я уже буду рядом с моей чашей…

И замолчал, поняв, что проговорился. Запрыгал вокруг Сенура черным вороном, рубя лунный воздух.

— Все равно, — крикнул Сенур, увертываясь от ударов, — бегите!

И сестры помчались во весь дух, подбирая цветные юбки и мелькая коленками.

— Он сказал, у нас короткие ножки? — мрачно проговорила Лейла, прибавляя скорости.

— Ух, — ответила ей Кайла, у которой не было больше слов, обгоняя сестру.

— А вот посмотрим! — и Кейла вырвалась вперед, мелькая локтями.

Жемчужный свет показывал, как бегут по широкой дороге девочки, подобрав руками длинные юбки. А еще показал, как отступает Сенур, увертываясь от сверкающих взмахов шпаги. И с каждым шагом углубляется в парк, сбивая босые ноги об острые краешки мертвой травы.

Лунный луч упал на серьезное лицо Келайлы, что стояла неподвижно, кусая губы, смотрела то на сестер, то на братьев, вспоминая незаконченную Асуром фразу. Он говорил — рядом с моей чашей? Сердце, что билось в груди, подсказывало ей — Сенуру грозит большая опасность. И разве могла она не послушаться сердца, которое было заново отдано ей, из-за которого спала сейчас далекая Эрла? Ведь Асур прав — дворец рядом, а принцесса очень далеко. Пока Келайла и сестры добегут, тут может случиться что-то совсем нехорошее, ведь Асур коварен и хитер, не зря болтал языком, множа пустые речи. И не зря сейчас он уводит брата в чащу неподвижных деревьев.

Келайле было очень страшно, и хотелось оказаться как можно дальше от темных суровых деревьев, окутанных лунной дымкой, будто они сгорели, покрываясь пеплом, только тронь — рассыплются в прах. Но Сенур идет против брата совсем один.

И она тихо пошла следом, прячась за толстыми стволами. Ее вел черный танец злого брата, блеск его острой шпаги и бесконечные слова, которыми тот закидывал Сенура, издеваясь и насмешничая. Тишина не мешала слышать и Келайла, идя следом, узнала о любви к принцессе и о соперничестве, о злобе, породившей черную зависть и о планах, которые Асур претворил в жизнь.

— Я сам достиг всего! Стал первым мастером королевства, и не просто рукодельником, на изделия которого дивятся знатные гости. Все важное Эррис решает только со мной! И только меня слушает Ариссия! А ты! Даже оставь я тебе жизнь, ты торчал бы в мастерской, ковыряясь в опилках и хламе, не ведая, чего можно достичь, если верно направить силу!

— Я мастер, брат Асур. Я не хочу быть советником королей…

— И мужем прекрасной Эрлы ты тоже не хочешь быть? Ха-ха-ха! Я видел, как ты смотрел на нее, как гладил каменные косы, шепча ласковые слова. Еще тогда ты решил обогнать меня, оставив в безвестности. А сам решил стать королем! Мужем прекрасной Эрлы!

— Я не мог знать всего. И того, что полюблю — тоже.

Келайла остановилась за деревом, а слова стихали вдалеке. Сенур любит Эрлу? Бедный мастер, она сама сидела камнем в подвале, мучаясь мыслями, что там происходит наверху, и она понимает, как тяжко было Сенуру гадать, вдруг его любимая уже обручилась, уже сыграна свадьба. Да он сейчас должен мчаться к Эрле, а он остался, чтобы спасти не только ее, но и все королевство, от своего неразумного брата.

Холодная лапка Крыса смешала ее мысли. Прогрыз толкал твердым кулачком ее коленку.

— Да, — прошептала Келайла, — иду, а то ведь упустим, заблудимся в парке.

Крыс фыркнул, и рядом с ним так же фыркнул Котик. С ними разве заблудишься, поняла Келайла и немножко повеселела.

Тропка становилась все уже, ветви деревьев клонились все ниже, держа раскидистыми лапами темноту, и Келайла вспомнила Дальний лес, в котором жила гадюка Сейша. Там тоже стояла темнота, но полная призрачного мерцания светляков, тонкого блеска узоров на шкуре Сейши и сверкающих лучей от ее тайной короны. А тут, под пологом неживого леса темнота была совершенно кромешной. И ни звука, все притаилось, или же спит мертвым каменным сном. Не слышно и братьев.

Келайла повела перед собой дрожащими руками, боясь ступить. Зажмурилась, пытаясь вернуть себе ту странную слепоту, которой наградила ее Сейша, но перед закрытыми глазами плавали только призраки ее рук, а впереди — темнота.

— Чего топчешься, — с досадой проворчал Крыс-Прогрыз, легонько хлестнув ее по щиколотке гибким хвостом, — иди, пока я свечу. Глазами.

Снизу согласно замурлыкал Котик, прижимаясь к ноге теплым бочком.

Келайла открыла глаза. Вперед указывали два ярких лучика. Это драгоценные камушки, из которых создал Сенур глазки Прогрыза, работали сейчас, как два сильных фонарика. Выхватывали из темноты листья, ветки с молчащими птицами, а еще — извилистую тропинку меж толстых стволов.

— Спасибо, — шепотом сказала девочка, быстро идя за поворот и дальше, где был еще один, и еще один.

Крыс и Котик бежали рядом, а Соловейко сидел на ее плече.

И за седьмым поворотом Келайла замерла, ступила за косматый куст, а Крыс сощурил яркие глаза, чтоб их не заметили. Но братья не смотрели по сторонам. Два черных силуэта видели широко раскрытые глаза девочки. Черных — на черном, да разве бывает так, успела удивиться она, но да, силуэты ясно виделись на фоне огромной чаши, блестящей полированным агатом. Темнела черная вода, покрываясь рябью в такт словам разговора.

— Что же ты сделал с моей светлой чашей, брат Асур? Тут сияло солнце, птицы пили воду, садясь на ее прозрачные края! А теперь…

— Я наполнил ее могуществом, брат Сенур. Пока волшебная вода черна, она исполняет мои желания. А ты? Хотел подарить свое творение капризной девчонке. Через неделю фонтан наскучил бы ей, а пение птиц надоело. И ты мог остаться и без нее, и без своей драгоценной поляны с чашей и птицами.

— Ну и что? Это был мой выбор. И принцесса Эрла тоже вольна выбирать. Пойми, я творил подарок, а за подарки не требуют платы.

— Кто это сказал? Кто говорит такие глупости?