Луиджи Баллерини - Синьорина Корица [litres]

– Что же м-м-мы можем при-приготовить? – спросил Маттео. Он с пониманием отнесся к Стефано, хотя пару минут назад даже не знал о его существовании. К тому же он был совсем не против таких мощных пирожных. Возможно, они и ему когда-нибудь пригодятся.

– Отличный вопрос, Маттео. Посмотрим, чему вы научились. Вот сегодня вы и решите, что мы будем готовить. Возможно, тогда вы превзойдете Стефано.

Ребята переглянулись. В их взгляде читалась растерянность. Они молчали, не зная, что сказать.

– Ну же, хотя бы попробуйте! Не бойтесь. Если не ошибаюсь, вы хотели остаться в кондитерской еще ненадолго. Так что работайте!

Маттео решил высказаться первым. Он не мог проигнорировать этот вызов.

– Может, приготовить простое «хо-хочешь-в-в-встречаться-со-мной»? – сказал он и внезапно покраснел.

– Неплохо. Однозначно лучше первого предложения, во всяком случае, вы не забыли про мнение девушки! Отличный шаг вперед. Марта, у вас есть идеи?

Марта на секунду задумалась и предложила:

– Мне нравится название Маттео. Возможно, его стоит немного изменить. Как насчет «попробуем-понять-подходим-ли-мы-друг-другу»?

– Отлично! Прекрасный пример командной работы. Мы вместе придумали название и приготовим эти пирожные, но не сегодня, а завтра. А теперь всё! Меня ждут телефон и заказы. Затем я должна закрыть кондитерскую, потому что мне нужно уйти по делам.

Синьорина Корица уже распланировала остаток дня, поэтому ребятам не оставалось ничего, кроме как снять фартуки, вымыть руки, вежливо попрощаться и уйти.

Марта и Маттео вышли на улицу и удивились летнему солнцу. В лаборатории было очень светло: свет падал из большого окна, которое выходило на внутренний дворик. Но все же сложно было не забыть о внешнем мире. Юные кондитеры были слишком заняты, чтобы думать о чем-то, кроме пирожных. Но теперь солнце светило вовсю. В такую чудесную погоду ребятам совсем не хотелось возвращаться домой. К тому же они проголодались, и им нравилось проводить время вместе.

– П-п-представляешь, мы да-даже не ели!

Маттео неспроста так удивился: он никогда не забывал поесть. На переменах в школе он всегда что-то жевал. Сколько раз учителя писали ему в дневнике замечания из-за того, что на занятиях он тайком поедал фокаччу [1] Фокачча ( итал. focaccia) – итальянская хрустящая лепешка. или шоколадки! Но Синьорина Корица и ее кондитерская творили чудеса.

– Если честно, я не очень голодна. Я утащила немного сливок.

– А еще кре-крема, раз уж н-н-на то пошло! – добавил Маттео.

– Ты что, следишь за мной? Я думала, никто не заметил.

И ребята весело рассмеялись.

– Может, съедим пиццу? – осмелился спросить Маттео, надеясь услышать от Марты «да».

– Давай! Занятие уже закончилось, а мой папа еще не вернулся.

– Не в-в-вернулся откуда? – с любопытством спросил Маттео.

– Ну… с работы, – уклончиво ответила Марта. Она не стала делиться подробностями. Ей вовсе не хотелось рисковать и говорить Маттео о том, что ее папа – его учитель литературы. Точнее, бывший учитель. Ей почему-то показалось, что об этом лучше молчать. По крайней мере, пока.

Они пошли по безлюдной улице и через несколько поворотов оказались на площади. Марта знала, что здесь есть хорошая булочная.

– Вот увидишь, тут очень вкусно! – сказала она Маттео перед тем, как ребята заказали два кусочка пиццы «Маргарита».

Булочник в белом халате взял большие ножницы и отрезал по куску пиццы для каждого. Затем он положил еду на картонный поднос, чтобы взвесить. Лишь от одного вида расплавленного сыра у ребят потекли слюнки.

Друзья увидели скамейку в тени огромного каштана и решили перекусить там. Густая листва дерева давала прохладу, хотя на площади было очень жарко. Маттео с жадностью набросился на пиццу и через секунду с восторгом посмотрел на Марту.

Девочка с трудом скрывала смущение – это заметил бы даже слепой! И в то же время ей было приятно находиться рядом с Маттео. Она знала, что у него талант к спорту, что он остроумный и всегда готов прийти на помощь друзьям. Но кроме этого Марта знала о том, как родители Маттео беспокоились за него, как наказывали за плохое поведение. Все считали его неисправимым и даже безнадежным. Внезапно Марта поняла, что все это время будто следила за ним издалека. Девочка ощутила укол совести. Нужно быть внимательной, чтобы не выдать себя и своего папу, – Маттео все это точно не понравится.

Поэтому Марта сделала вид, что ничего не произошло. Она замолчала, ожидая, что Маттео заговорит первым.

– В каком ты классе?

Ну вот, он снова заговорил о школе, а ведь Марта хотела держаться подальше от этой темы.

– В шестом.

– А в какой школе?

– Здесь недалеко, на улице Манцони…

– А-а-а…

Марта отвечала очень коротко и не стала задавать самый очевидный вопрос – «А ты в какой школе учишься?». Она решила сменить тему.

– Ты уже бывал в кондитерской Корицы? – спросила она. Да, лучше говорить на нейтральные темы.

– Моя мама иногда хо-ходит туда, и мне там очень н-н-нравится. У нее вкусные п-п-пирожные! Согласна?

– Даже больше – космические! Я не была там раньше и впервые зашла к ней пару дней назад. Синьорина Корица меня поразила. Это место действительно волшебное!

– С-с-скажи погромче!

– ЭТО ВОЛШЕБНОЕ МЕСТО! – закричала Марта, и они оба расхохотались как ненормальные. Маттео подумал, что эта девочка действительно классная, лучшая среди всех, кого он знал. Особенно среди его бывших одноклассниц.

В школе девочки держались от него подальше. И заучки, которые вечно ходили стайками, и хохотушки, с которыми он был бы не прочь поболтать. Короче, девочки не общались с ним и смотрели так, что их лица говорили сами за себя. Маттео особенно ненавидел перемены, во время которых чувствовал на себе колкие взгляды. И еще эти невыносимые смешки, которые постоянно преследовали его в коридорах! Из-за них Маттео хотелось взорвать весь мир и творить еще более безумные вещи.

Его привычка заикаться лишь усугубляла ситуацию. Он так и не смог с ней свыкнуться и поэтому очень стыдился себя. Маттео часто сдерживался, когда хотел высказать свое мнение, – например, во время обсуждения задания в классе. Вместо того чтобы говорить, он валял дурака или выходил из себя. Но с Мартой все было иначе. Маттео увидел в ее глазах особый свет и сразу же почувствовал себя в своей тарелке. Он понял, что Марта прислушивается к нему не из-за того, что он должен что-то сказать, и не из жалости к его привычке заикаться. Рядом с ней ему не нужно было притворяться. Он чувствовал, что все и так хорошо. А еще у этой девочки был удивительно красивый смех. Не то что куриное кудахтанье его одноклассниц!