Виктория Варгина - Солнечная тропа

— Конечно, верю, — сказал Лёнька. — Я и сам думал, зачем люди умирают? Несправедливо это.

— Несправедливо? — переспросил Акимыч так, точно вслушивался в это слово. — Видишь, как ты просто сказал…

Глядя на этого белобрысого мальчишку, со слегка вздёрнутым носом и широко распахнутыми глазами, Фёдор Акимович чувствовал, как он близок сейчас к тому, чтобы поверить словам Егора… А Лёнька думал о солнечной тропе. Он представлял сосновый бор, который пересекала усыпанная хвоей тропинка. Тропинку заливали солнечные лучи, и Лёнька шёл по ней, а рядом с ним был Акимыч. Старик рассказывал мальчику свои удивительные истории, а тот слушал, и всё в нём замирало от счастья, потому что Лёнька знал: эта тропинка не кончится никогда.

Лёньке уже не раз казалось, что он привык ко всем чудесам и неожиданностям, которые происходят с ним в деревне. Но затем случалось что-то ещё, что поражало мальчика до глубины души.

В этот вечер вместо Хлопотуна к Лёньке пожаловал Кадило.

— Ты… чего? — растерянно спросил мальчик, увидев домового в своей спальне. — Где Хлопотун?

— Тебя, значит, тоже не взяли, — криво усмехнулся Кадило. — Ну, понятно, ты же не домовой. А вот я…

— Куда не взяли?

Кадило снова недобро ухмыльнулся:

— На свадьбу, Лёнька, в Харино.

— Какую свадьбу?

— Ну, ты даёшь! У нас тут жених, прямо из курятника, у них там невеста…

Лёнька начал что-то понимать:

— Так Пила женится?

Кадило сплюнул за окошко.

— Тебе могли бы и сказать, ты же уже совсем наш… Ну, пила куриная, ну, сверчок запечный, не ожидал я от тебя!..

— Кадило, — сказал Лёнька, который наконец всё понял, — ты не обижайся, но ты ведь над Пилой всё время смеёшься… В Песках уже к этому привыкли, а в Харине… там чужие домовые, невеста… Пиле неудобно будет…

— Неудобно ему будет в глаза мне посмотреть, — проворчал Кадило. — Тоже мне, друг называется! Они там на свадьбе веселятся, а я тут с тобой сиди!..

Пока Лёнька удивлялся Кадилиным представлениям о дружбе, тот о чём-то сосредоточенно размышлял.

— Слушай, а тебе не обидно, что тебя на свадьбу не пригласили? — вдруг спросил он.

— Не очень, — после минутного колебания ответил Лёнька. — Но если бы было можно, то, наверное, пригласили бы…

— Ну а почему нельзя? — Кадило заёрзал по подоконнику. — Значит, воду в Пески возвращать можно, в лес к лешему можно, а на свадьбу — нельзя?

— Я не знаю, — неуверенно проговорил Лёнька. — Но если они не пригласили, что же мы можем сделать?..

— Сами пойдём, — сказал Кадило. — Без всякого их дурацкого приглашения.

— Нет, — Лёнька решительно замотал головой, — я без приглашения не пойду.

Кадило спрыгнул с подоконника и, приблизившись к Лёньке вплотную, заговорил тихо, но отчётливо:

— Ты про ведьму Федосью слышал? Помнишь, как она Пиле грозила? Ты думаешь, она вот так просто отвяжется?

Лёнька почувствовал холодок под ложечкой.

— Что же будет?

Кадило перешёл на шёпот:

— Бабке Федосье сейчас ничего не стоит какую-нибудь пакость устроить. Пока эти гулёны бражку дуют и радуются…

— Что же делать? — испуганно спросил Лёнька. — Надо их предупредить, надо им помочь!..

— Ну а я про что? В Харино нужно идти. У нас-то с тобой головы глупостью не заняты!..

— А если они рассердятся? — спросил Лёнька. — Возьмут и прогонят…

— Ещё чего, прогонят! Мы, во-первых, к ним не пойдём. Мы где-нибудь из уголочка за ними понаблюдаем… И за Федосьей, если что… А во-вторых, ещё спасибо скажут, если мы их от ведьмы убережём.

Эта идея Лёньке понравилась.

— Идём, Кадило, — подхватился он. — Я знаю, как до Харина дойти, я там сегодня уже был!

— Один ты там и был, — фыркнул домовой и снова взобрался на подоконник. — Давай, уходим через окно, а то ещё бабушку твою разбудим…

…Лёнька ужасно торопился, все его мысли были в Харине, рядом с Панамкой, Хлопотушей… даже ворчливым Пилой. Им угрожала опасность! Мальчик шёл так быстро, почти бежал, что вскоре запыхался.

— Неправильно спешишь, — сказал ему Кадило. Сам он дышал ровно и не проявлял никаких признаков усталости.

— Как это неправильно? — удивился Лёнька.

— Да ты же прямо разрываешься! Сам здесь, а ум уже по Харину скачет. А между вами — провал, в него-то время и утекает.

Лёнька замедлил шаг:

— Ну а как правильно?

— Иди и думай о том, как идёшь, смотри, слушай, чувствуй…

Поняв, что Кадило не шутит, Лёнька последовал его совету. И странное дело: пока мальчик оставался мыслями в ночном лесу, он ясно ощущал, как быстро и легко они идут, но едва только его ум сбегал в Харино, как всё вокруг застывало, темнота наваливалась и давила…

— Ты молодец, быстро учишься, — похвалил Лёньку Кадило. — И вообще будь всегда там, где ты есть. Ваш брат, человек, вечно норовит куда-нибудь сбежать — то в прошлое, то в будущее, то на молочную реку с кисельными берегами…

— Слушай, Кадило, — сказал вдруг Лёнька, — а как ты узнал про свадьбу Пилы? Ведь у домовых очень трудно прочитать мысли…

— Трудно, — согласился Кадило. — Но тут кто-то из них дал маху. Наверное, этот дурачок, Панамка.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Лёнька. — Теперь мы знаем, где они.

…Деревня Харино в столь поздний час казалась совсем пустой. Лёнька ожидал, что здешние собаки поднимут лай, но все они словно куда-то подевались.

— Кадило, а ты знаешь, куда идти? — спросил мальчик.

— Спокойно, — ответил тот.

Через несколько минут домовой остановился возле дома, показавшегося Лёньке жилым.

— Пришли.

— Тут живут люди?

— Ещё недавно жили, — Кадило, подняв голову, что-то соображал. — Постой здесь, я мигом.

Он исчез, а Лёнька ещё раз оглядел незнакомую избу. Понятно, почему она показалась мальчику обитаемой. Люди совсем недавно покинули этот дом, и в нём ещё витал дух жизни. Было похоже, что хозяева ненадолго уехали и дом ожидает их возвращения…

— Здесь они, на чердаке, — сказал невесть откуда взявшийся Кадило. — Танцуют, голубчики.

— А Федосья?

— Федосьи тут нет, — домовой взял Лёньку за руку и повлёк за собой. — И чтоб тихо!..

Дверь в дом была не заперта и без скрипа отворилась. Кадило с Лёнькой прошмыгнули в коридор и остановились возле лестницы, которая вела на чердак. Лёнька уже занёс ногу над первой ступенькой, но Кадило его остановил.

— Здесь не полезем, заметят, — прошептал он. — Тут рядом кладовая, а в ней запасной лаз на чердак…

Чердак со стороны кладовой был завален старыми вещами, что для Лёньки и Кадила оказалось очень кстати. Они спрятались за горой каких-то пыльных мешков и принялись наблюдать за происходящим.

Очевидно, домовые расчистили место для гулянья, потому что в середине чердака виднелась просторная площадка, в центре которой стоял какой-то короб, играющий роль стола, а на нём — большая деревянная чаша. Вокруг «стола» танцевали домовые.