Молдавские сказки

— Знай же, что и эта не про нас, вот ведь какая тихоня на вид, а на деле и у нее два ребра чертовых имеется. Еще потерпи, хозяин, маленько.

— Да ведь в наше-то время, ей-богу, не знаю, Кирика, где такую святую найдем, как ты ищешь. Я так думаю, как бы нам не прогадать, если выбирать будем.

— Да нет же, хозяин, положись на меня, уж я-то знаю, что делаю.

Опять уступил Ипате, и вернулись они к вечеру домой снова ни с чем.

Но уж теперь у Ипате и работа не клеится, и еда не идет ему впрок, и сон от него бежит — словом, из рук вон… День-деньской ловит божьих коровок, кладет себе на руку, приговаривает:

Что тут поделаешь? Заболел парень женитьбой! И ведь как это говорится: когда человек не в себе, подальше держись от него. Как сказано: тлеет огонь в мокрой соломе. Так и с Ипате — грустит да вздыхает, едва воскресенья дождался.

А когда наступило оно, отправились оба в третье село на хоровод. Как только пришли, вступает Ипате в жок [14] Жок — танцы в молдавской деревне. с дивчиной, у которой глаза как у бесенка сверкают. Научился хитрюга с первого взгляда таких девчат выбирать, а уж про то, что на сердце у них и чего они стоят, одному Кирике, конечно, известно; ибо нет ничего труднее, как человека выбрать! Но Кирика был тут же. Что он сделал, как провернул, но только загорелись у Ипате и той девчонки сердца одно по другому. Сатана уколол их шипом, как видно. Лишь только вышел Ипате из круга, отводит его Кирика в сторонку, спрашивает:

— Ну, как, хозяин?

— Да так, Кирика! Глаз бы с нее не спускал, до того мне люба она; ежели не на ней, то ни на ком никогда не женюсь. Довольно ты мне мозги туманил.

— А ведь она, хозяин, подходит, — отвечает Кирика. — Правда, имеется и у нее чертово ребро; но если жить будем и не умрем, вытащим его.

То-то обрадовался Ипате! Пристал он к девчонке пуще банного листа. То меж собой переглянутся, то словцом перекинутся, то загадкой, то шуткой, то одним, то другим — крепко полюбились друг другу. Не вытерпел Ипате, пошел к отцу-матери в жены ее просить. Как говорится:

Обрадовались родители хорошему человеку, от всего сердца отдают дочку. Через несколько дней сыграли свадьбу, увез Ипате невесту вместе с приданым домой — и дело с концом! Зажили они в согласии и любви, что два голубка. И говорит однажды Ипате своему слуге:

— Золотая, Кирика, у меня жена! Здорово я ее выбрал.

— Золотая, хозяин, ничего не скажешь. Но только знаешь пословицу: где тонко, там и рвется! Еще посмотрим. Помнишь, говорил я тебе, что и у этой, какая она ни добрая и кроткая, а все-таки одно ребро имеется чертово, и вынуть его непременно надо, коли хочешь такую жену иметь, чтобы жить с ней до глубокой старости.

— Ну, уж тогда не знаю, Кирика, кто на тебя и угодит. Думаю, только черт до нутра твоего докопается!

Год не проходит, и приносит жена ему сына. А еще через месяца три наезжает нежданно-негаданно тесть, зовет обоих на свадьбу женина брата. Кирика, все учуяв, как черту положено, отводит хозяина в сторону и говорит:

— Хозяин, пусть жена твоя с ребенком едет, а сам скажи, что вслед за ними выедешь, если будет время, а нет — пускай не обессудят. Дальше как быть, научу тебя потом.

Ипате, привыкнув во всем Кирику слушаться, говорит тестю:

— Отец, не могу я ехать. Сам видишь, дел у меня по горло. Еле-еле с работником вместе управляюсь Жена пускай без меня едет. Если время позволит, выберусь и я за ней следом, а нет — прошу не гневаться.

Ничего не сказал на это тесть, забрал у Ипате жену и ребенка и отправились.

На второй день свадьбы говорит Кирика Ипате:

— Хозяин, настало время чертово ребро из жены твоей вынуть. Живо садись на коня и поезжай на свадьбу. Вот что тебе делать надо, когда на место прибудешь. Рядом с домом тестя твоего стоит хатенка укромная, где старая сводня живет, искусная-преискусная в своем деле — ну, хитрее ведьмы. Отправляйся прямо к ней, выдай себя за проезжего. В лепешку разбейся, небо и землю ей обещай, а уговори ее жену твою туда заманить. Вот и увидишь, на что бабы способны и чего женская верность стоит.

— Что ты, Кирика, что ты! Тут уж я головой поручился бы…

— Не будь ты щедрым таким, хозяин. Прибереги свою голову, еще, поди, тебе пригодится…

— А не узнают меня там, Кирика?

— Нет, хозяин, хоть на свадьбу иди, уж я так сделаю, что никто тебя не узнает.

Ипате, желая убедиться во всем, послушался и поехал. Как только до той деревни добрался, завернул к бабе и, заведя речь издалека да обиняками, стал под конец просить ее привести к нему в тот же вечер жену Стана такого-то, что в деревне такой-то живет.

Баба, как услыхала, рот ладонью прикрыла, затрясла головой.

— Милый человек, как могу я такое сделать? Тем паче, что муж у нее добрый, и статный, и богатый, и сама она не из тех, что ты думаешь.

Отвязал Ипате от седла флягу с водкой, дал отхлебнуть бабе несколько раз, после кошелек протянул, битком набитый деньгами, и сказал:

— Если, бабуся, окажешь мне эту услугу, еще щедрее тебя отблагодарю. Будь спокойна, ни одна душа не узнает об этом.

Призадумалась баба, вроде не охота ей ни дело делать, ни кошелек оставить. Постояла в раздумье, потом взяла кошелек и говорит:

— Ни дна тебе, ни покрышки, человек добрый! Известно мне, что есть тоска сердечная, пропади она пропадом!.. Не знаю, право, как дело станет; со стыда сгораю, как подумаю, что явлюсь к этой женщине с такими словами… Но, однако, пойду, посмотрю; удастся — хорошо, а нет — на меня не пеняй; знаешь сам, что нелегкие это дела, и редко мы в них успеваем.

— Уж ты поверь мне, бабуся, если сделаешь дело, за мной не пропадет.

— Что ж, — говорит баба, — попытка не пытка. Кто знает, откуда заяц выскочит? Тем паче, что мужа-то здесь нет.

К вечеру оставляет она гостя одного в хате, а сама на свадьбу идет, по соседству. Отводит женщину в сторонку, шепчет ей на ухо, черта ли обещает, совсем ей голову закрутила.

— Бабуся, — говорит женщина, — как же нам сделать, чтобы все хорошо было?

— Уж не бог знает, как это трудно, молодка-красотка, — отвечает баба. — Ступай в комнату, где ребенок твой спит, разбуди его, он тогда плакать начнет. Если еще маленько его пощиплешь, он и вовсе раскричится. Отец у тебя сердитый, не вытерпит, велит отнести его к бабке, значит, ко мне. Ты и бери ребеночка вместе с люлькой — и в мою хату. А уж дальше…

Послушалась женщина бабы, делает, как та ей велела, и является вечером к Ипате с младенцем на руках. Не успела войти — и ну хихикать, о свадьбе всякую всячину рассказывать, а мужа не узнает, хоть убей!

Напоил их Ипате обеих до бесчувствия, вынул младенца из колыбели как его Кирика научил, — и домой! Кирика, завидя его, к воротам выбежал.