Кристофер Хили - Как победить злодея

— Однако мы в Дире говорим, что вождю можно простить ошибки его последователей, — продолжал Мракобег. — Если, конечно, нижестоящие понесли подобающее наказание.

Он скрестил руки на груди и стал смотреть и ждать.

Раубер поскреб детский подбородочек, как будто тот зарос густой бородой, до обретения которой ему оставалось еще много лет. Надо было все как следует обдумать. Веро Рауберу нравился, поступать с ним слишком сурово не хотелось. Но чтобы удержать при себе Мракобега с его людьми, нужно произвести на Диктатора должное впечатление, это ясно.

— Веро, а кто были те люди, которых ты с приятелями не сумел захватить в плен? — спросил Раубер.

— Имен мы не выяснили, — ответил Веро. И украдкой покосился на Мракобега, однако тот ответил ему взглядом такой остроты, что разбойник пусть и немного, но поежился. — Богатая дама в фургоне, правили которым две юные девушки, — неохотно признался Веро. — При них был телохранитель.

— Один-единственный телохранитель? — возмущенно завопил Раубер. — Веро, это не оправдание! Ну что, придется отдать тебя Щукозлею.

Веро побелел. Два дирских разведчика у него за спиной с трудом сглотнули.

— Нет-нет, ваше величество, не рубите сплеча! — запротестовал разбойник. — Позвольте вам напомнить, кое-кто так и не оправился после… усовершенствований, которым Щукозлей подверг их тела!

Раубер посмотрел на Мракобега. В его суровом холодном взгляде не читалось ровным счетом ничего.

— Прости, Веро, — сказал Раубер. — Ты схалтурил.

— Там был тролль! — выпалил Веро. — Ваше величество, там был тролль! Вот почему мы не сумели арестовать нарушителей!

— Тролль? — Рауберу стало трудно дышать, он громко, тяжело запыхтел.

— Наша главная задача — не допускать в Рауберию троллей, мой повелитель, — заторопился Веро. — Когда появился тролль, я сосредоточился на нем. Только тогда нарушители получили возможность сбежать.

Раубер по-прежнему весь кипел, но сумел заставить себя пыхтеть поменьше и, кажется, немного успокоился.

— Что ж, это многое меняет, — проговорил он. И поглядел на Мракобега. — Это правда. Мои люди получили приказ при любых обстоятельствах бросать все, если заметят, что по моим владениям топает тупой вонючий тролль. Ненавижу этих капустоголовых, луковонючих, болотнорожих, гнусноглазых, лимоннопалых…

— Мой повелитель! — подал голос Веро.

— О чем бишь я? — спросил Раубер. — Ах да. Ладно, Веро, претензии снимаются. До поры до времени.

Веро вздохнул с облегчением.

— Может быть, твои люди и получили приказ касательно троллей. — Владыка Мракобег прошагал к дрожащим от страха дирским разведчикам. — Однако у моих такого приказа не было. Придется преподать им урок.

Диктатор схватил за горло разведчика с кольцом в носу и поднял его на воздух. Отнес беднягу, который беспомощно болтал руками и ногами, к открытому окну и бросил с высоты третьего этажа в ров. Саблезубые угри тут же принялись за дело, и вопли несчастного разнеслись далеко по пустоши.

Раубер онемел: он никак не мог решить, как относиться к поступку Мракобега — с ужасом или с восторгом.

— А этого, с острыми зубами, вы тоже так проучите, да? — спросил он наконец.

Владыка Мракобег покачал головой:

— Нет, Фалько я пока что пощажу. Вряд ли он еще когда-нибудь так ошибется.

Лысый разведчик вытянулся во фрунт, смаргивая пот с глаз.

— Пойдем, Фалько, — сказал Мракобег. — Пора обойти бараки с проверкой.

Диктатор удалился из тронного зала Раубера, и Фалько посеменил за ним следом.

Раубер вдруг почувствовал прилив сил и, не зная, на что их направить, стал расхаживать по залу, часто-часто прищелкивая пальцами. Сердце у него так и бухало.

— Прошу прощения, мой повелитель, — отважился Веро. — Эти дирийцы у нас во дворце — вы по-прежнему считаете, что их полезно здесь держать?

— Полезно?! — выпалил Раубер. Он подпрыгнул и схватил Веро за ворот рубашки. — Да это самая гениальная моя мысль! Я же сначала играл в короля совсем неправильно! Думал, я крутой, а по сравнению с Мракобегом я вообще не считаюсь! Вот он по делу выступает. Бессердечный. Ни перед чем не остановится. Такой, как он, вполне может поработить весь мир! А вот это уже не годится. Потому что это я хочу поработить весь мир!

— Что вы имеете в виду, мой повелитель?

— Я собираюсь свергнуть Мракобега. Он думает, он такой большой, страшный и внушительный…

— Он и есть большой, страшный и внушительный, — проронил Веро.

— Скоро перестанет: я опозорю его перед всем его войском! — Раубер уселся на трон и откинулся на спинку, взахлеб хихикая от предвкушения. — Веро, через несколько дней приедет цирк. И я собираюсь устроить так, чтобы торжественным финалом представления стало полнейшее унижение владыки Мракобега! Я имею в виду — обмазать ему рожу коровьими лепешками, напялить ему на башку ведро с соплями, а может, по старинке спустить с него штаны! А когда я его обработаю по полной программе, ему будет так стыдно, что он больше никогда и носа сюда не сунет! Подумать только, он сказал, что я ненастоящий злодей!

А тем временем Руффиан Синий, присев за изрыгавшей густой дым трубой «Коренастого кабанчика», глядел, как Лиам, Элла и Маленький Портняжка скачут по темным запущенным улицам Фларгстагга. Он прокрался по неровной крыше, схватился за расшатанный водосточный желоб и ловко спрыгнул в скользкий от грязи переулок — где, как выяснилось, его уже поджидали Густав и Дункан.

— Вы что, настолько безнадежно заблудились? — глумливо скривился он.

— А вот и нет, дружочек, мы точнехонько там, где хотели быть, — отвечал Густав и с довольным видом поглядел на наемника сверху вниз. — Я — Густав Могучий. Я не могу заблудиться.

— Такое чувство, что ты потерял по дороге почти всю одежду, — заметил Руффиан. Густав одернул свою рубаху, чтобы прикрыть пупок.

— Нам известно, что ты затеял что-то нехорошее! — объявил Дункан и скорчил рожу в попытке сделать грозное лицо. — Лила видела, как ты подло улизнул, и вычислила, что ты направишься сюда!

— Ага, та, что младше всех, — кивнул про себя Руффиан. — Этого следовало ожидать.

— Да, но мы отправили ее домой. — Густав хрустнул костяшками. — Потому что сами тебя поймали. А то, что сейчас будет, не для детских глаз.

Дункан вытащил флейту.

— Да! — подтвердил он, уповая на то, что получится зловеще. — Приготовься услышать самый скверный на свете концерт для духовых!

Густав повернулся к Дункану и схватился за голову:

— Что, правда?! Ты именно это имел в виду, когда говорил, что вооружен?!