Альберт Иванов - Привидение для Хомы и Суслика

Так… Вторая обида. Хома и другой жёлудь отложил.

Но тут, к счастью, вспомнил всё и усмехнулся. Зачем вновь считать? Разве от врагов чего-то путного дождёшься! И, размахивая пустым мешком, весело побежал к Суслику. К лучшему другу.

- Рыбка моя, ты моя кисонька! - громко напевал он.

- Слышь, а куда косой пропал? Соскучился я по нашему толстуну, - внезапно вспомнил Хома про Зайца.

Хома всегда внезапно о друзьях вспоминал. Жизнь такая. Опасная. Иногда о каждом приходится по нескольку раз в день беспокоиться. А то и чаще. Живы ещё или нет?..

- Я его и вчера не видел, - призадумался Суслик.

Хома знал, что Суслик напрасно думает. От этого Заяц не появится. И потому сказал:

- Пошли искать.

Ох, кого только в своей жизни они не искали. Кто только не пропадал. К счастью, всегда находили: кто-то кого-то. И всегда вовремя!

Тут уж любое время годится. Быстро найдёшь - хорошо. Не скоро - отлично. Днём или ночью - всё равно замечательно. И вообще, чем позднее отыщешь, тем лучше. Изведёшься весь, а тут радость такая!

Без друзей не проживёшь. Хуже того, долго не протянешь.

И в голод, и в холод - в любой беде друг выручит. Поворчит, разумеется, обругает за что угодно, но непременно поможет. Вернее, сначала поможет, а потом обругает. Так-то приятней.

Вот однажды Суслик из-за своего глупого любопытства в колодец упал. Тот, что на краю деревни.

Он хотел убедиться: точно ли, жарким днём облака в колодце купаются? Дурень! Это всем известно.

Кто ему тогда вдогонку ведро с тяжеленной цепью кинул? Хома, друг. Кто ведром в него не попал? Тоже Хома, тоже друг. А кто его оттуда вытащил? Какая-то бабка. Уж как она ругалась!

Хома его тоже отругал. За то, что он, Хома, не смог лучшего друга в ведре поднять. Трудно было, что ли, Суслику всю воду из ведра вычерпать?

Нет, без друзей пропадёшь. Ни за понюх табаку!

Тот же Заяц-толстун нашёл как-то окурок на тропе. Понюхал, балбес, и так расчихался - громче некуда!

Пришлось Хоме ему по-дружески нос зажать, чтобы Лиса не услышала. Она как раз поблизости с пустой корзиной гуляла.

Правда, Заяц тогда чуть не задохнулся. Но табак при Хоме никогда больше не нюхал. Видать, крепко запомнил ту дружескую услугу!

А самому Хоме разве друзья не помогали?

Заболел он недавно свинкой. И что же? Суслик и Заяц-толстун бережно отвели его под руки далеко за луг. И показали на огромную свинью на сельской околице.

А затем заботливо сказали:

- Не выздоровеешь, таким же будешь!

Сразу у него всё прошло.

И старого Ежа сколько раз друзья выручали - не счесть!

Вот неделю назад он в чужой сад забрался. Его извиняло только то, что своего сада нет. Он столько яблок себе на иголки насадил - не мог с места сдвинуться. И снять их тоже не мог.

Пришлось тогда Хоме, Зайцу и Суслику его от тяжёлой ноши спасать. Не отошли от него, пока все яблоки не съели. Отборные. С иголочки.

Так что да здравствует дружба!

…Итак, отправились Хома и Суслик на поиски Зайца-толстуна.

Сначала зашли к старине Ежу.

- Не видел Зайца? - спросили они. - Привет!

- А почему вы сперва спрашиваете, а потом здороваетесь? - забрюзжал он.

- Мы-то хоть потом, но здороваемся. Не то что ты, - пожурили они его за невоспитанность.

- Привет! - сконфузился он. - Не видел я Зайца и не слышал о нём, - воспитанно доложил он. - А почему вы ко мне пришли, а не к самому Зайцу?

- Ты ближе живёшь, - доверчиво сказал Суслик.

- А Заяц - дальше, - пояснил Хома.

- Тогда я с вами пойду, - вздохнул Ёж, - а то вы от меня век не уйдёте.

- Давно бы так, - согласились друзья. - Втроём веселее!

И они втроём двинулись к Зайцу.

Он, как известно, жил в старой барсучьей норе. На северной стороне рощи, самой ближней. Хорошо, не на дальней.

Зайца дома не оказалось. Не было.

- А говорил, зачем к тебе приходили! - попенял Ежу Хома. - Всё равно к тебе бы пошли, если бы раньше к тебе не зашли. Мы могли подумать, что он к тебе пошёл.

От этих «пошли-зашли» голова у Ежа закружилась. И он промолчал. А что здесь скажешь? Нет Зайца!

- Ждать будем или дальше пойдём? - помялся Суслик.

Вот где проявляется настоящая дружба - Хома недолго думал. Полчаса.

- Дальше пойдём искать, - твёрдо решил он.

Хотел было Ёж предложить: «Вы дальше идите, а я ближе пойду. Домой». Но он мужественно сказал:

- Я тоже хочу с вами, - хотя его никто и не спрашивал.

Делать нечего, побрели дальше, в самую чащу. С опаской, конечно. Гуськом.

Хому поставили впереди. Он как раз то что надо. Не старый, как Ёж, и не молодой, как Суслик.

Встретили они доктора Дятла. Вернее, увидели. Он на дереве сидел. Дерево от всяких короедов лечил. У него работы - что деревьев в лесу!

- Зайца-толстуна не видел? - спросил Хома.

- Видел, - быстро ответил Дятел, слишком быстро для хорошей новости. - Три дня назад.

Сердца у друзей дрогнули.

- И где он? - потускнел Хома.

- Лиса его вон туда понесла, - махнул крылом Дятел. - К себе в нору.

- В зубах или в корзине? - уточнил Хома.

- В сетке.

- В сетке… - пробормотал Хома.

Это уже было лучше. Если б в зубах - можно смело домой поворачивать.

Тут-то Еж и проявил себя с лучшей стороны. Не с колючей.

- Пошли к Лисе. А?

Суслик промолчал.

- Чего на меня смотрите? - вдруг сказал Хома. И невесело усмехнулся.

Трудно решать за других. Наверно, они всё же надеялись, что он пойдёт… на попятную. Слова тогда не скажут, дружно домой затопают. Если он дрогнет.

Да и понятно. Мало, что ль, и одного Зайца в сетке! Прикажете компанию ему составить!

Но в трудную минуту Хома всегда наперекор поступал. Против тайных желаний. Своих и чужих.

- К Лисе так к Лисе!

Вновь занял место во главе цепочки - ив путь.

Обречённо переступая ногами, они, наконец, вышли к большой Лисьей норе. Она жила не где-то, а в самом центре рощи.

Друзья притаились за ближним кустом.

Дверь в просторную, как маленькая лужайка, нору была распахнута настежь.

Первым, кого они увидели, был - Заяц. Он беспомощно висел в сетке на крючке под потолком. Толстуном его теперь назвать было трудно. Он весь отощал и осунулся.

Затем из глубины норы появилась сама Лиса с большим подносом. А на нём - свежая капуста, морковь, всякая зелень!

- На покушай, родненький, - стала она уговаривать пленника.