Иштван Фекете - Келе

Итак, теперь Килли — ястреб — от зари до зари занят поисками пропитания. Сегодня он отнес к гнезду белку, черного дрозда, половину зайчонка (другую половину съел сам — ведь одним воздухом сыт не будешь) и галку. А что осталось от всего этого изобилия? Да ровным счетом ничего. Четверо птенцов и самка поглощали еду с такой же быстротой, как песок — воду, и ястребиха, обняв птенцов крыльями, укоризненно смотрела на супруга, как бы говоря:

— Отдохнул, а теперь пора за дело приниматься. Не подгоняй тебя, так ты готов тут целый день прохлаждаться.

И Килли, глубоко оскорбленный, вне себя ринулся за опушку леса, туда, где начинается луг, где бродит беззаботный пернатый народ, где можно встретить сусликов, ящериц и прочую живность.

Он не стал подниматься высоко, не желая обнаруживать себя раньше времени; серой тенью он скользит над землей, как воплощение неотвратимой гибели, и зорко приглядывается. Но нигде ни шороха. Вот, правда, мелькнул было суслик, но Килли не успел и крылом шевельнуть, как суслик опрометью метнулся в норку. Дерзкий зверек выглядывает из своего надежного укрытия, и это особенно досадно ястребу.

Вдруг наперерез ему по направлению к лесу пролетела какая-то птица. Ястреб опустился еще ниже, едва не касаясь земли, но скворец успел заметить его. В клюве у скворца какая-то букашка: видно, скворчата тоже есть просят. Ястреб взвился стрелой: взглянуть со стороны — просто мелькнула какая-то серая полоска. Во что бы то ни стало перерезать скворцу дорогу, даже если придется с ним схватиться среди деревьев! Килли в мгновение ока влетает в лес, но скворца и след простыл. Ястреб от ярости чуть вверх тормашками не перевернулся, обнаружив в стволе старого дуба дупло, где спрятался скворец.

Пришлось опять податься на луг. Там выискивают в траве жуков и букашек Ра — серые вороны; их трое, поэтому Килли решает, что не стоит попусту тратить время: Ра не из тех, кто дешево продает свою жизнь, к тому же троих ястребу не одолеть. Ну что ж, надо лететь дальше, может, в камышах что подвернется. И действительно: из камышей, вспугнутая тенью ястреба, выпархивает больная ласточка. Поймать ее не составляет никакого труда, ласточка почти не в состоянии лететь. Но добыча так мала, что ее нет смысла нести в гнездо. Ястреб усаживается на первое попавшееся дерево и в мгновение ока управляется с поживой.

Нужда и голод гонят ястреба дальше… Вот он замечает какое-то движение в траве у забора.

— Куд-куда же вы? Прячьтесь под куст! — всполошенно заквохтала Ката, заметив ястреба. — Прячьтесь скорей! Кудах-ах-ах!

Когда ястреб напал на выводок, Ката сперва испугалась; но она была матерью, а потому страх ее тотчас сменился неистовой яростью и полной готовностью к самопожертвованию.

Килли несколько растерялся, когда живые пушистые комочки бросились от него врассыпную, но растерянность его возросла еще больше, когда Ката с отчаянным криком «двум смертям не бывать, а одной не миновать» подпрыгнула и с такой силой ударила ястреба в бок, что у того только перья полетели.

— Ах, ты, негодная! Да как ты смеешь!.. — вспыхнули яростью глаза Килли, и он так долбанул клювом курицу по голове, что у той гребешок мгновенно окрасился кровью.

Ошеломленная ударом Ката окончательно утратила свою трезвую рассудительность. Она перестала раздумывать и взвешивать свои поступки и вступила в неравный бой; курица клевала, щипала, била ястреба, издавая в пылу сражения отчаянные крики, чем переполошила всю округу.

Ястреб никак не мог совладать с наседкой, а цыплята, забившись в самую гущу кустарника, испуганно моргали глазами и жалобно пищали, как дети, когда матери их приходится туго.

Испуганный писк детенышей придал курице новые силы, однако окончательный перелом в сражении наступил с появлением Агнеш с метлой в руках, которая, заслышав отчаянные крики Каты, поспешила ей на помощь.

Распахнув ведущую на луг калитку, Агнеш тоже подняла крик:

— Кыш, кыш, пошел прочь, аспид проклятущий! — и пустилась бежать со всех ног, так что только юбка развевалась.

Килли был настолько увлечен схваткой, ослеплен видом крови и инстинктом истребления, что даже метлой его едва удалось отогнать от наседки. Но, наконец, он опомнился и, злобно тряхнув головой, одним махом перелетел через кустарник.

Агнеш, вместо того чтобы похвалить отважную курицу, принялась всячески поносить ее; только сейчас женщина сообразила, что дала промашку: ведь она без труда могла бы справиться с ястребом, лишний раз доказав, какой необходимый и полезный человек она в доме Смородины.

— Сколько раз тебе было говорено, со двора ни ногой, так нет же! Тверди, не тверди — ей все как об стену горох!.. Да не пищите вы, не сдохнет ваша бестолковая мамаша, ничего ей не сделается!

Последняя реплика относилась к цыплятам, которые, расхрабрившись, постепенно повылезали из-под куста и кругом обступили Кату, как стайка плачущих детишек.

— Не пищите, ничего с ней не станется! — и Агнеш метлой подтолкнула выводок к калитке.

— Куд-куда! — хрипло кудахнула Ката. — Видали, как я всыпала этому Килли? Будет знать, как со мной связываться!.. Кудах-тах-тах, а вот и муравейник! — Ката собралась было остановиться, но Агнеш, угрожающе подняв метлу, прикрикнула на непослушную курицу:

— Поглядите на эту дурищу! Едва на ногах держится, голова вся в крови, а туда же, норовит на воле остаться. А ну, живо домой! Знать бы только, кто оставил открытой калитку! — И тут взгляд ее упал на ослика.

— Ах, так это ты, Мишка, распахнул калитку? Ну, подожди, вот ужо все расскажу Берти!..

Справедливости ради следует сказать, что калитку не закрыл Берти, решив, что она и сама захлопнется, а потому и выйти мог каждый, кому вздумается.

Едва Килли напал на выводок, Мишка повернулся к Вахур, взглядом призывая ее вмешаться.

— Нет, нет! — собака решительно покачала головой. — Я и близко туда подходить не стану, Ката на днях мне

чуть глаза не выклевала. Она сейчас не в себе, и Килли понапрасну с ней связался.

— Килли ничего не делает понапрасну, — распушил перья аист. — Я его терпеть не могу, но надо признать: Килли ловок и в хитрости не уступит даже Карак.

Когда же схватка кончилась и Агнеш удалось загнать старую наседку с цыплятами во двор, Келе опять шевельнулся.

— Ты права, Вахур. Я забыл, что у Каты сейчас детеныши…

Мишка подскочил как ужаленный, заслышав свою кличку в сердитой тираде Агнеш.

— Не люблю, когда люди попусту треплют мое имя, — ослик озабоченно запрядал ушами. — Давайте зайдем в камыши, так приятно полакомиться молодыми побегами.

Вернувшись домой, Агнеш принялась взахлеб рассказывать о том, как она спасла курицу, и в рассказе ее на каждом шагу повторялось словцо «я». Под конец смертельная схватка Каты с ястребом была сведена к бестолковой суетне, в то время как она, Агнеш, метлою дважды угодила ястребу по голове и тем самым спасла жизнь двум десяткам цыплят да и «безмозглой клуше» тоже.