Феликс Зальтен - Дети Бемби

— Спасибо, в общем я здорова. Только иногда немного хромаю.

Гено увидел, что мать разговаривает с Роллой, поэтому, как только Гурри его позвала, он сразу же беззаботно побежал к ним.

В это время Гурри похвасталась:

— У моего брата уже есть рожки, зачатки рогов. Вы можете их увидеть даже издалека.

Бозо и не взглянул в его сторону, а Лана сказала вскользь:

— Пока еще они не стоят внимания.

— У твоего брата вообще ничего нет, есть только место, на котором когда-нибудь, может быть, вырастут рога.

Эти слова отнюдь не вызвали у Бозо восхищения. Гурри вмешалась в разговор, так как почувствовала, что ее брата недооценивают. Когда Гено присоединился к ним, Гурри уже успокоилась.

— Теперь вы должны помириться друг с другом!

— Только если он меня об этом попросит, — заявил Безо.

— Я попрошу тебя? — перебил его Гено, — это ты должен извиниться, и тогда я тебя прощу.

— Простишь? — Бозо насмешливо улыбнулся. За то, что мне выпало больше испытаний, чем тебе?. За это ты хочешь меня простить?

Гено оставался спокойным. Он овладел собой.

— Дело не в том, кому больше досталось, тебе или мне.

Бозо разгорячился:

— Именно в этом! Только в этом! Я, можно оказать, смотрел в глаза смерти.

Гено спокойно сказал:

— И я тоже.

Бозо все больше сердился:

— Но меня спас Он, понимаешь ли ты это? Он! А тебя только твой отец! Кто Он и кто по сравнению с Ним твой отец? Никто!

Гено не успел ответить, как в разговор вмешалась Фалина:

— Ты дерзкий мальчишка! Я запрещаю тебе так говорить о Бэмби!

Теперь заговорила Ролла:

— Ты должна понять, что даже если Бозо так непочтительно выразился, он прав!

— Конечно, я прав! — со злостью крикнул Бозо. — Не мы, а вы просите прощения. Это лучшее доказательство!

— Я еще никогда ничего не просил.

Гено все еще оставался спокойным, но голос его дрожал от возбуждения.

— Ты меня не понял, Бозо, — Гурри по-прежнему разговаривала дружелюбно, — совсем не понял. У меня были самые лучшие намерения.

— Зачем ты вообще связалась с этим мальчишкой?

Раздражение Фалины заметно возрастало.

— Ты ведь знаешь, какой он высокомерный, дерзкий!

— Успокойся, Фалина! — пригрозила Ролла.

Но Фалина уже не могла сдержаться:

— Это я должна успокоиться? Да как ты смеешь мне такое говорить! Ты? Ты последняя, кто может себе это позволить! Я достаточно долго сдерживалась! Да, да, сдерживалась насчет тебя! Я тебя ни разу ни в чем не упрекнула. Но теперь скажу тебе все. Это ты виновата в том, что Гено грозила смерть! Только ты! Ты натравила неизвестного убийцу на Гено, а сама спряталась в безопасное место! Ты оказалась неблагодарной, вела себя не по-матерински, трусливо! Все! Теперь ты знаешь, что я о тебе думаю, знаешь мое мнение!

Молча стояла Ролла, молча стояли дети. Ролла хотела собраться с мыслями, чтобы ответить; это ей не удалось.

У Фалины отлегло от сердца, она позвала детей!

— Гено! Гурри! Пойдемте! Не будем портить себе такой прекрасный день!

Она стремительно двинулась вперед, дети пошли за ней.

— Теперь мы избавились от них! — сказал с удовлетворением Бозо.

— Мне очень стыдно за тебя, — призналась Лана.

— Непонятно, — размышляла Ролла, — почему Фалина подозревает меня в дурных намерениях. Я этого совсем не могу понять.

— Не огорчайся, — утешил ее Бозо, — они так гордятся Бэмби, всю их семейку невозможно терпеть.

— Замолчи! — приказала Ролла, — ты невоспитанный и дерзкий мальчишка! Твои дурацкие слова о Бэмби могут нам всем очень навредить и тебе больше всех!

Фалина с детьми не спеша прогуливалась по лесу. Дети не решались заговорить с матерью, пока она не начала сама:

— Наконец-то я высказала Ролле свое мнение!

Гено добавил:

— Во всяком случае, Бозо услышал то, что заслужил. Он такой надменный.

— И Ролла услышала то, что она заслужила! — Фалина старалась держаться уверенно. — Или вы сомневаетесь в этом?

— Да, мама, — сознался Гено, — я сомневаюсь, что тетя Ролла заслужила такие суровые олова Она на самом деле была всегда добра…

— А ты, Гурри, что думаешь?

— Нет, я даже не сомневаюсь. Я уверена, что ты поступила с тетей Роллой несправедливо. Ты очень обидела ее! Она была ранена, не могла бежать дальше, конечно, у нее не было никакого злого умысла, когда она, устав от погони, случайно упала без сил рядом с нами.

— Ну, девочка, я смотрю на это иначе.

— И если мне можно высказать свое мнение, — продолжала Гурри, — то и с Бозо вы обошлись слишком строго.

— Слишком строго? — упорствовал Гено, — только за то, что он сказал об отце…

— Конечно! Конечно, это никуда не годится, — согласилась Гурри, — Бозо дерзкий и самонадеянный. Но то, что ему пришлось пережить, было нешуточным делом.

— И это говоришь ты? — перебила ее мать, — ты. Которая пережила больше всех, больше всех настрадалась?

— Ах, это такая старая история! — горячо возразила Гурри. — Я уже давно и думать о ней забыла.

— Мама, может быть Гурри судит обо всем не так строго потому, что она настрадалась много больше, чем Бозо и я вместе взятые? — проговорил Гено.

— Помолчи, — попросила его Гурри, — ради меня, не надо говорить об этом.

— Хорошо, — согласилась Фалина, — но мне жаль, что мы не сказали этого Бозо и Ролле!

— А я рада! — улыбнулась Гурри, — я сожалею только о размолвке.

— Почему? — сказала Фалина, — это расставание, я надеюсь, мы перенесем.

— Перенести можно не только это, а самые разные вещи, — серьезно сказала Гурри, — но когда друзья ссорятся и теряют друг друга, такая ссора представляется мне чем-то вроде несчастья.

— Замена, конечно, найдется! — сказала Фалина.

— Можно было бы найти новых друзей, — возразила Гурри, — новых, не теряя старых. Потеря остается потерей. Понимай это как тебе угодно.

— Спорить с тобой — последнее дело, — Фалина с обожанием смотрела на дочку.

Гено молчал, но думал примерно то же.

Замена Бозо и Лане нашлась быстро. Это Фалина, во всяком случае, напророчила правильно.

Они по-прежнему ходили на луг. Гурри все время утверждала, что это ее луг, против чего ни мать, ни брат не возражали. Несколько раз они встретили Роллу с детьми; эти встречи их не слишком радовали. Обе семьи вели себя так, словно другой не существовало. Но и тем и другим было трудно не замечать друг друга, хотя все делали вид, что это как бы само собой разумеющееся, естественное состояние. Но такое состояние не было ни само собой разумеющимся, ни естественным. Все это понимали, чувствовали, хотя старались не подавать вида.

Особенно нелегко приходилось Гурри. Ей очень хотелось заговорить с Роллой и Ланой; она часто ощущала у Роллы и Ланы и даже у Бозо такую же потребность. Но примирения не произошло. Борьба продолжалась молча, двойная борьба за луг и продолжение отчужденности Враждой это вряд ли можно было назвать. Фалина с детьми отстаивала свое право на луг. Победу своей настойчивостью в сущности, одержала Гурри.