Феликс Зальтен - Дети Бемби

Его тянуло на место, где он потерпел поражение. В душе тлела неясная надежда воздать врагу полной мерой за причиненное зло, только он не знал, как это сделать. На реке, в тростниках, он обнаружил утку. С тех пор он все чаше добывал там лакомую пищу, производя опустошение среди подросших птиц и их мамаш. Трусость превратилась в изощренную осторожность, коварство и вероломство. Ожесточение и постоянно напоминающая о себе острая боль в пустой глазнице превратили его в самого безжалостного из всех, кто не знает жалости, в самого кровожадного убийцу.

Цапля не замечала лиса, вела себя так, словно его не существовало. Согнувшись, пробирался лис мимо победительницы и делал вид, что тоже не замечает ее. Но каждый раз, когда лис замечал нарочитое равнодушие цапли, он кипел от злости. Сейчас он снова тут же на месте съел утку. Он знал, что это последняя, что больше уток долго не будет, потому что утки в ужасе от постоянных нападений начали избегать этого места, нашли убежище на другом берегу и своевременно удрали.

С этого времени одноглазый стал подкрадываться к фазанам.

Сама по себе ловля была нетрудной, но возрастала опасность. Об утках на берегу егерь не заботился, там можно было бесчинствовать как угодно и почти ничего не бояться. Но фазаны! Следы разбоя оставались на территории участка. Это означало, что надо остерегаться в десять раз больше — убивать в местах, расположенных далеко друг от друга, заметать следы, сбивать с толку, и вводить в заблуждение преследователя.

Отныне между егерем и лисом началась тайная война. Егерь нашел кости, куски мяса, крылья фазанов, обнаружил и лисьи следы; теперь он усердно выслеживал преступника. Одноглазый сразу же узнал об этом. Преследователь беззащитных созданий сам превратился в преследуемого. Он никоим образом не был безоружным: его оружием в этой войне были коварство, мошенничество, обман, запутывание следов. Егерь решил уничтожить лисью нору Он давно знал о ней и перекрыл один лаз, а у другого посадил Гектора, сунул в огонь пучок хвороста, чтобы выкурить разбойника. Но пламя разгоралось, а дым в землю не шел. Значит, надо копать.

Землю взрыли топором и лопатой. Если бы лис появился, его немедля убили бы топором или лопатой. Исход дела мог решиться в любую минуту. Гектор тоже стоял в готовности убить преступника. Лис не появился. Из вскрытой норы шел отвратительный запах: старые кости зайцев, фазанов, молодых ланей в большом количестве валялись кругом. Обнаружили еще два лаза. У норы было не два лаза, а больше. И в ней уже давно никто не жил.

После этой неудачи егерь попробовал поставить ловушку. Правда, ловушки и капканы были ему не по душе, он не хотел мучить животных. На этот раз он, однако, размышлял так: пусть поможет, что поможет.

Он тщательно уложил труп кошки в качестве приманки, уничтожил человеческий запах, протащив по следу селедку. Все, казалось, было сделано как следует и, в случае успеха, сидеть лису в капкане. Одноглазый расстроил и этот план. Он не удостоил труп кошки ни единым взглядом. Еще в большей степени он поиздевался над егерем, сожрав добытого зайца рядом с ловушкой, а объедки оставив в качестве привета.

— Я мог бы и сам догадаться, что свежего мяса в это время году бестии вдоволь.

Егерь был явно сконфужен.

Никто не знал так хорошо лес, как лис; даже Бэмби, который годами держался подальше от всяких вылазок и ходил тайными тропами. Одноглазый и Бэмби были едины в одном: они никогда не ходили одной и той же дорогой. У лиса осторожность была в крови, кроме того, он имел для нее и другие причины. Бэмби же руководствовался мудростью и опытом. Он никогда не ходил ни по дорогам, ни по тропам, которыми ходили лани, ни по собственным следам. Он всегда шел напрямик, через самые густые и труднопроходимые заросли. Точно так же крался лис, имея в виду разбой, а Бэмби заботился только о собственной безопасности. Мало-помалу одноглазый привык к ежедневной обильной трапезе: то это был заяц, то фазан, иногда утка. Ему очень пригодилось тонкое знание каждого открытого клочка местности, каждой ямки и каждого кустарника. Мышей он ловил только от нечего делать, когда хотел поохотиться и жаждал крови. У корыт с солью он при случае ловил вяхирей, которые ему очень пришлись по вкусу.

Юных ланей лис щадил в той же мере, в какой жаждал. К этому времени лани уже подросли и были ему не по зубам и, кроме того, лис благоразумно не хотел с ними связываться. Какие-то неясные сомнения предостерегали его. Каким бы ни было такое нападение, удачным или неудачным, оно могло иметь скверные последствия.

От обильной пищи лис великолепно выглядел. Он округлился, прибавил в весе, оброс гладким, без изъянов, мехом, его хвост превратился в пышное опахало. Однако его невероятно лукавую морду уродовала пустая глазница. В остальном цапля правильно предугадала его будущее, когда сказала, что он и с одним глазом натворит немало бед.

Сейчас лис сидел в засаде под кизиловым кустом и наблюдал за Перри, спускавшейся все ниже и ниже. После исчезновения куницы она потеряла всякую осторожность, стала просто дерзкой. Забыв про лиса, она решила обследовать куст орешника, затем рискнуть и несколько минут весело попрыгать по траве. Она уже коснулась земли. Одноглазый уже приготовился к прыжку. И вдруг прозвучал низкий голос:

— Лис!

Вне себя от страха, белочка беспомощно заметалась по земле, благополучно добралась до ближайшего дерева и с быстротой молнии взобралась на верхушку. Сердце у нее колотилось, она без оглядки ужалась прочь по верхушкам деревьев.

Одноглазый в бешенстве обернулся посмотреть на нарушителя спокойствия, который ему во вред предупредил белочку. Перед собой он увидел Бэмби. Тот стоял, опустив голову, выставив навстречу лису крепкие рога. Лис поостыл.

— Это ты, — дружелюбно проворчал он, — убери свои рога. Я тебе ничего не сделаю.

— А я и не дам тебе ничего сделать, — спокойно возразил Бэмби.

— Почему ты пожалел белку? Это был бы для меня лакомый кусочек.

— Мне нет дела до твоих лакомых кусочков. Перри дружит с моими детьми.

— И я должен с этим считаться?

Лис оскалил зубы.

— Я тебя предупредил, — усмехнулся Бэмби, — не сделай я этого, многие из моих друзей стали бы твоей добычей, ненасытный.

— Подумаешь! — лис подмигнул ему. — Мне же надо есть! Тебе, наверное, нет.

— Конечно, я тоже ем. Только никто не умирает, когда я хочу есть. Я не проследую и не убиваю.

— В этом разница между нами, — пытаясь усмехнуться, лис задрал губу.

— Может быть, — сказал Бэмби, — только я советую тебе щадить Перри и ее родственников.

— Разве все белки друзья твоих детей?

— И мои тоже, — кивнул Бэмби, — как и любое существо, которое не убивает.