Феликс Зальтен - Дети Бемби

— Н-но в-ведь б-было б-больно.

Нелло объяснил брату:

— Наверняка было очень больно.

— Чуть-чуть, — согласился Бозо.

— Ты мог бы и один убежать! — воскликнула Гурри.

— О, нет, — возразил Бозо, — убежать в одиночку, — об этом и думать было нечего. Без помощи твоего отца я бы умер.

— Это прекрасно, что ты жив! — сказал Гено.

— Конечно! — Бозо первый раз улыбнулся. — Конечно, это намного приятнее.

— Жизнь, — весело и немного важничая заявила Гурри, — это всегда самое прекрасное!

Но эти слова она повторяла часто и остальные были абсолютно убеждены в нехитрой правоте ее изречения, поэтому оно не произвело большого впечатления и на него почти не обратили внимания.

Одно происшествие вызвало небывалое волнение, необыкновенный восторг и надежду. Все обитатели леса от малюсенького крапивника до вороны, от крошечной мышки до лиса с удовольствием рассказывали об этом единственном в своем роде событии, приукрашивали его и превозносили. Только олени не принимали участия в разговорах. Было непонятно, то ли весть об этом изумительном подвиге не дошла до их ушей, то ли они с высоты своего королевского величия пренебрежительно не пожелали высказать свое мнение, то ли вообще невысоко оценили все, что произошло, так как, по преданию, однажды, много лет тому назад какой-то олень отважился на нечто подобное. Все три варианта дали повод для многократных обсуждений.

Великое событие произошло рано утром. В течение одной минуты. На лугу. После примирения Фалина и Ролла каждый день, как бывало, шли на луг, встречались там друг с другом, а шестеро детей весело танцевали вокруг и подшучивали над ними. Четыре молодых самца, две самочки и в придачу две матери — внушительная компания.

— Я так счастлива, Фалина, что мы снова вместе, — сказала на лугу Ролла на прощание в конце первого дня, который они провели вместе.

— Забудем все, что было, — ответила Фалина, — не будем больше говорить об этом.

Ролла придерживалась другого мнения:

— И все-таки, моя дорогая, смешно вспоминать, из-за каких пустяков мы поссорились.

Лана тоже никак не могла наговориться. Но Гурри не стала слушать ее сентиментальные излияния и шутливо заметила:

— Веселись! У нас в самом деле есть причины повеселиться.

На что Лана ответила:

— Я не могу радоваться только оттого, что мне радостно!

— Какая ты смешная! — заметила Гурри.

— Тебе легко, ты ходила на луг постоянно, — возразила Лана, — а я! Как я тосковала по любимому лугу. По тебе, Гено и тете Фалине! Вы быстро утешились.

— Ты имеешь в виду Нелло и Мембо?

— Я ревновала, Гурри.

— Может быть, они тебе не нравятся?

— Они обворожительны! Но вот они нас заменили.

— А что мы должны были делать? Вы ведь не хотели мириться.

— Очень больно, когда тебе находят замену, Гурри, очень больно!

— Хватит, Лана! Ты меня утомила!

Лана испугалась, сделала вид, что ей весело.

— Ты знаешь, — признался Бозо Гено, — я всей душой хочу увидеть твоего отца и все-таки боюсь этой встречи.

— Я тебя понимаю! — согласился Нелло.

— Н-не… с-совсем, — сказал Мембо.

— Почему не совсем? — спросил Бозо.

Гено вмешался в разговор:

— То, что ты хочешь видеть отца — это я понимаю. Ты хочешь его поблагодарить, верно?

— Ах, да!.. — вздохнул Бозо.

— Не бойся отца! Он очень добрый.

— И самый могущественный, — добавил Нелло.

— Вот, вот! — воскликнул Бозо, — я не в состоянии даже словечке сказать в его присутствии! Поэтому мне страшно подойти к нему.

Гено успокоил Бозо:

— Ты очень быстро проникнешься к нему доверием.

Теперь заговорил Мембо и никто его не перебивал:

— Я и так… д-доверяю е-ему… я стесняюсь при нем… своего з-заикания меньше, чем п-перед вами!

Нелло, желая прекратить излияния брата, быстро добавил:

— Теперь ты знаешь, Бозо, почему мой брат не понял как следует, что ты хотел сказать.

В следующий раз Ролла заговорила о Нелло и Мембо:

— Какое счастье для них быть вместе с вами.

— Может быть, — согласилась Фалина, — для нас они тоже счастье.

— Не преувеличиваешь ли ты, Фалина?

— Конечно, нет! Они такие молодцы, такие преданные.

— К сожалению, Мембо заикается, — отметила Ролла.

— К сожалению? Нам это не мешает! Мы его еще больше любим!

Этими словами Фалина прекратила критику.

Обе семьи усвоили правило, которое установил Гено. Они резвились на лугу до наступления первых проблесков белесого рассвета. Как только ночная темнота начинала бледнеть, возвращались домой. Часто сквозь сон они слышали звук выстрела. И тем не менее, они находились в безопасности. Иногда Перри сообщала им об убитом, иногда об этом рассказывали сороки. Изредка, укладываясь спать, Гено вздыхал: «Если бы Ате вовремя возвращался домой». Каждый раз ему печально отвечала Гурри:

— Ах, Ате…

С того дня, как выстрел оборвал жизнь молодого Ате, Бэмби не опускал глаз со стрелка. Он постоянно находился рядом, как только этот убийца приходил в лес. Бэмби не спускал с него глаз, не доверял ему, шел по пятам во время охоты. Молодой человек обезумел после того, как убил своего первого самца. Страсть к охоте, словно лихорадка овладела им. Он приходил все раньше, а уходил из леса все позже. Бэмби нередко удавалось расстроить его замыслы. Он подсылал сороку как можно ближе к самцу, которому грозила опасность, чтобы она предупредила его. Он приказывал белочке увести от корыта с солью беззаботного. Молодого человека по неизвестной причине то и дело преследовали неудачи. И тем ожесточеннее стремился он к успеху.

Сегодня он пришел ни свет ни заря, устроил засаду в зарослях на краю, луга. Он заметил целую компанию ланей. Сильный призматический бинокль помог ему преодолеть сумерки. Бэмби зорко наблюдал за ним. Там, на лугу находились его дети, Фалина! Он не думал, что охотник в такой темноте возьмется за ружье, тем не менее, это был юный Он. С Ним приходилось быть настороже. С недоверием караулил охотника Бэмби. Бэмби был чрезвычайно озабочен.

Молодой человек рассматривая ланей, увидел рога Гено и решил, что они еще не окрепли. Сплошь молодняк. Но были и две взрослые лани, два великолепных экземпляра. По неопытности он решил, что один из них непременно самец. Должен быть! Охотничья лихорадка и темнота сделали свое дело. Ему показалось, что он видит мощные рога. Он опустил бинокль, который повис на ремешке, и схватился за ружье. Бэмби посмотрел вокруг, нет ли кого-нибудь рядом. Никого не было: ни белочки, ни сороки! Сова — сейчас это была единственная надежда Бэмби — пела вдали свою печальную, красивую песнь.

Охотник приложил ружье к плечу. Медлить нельзя было, беду необходимо предотвратить. Бэмби, собрав все свои силы, бросился на молодого человека и ударил его крепкими рогами в спину. Ошарашенный юнец полетел носом вперед. Громко прозвучал крик человека, крик, которого никто раньше не слышал, полный страха и боли. При падения сработал затвор и ружье выстрелило в воздух. Бэмби перепрыгнул через испуганного охотника, промчался по лугу и снова исчез в зарослях.