Фольклор - Японские народные сказки

Торговец съел ужин и ничего не заметил. Только голова у него немного закружилась и к лицу прилила кровь; ему захотелось спать. Он пошёл к себе в комнату, лёг и сразу заснул. Наутро он проснулся ещё на рассвете с тяжёлой головой, собрался и ушёл дальше.

Хозяйка подождала, пока торговец уйдёт из гостиницы, и сейчас же бросилась в его комнату за тюком. Но комната оказалась пустой. Хозяйка всё осмотрела, всё обшарила. Тюк не иголка – заметить его нетрудно. Но как ни искала, а найти его никак не могла. Раздосадованная, она побежала к мужу.

– Ни к чему твоя трава мёга! Напрасно я её варила. Торговец ушёл и ничего нам не оставил.

– Не может быть! Кто поест травы мёга, непременно что-нибудь забудет. Поищи хорошенько! Наверное он что-нибудь забыл.

Хозяйка опять бросилась в комнату, где ночевал торговец, опять всё осмотрела, всё перерыла и опять ничего не нашла. Наконец она остановилась посреди комнаты и растерянно оглянулась по сторонам. Вдруг она хлопнула себя по лбу и на весь дом закричала:

– Забыл! Забыл!

Муж услышал её крик и прибежал к ней.

– Ну что? Что забыл?

– Заплатить забыл!

Один крестьянин оседлал лошадь и поехал в город за соей. В городе он купил двенадцать кадушечек сои.

– Больше восьми кадушечек твоя лошадь не поднимет, – сказал ему купец, – оставь четыре здесь. Приедешь за ними завтра.

– У меня лошадь старая, – ответил крестьянин. – Ей и восьми кадушечек много. Я навьючу на неё только шесть, а остальные потащу сам.

Так он и сделал: шесть кадушечек навьючил на лошадь, а остальные шесть взвалил себе на спину. Потом взобрался на лошадь верхом и поехал.

Лошадь сделала шаг-другой и стала. Ноги у неё так и подгибались. Видно было, что до деревни ей не доплестись.

– Вот неблагодарное животное! – закричал крестьянин. – Другие навьючивают на своих лошадей по восьми кадушечек, а я жалею тебя – шесть кадушечек на себе везу. Что же ты ещё упираешься?

На краю деревни Тояма, почти у самого леса, жили старик со старухой. Однажды осенним вечером они сидели и грелись у печки. По крыше стучал дождь, в домике было холодно и сыро.

– Кого ты боишься больше всего на свете? – спросила старуха старика.

Старик подумал и ответил:

– Конечно, тигра. Страшнее тигра нет никого на свете!

Старуха покачала головой:

– Это верно, тигр страшный зверь. Он нападает на овец, на коров и даже на лошадей. Но ведь у нас с тобой скота нет, что ж нам, беднякам, бояться тигра? Нет, я гораздо больше боюсь ямори: они такие противные, скользкие. Смотри, вон один уже ползёт!

И старуха показала на потолок: по потолку медленно полз ямори – маленькая серая ящерица.

А за окном притаился в это время тигр. Это был молодой, глупый тигр. Он крался вдоль стен и хотел пробраться в домик, чтобы съесть старика и старуху.

Слух у тигра острый. Стоя под окном, он услышал, что больше всего на свете старуха боится ямори.

Тигр обиделся.

«Что это за ямори? До сих пор я думал, что страшнее меня нет никого. А выходит, что ямори ещё страшней. Хотел бы я посмотреть на этого зверя», – сказал про себя тигр.

И он задумался о том, какая морда, какие клыки и лапы должны быть у ямори, которого люди боятся больше, чем самого тигра. В темноте ему представились самые страшные чудовища, какие только могут представиться молодому и глупому тигру ночью, в дождь, под чужим окном. И тигру стало страшно. Ему казалось, что ямо-ри вот-вот выскочит из домика и набросится на него.

Вдруг старик в домике крикнул:

– Ай, ползёт!

Тут бедный тигр задрожал от ужаса и пустился бежать так быстро, как мог, так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

Только добравшись до самого леса, тигр побежал тише.

«Ну, теперь ямори далеко от меня, а я далеко от ямо-ри», – подумал тигр.

Он почти успокоился и хотел уже передохнуть, как вдруг опять задрожал от страха: что-то вскочило ему на спину.

«Ямори!» – подумал тигр.

На самом деле это был не ямори, а человек, деревенский конокрад.

Он давно уже стоял под деревом на опушке леса и посматривал, не бродит ли где-нибудь поблизости отвязавшаяся лошадь.

И вдруг он увидел, что к опушке леса бежит кто-то на четырёх ногах.

От жадности у вора зарябило в глазах: ему показалось, что это жеребёнок. Конокрад изловчился, прыгнул на спину тигру и вцепился ему в шею.

А тигр со страху не разобрал, кто на него вскочил, да он и не мог видеть, что делается у него на спине. Ещё больше испугался тигр и пустился бежать во второй раз, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

Конокрад еле держался у тигра на спине. Никогда до сих пор он не видел, чтобы жеребёнок бегал так быстро. Испугался конокрад и ещё крепче ухватился за шею своего «жеребёнка».

А тигру показалось, что это страшный ямори запустил в него свои когти. Он помчался ещё быстрей. И чем быстрей он бежал, тем крепче цеплялся за его шею конокрад, а чем крепче цеплялся за его шею конокрад, тем быстрее бежал тигр. Так, пугая друг друга, неслись они в глубь леса.

Тигр знал, что в лесу есть гора, а под горой глубокая яма. К этой яме он и бежал.

«Надо сбросить ямори в яму! Если не сброшу, он меня съест», – думал тигр.

Наконец он подбежал к самому краю ямы и, что есть силы, тряхнул головой. От толчка конокрад разжал руки, перекувырнулся и полетел вверх ногами в яму.

Тут только тигр перевёл дух и медленно поплёлся прочь.

Он очень устал за этот вечер.

Хвост у него повис, морда опустилась, и всё, что было на морде, тоже обвисло – и усы, и брови, только нос не обвис: нос у тигра плоский и поэтому висеть не может.

Неподалёку от ямы сидела на дереве обезьяна. Когда тигр бежал мимо неё, она показала на него пальцем и засмеялась.

– Отчего ты смеёшься? – спросил тигр обиженно.

– Уж очень у тебя смешной вид! Что с тобой?

– О, что со мной! Я сейчас видел ямори! – сказал тигр.

– А что это такое – ямори? – спросила обезьяна.