Рудольф Распе - Приключения барона Мюнхгаузена. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Нильс поймал кончик ветки и подтянул бельчонка к себе.

— Перебирайся ко мне на плечи. И держись покрепче.

Сгибаясь под своей ношей, Нильс медленно побрёл к сосне. Он был уже почти у самого дерева, как вдруг услышал глухой шум.

Шум приближался, становился всё громче, и скоро весь воздух наполнился птичьим криком и хлопаньем тысячи крыльев.

Со всех сторон к сосне слетались встревоженные птицы, а между ними взад и вперёд сновала длиннохвостая сорока и громче всех кричала:

— Я сама видела! Мальчишки из хутора поймали белку Сирле,

а у неё в дупле остались маленькие бельчата. Несчастная мать! Несчастная мать!

Под прикрытием веток Нильс с Тирле на спине добрался до беличьего гнезда и сбросил Тирле в отверстие дупла. Сам же, спустившись с дерева, помчался на хутор спасать Сирле. Бежать было недалеко — хутор стоял у самого леса. Прячась среди жухлой прошлогодней травы, Нильс начал осматривать дом за домом, и вскоре на одной из усадеб увидел клетку с белкой Сирле. Она висела у сарая, причём довольно высоко. Но Нильс прислонил к ней удилище, которое нашёл тут же, и мгновенно взлетел по нему, как заправский моряк по канату.

Обхватив лапками голову, Сирле громко плакала.

— Бедные мои детки, бедные мои детки! — причитала она.

— Ну, хватит тебе, — тихо сказал Нильс. — Сейчас я открою клетку.

Как же удивилась Сирле, увидев маленького мальчика! Но ещё больше испугалась, заметив, какая опасность грозит ему, — внизу сидела кошка и, уставившись на них зелёными глазами, облизывалась, предвкушая сытный обед.

Как только Нильс открыл клетку, белка быстро схватила его, посадила себе на спину, одним прыжком перепрыгнула забор и помчалась в лес.

Только к концу дня Нильс вернулся домой-то есть не домой, конечно, а к болоту, где отдыхали гуси.

Он принёс полные карманы орехов и два прутика, сверху донизу унизанные сухими грибами.

Всё это подарила ему на прощание белка Сирле.

Она проводила Нильса до опушки леса и долго ещё махала ему вслед золотистым хвостом.

Вот таким было знакомство Нильса с белкой Сирле.

На другое утро гусиная стая покинула болото.

Утром, когда они снялись с места, небо было ясным и спокойным. Дикие гуси летели высоко в поднебесье, ровно взмахивая крыльями. Как всегда, клин вела Акка. Остальные гуси косыми рядами тянулись за ней.

Летим к Глиммингенскому замку! — крикнула Акка.

Летим к Глиммингенскому замку! — передавали гуси друг другу по цепочке.

Летим к Глиммингенскому замку! — закричал Нильс в самое ухо Мартину.

Летели они безо всяких происшествий, и когда стали появляться дождевые тучи, мальчик обрадовался — хоть какое-то развлечение. С земли дождевые тучи казались ему раньше серыми и скучными. Лететь же среди них в небе — совсем иное дело. Это всё равно что оказаться среди громадных повозок, разъезжающих по небу с кладью. На одних повозках громоздятся огромные серые мешки, на других — бочки, такие большие, что могли бы вместить целое озеро, на третьих — чаны и бутыли. Но вот будто кто-то невидимый подал заполонившим весь небосвод повозкам знак, и в тот же миг изо всех бутылей, чанов и бочек хлынули вниз потоки воды.

Шум первого весеннего дождя слился с радостным щебетом мелких пташек; в рощах и на лугах поднялся такой счастливый гам и крик, что дрогнул воздух, а мальчик, сидевший на спине гусака, даже подпрыгнул.

Вот и дождь! С дождём приходит весна, весна приносит цветы и зелёные листочки, на зелёных листочках и цветах появляются личинки и насекомые, личинки и насекомые кормят нас. А обильный хороший корм — что может быть лучше! — пели пташки.

Дикие гуси тоже радовались дождю. Ведь дождь пробудит растения от спячки, пробьёт полыньи в ледяной крыше озёр. Не в силах сохранять прежнюю серьёзность, они весёлыми криками оглашали всё вокруг.

На юго-востоке провинции Сконе, неподалёку от моря, стоит Глиммингенский замок, со всех сторон окружённый горами. В этом замке, где люди уже не жили, на крыше аисты построили себе гнездо. Под его сводами поселились совы и филины. В развалившемся очаге приютилась старая одичавшая кошка. В коридорах висели вниз головой летучие мыши.

Стая Акки, не долетев до Глиммингенского замка, опустилась на уступы глубокого ущелья.

Пока гуси, устроившись на новом месте, паслись, Нильс сидел на берегу ручейка и играл на тростниковой дудочке, которую он сам смастерил. Он видел, как возле Акки приземлилась большая птица, и подошёл поближе. Это был аист Эрменрих, самый старый обитатель Глиммингенского замка.

Приблизившись к старой гусыне, он поджал одну ногу к самому животу и низко поклонился.

« — Рада вас видеть, господин Эрменрих\», — сказала Акка Кебнекайсе. — Надеюсь, у вас всё благополучно?

— Что хорошего! — хриплым голосом стал жаловаться аист.

— Зимние бури почти разрушили моё гнездо. А тут новая беда грозит дому…

К замку идут полчища серых крыс. И некому защитить нас — все звери и птицы отправляются завтра в полдень на гору Куллаберг: там начинается праздник — Журавлиные пляски.

« Я знаю, как помочь вашей беде, господин Эрменрих\», — сказала Акка Кебнекайсе. — И, сделав вид, что не заметила удивлённого взгляда гостя, подошла к Нильсу.

« Ты полетишь со мной\», — сказала она и добавила, обращаясь уже к аисту Эрменриху:

Вот он, мой храбрый воин.

Аист, увидев, кто будет спасать его от крыс, громко рассмеялся. Потом мгновенно вытянул шею, схватил Нильса за ворот и подбросил вверх. Поймав мальчика, он снова подбросил его и снова поймал. И так семь раз, несмотря на то что Нильс отчаянно вопил, а дикие гуси кричали:

Что вы делаете, господин Эрменрих? Ведь это человек, а не лягушка!

Закончив свой цирковой номер, аист щёлкнул клювом, выразительно посмотрел на Акку Кебнекайсе и стрелой взмыл в небо.

На крыше Глиммингенского замка у аиста было большое гнездо. Сейчас там негде было повернуться. На краю гнезда сидела тётушка сова Фламмеа, а у ног госпожи Эрменрих примостилась старая кошка. Стены этого невесёлого убежища облепили летучие мыши.

Когда Акка с Нильсом прилетели к гнезду, на них никто даже внимания не обратил.