Галина Матвеева - Пастушок и король эльфов и другие скандинавские сказки (сборник)

Как только Андерсон вернулся домой, он сразу спросил у детей:

– Какие вам подарки Санта-Клаус нынче принёс? Ну-ка, покажите!

– Как будто ты сам не знаешь! – с усмешкой переглянулись Петер, Марта и Олаф. – Это ведь ты надел красную шубу и шапку, положил мешок с подарками на санки и привёз их нам.

– Вовсе нет! Вот как было дело: я встретил настоящего, живого Санта-Клауса, и тот отправил меня к себе домой. Там я смастерил подарки для всех его детей и старого деда, а сам Санта-Клаус приходил к вам.

Дети громко расхохотались:

– Папа, мы ведь уже не малыши, мы сразу догадались, что это был ты, а не Санта-Клаус. Даже маленькому Олафу известно, что чудеса бывают только в сказках!

Андерсон принялся их убеждать:

– Да нет же, к вам приходил настоящий Санта-Клаус!

Но Петер, Марта и маленький Олаф никак не хотели ему верить, хоть столяр и говорил им чистую правду.

В стародавние времена жили-были старик со старухой и два их сына. Старший, Тойво, парень был добрый и работящий, правда, очень угрюмый. Не смеялся, песен не пел, только трубку курил, дым колечками пускал.

Что ни делает – рыбачит ли, лес рубит, лыжи справляет, – всё молча, всё насупившись. Оттого и получил он прозвище Хмурый Тойво.

Младший, Матти, был совсем другой: работал с песней, говорил с прибауткой. А уж как он на гуслях-кантеле играл! Едва струны тронет, плясовую зарядит – и каждый вмиг пускался в пляс, будто и не по своей воле. За это его стали звать Весёлый Матти.

Как-то раз отправился Тойво в лес по дрова на санях. Трубку в зубы вставил, взялся за топор – и только щепки полетели. Далеко по лесу разносилось эхо его стука.

Поблизости же, под сосной, медведь свою берлогу устроил. Шум его разбудил, заворчал он недовольно:

– Эй, кто там громыхает? Кто меня, медведя, беспокоит?

Выбрался медведь из берлоги, огляделся по сторонам и видит: молодой крестьянин дерево рубит, только щепки во все стороны летят. Ох и рассвирепел медведь!

– Ты что это в моём лесу хозяйничаешь, топором стучишь, выспаться мне не даёшь? Да ещё дым вонючий пускаешь! Убирайся прочь, пока жив!

Встал тут медведь на дыбы и треснул Тойво своей тяжёлой лапой, так что куртка на нём разошлась.

Тойво перепугался до смерти, топор бросил, упал в снег, забарахтался в нём, потом в сани прыгнул. Лошадь медведя почуяла, прянула и понесла сани по бездорожью, все пни пересчитала, пока вынесла Тойво из леса.

Так и явился Тойво домой – без дров, без топора, в рваной куртке, сам едва дышит. Да что тут поделаешь!

А без дров всё равно не обойтись – печку топить надо, не то вся семья замёрзнет.

Тогда Весёлый Матти решил отправиться в лес вместо брата. Взял он другой топор и свои гусли-кантеле, сел в сани и двинулся вперёд с песней.

Едет он, по сторонам смотрит и вдруг видит дерево надрубленное, а рядом топор на снегу. «Ага, – смекнул Матти, – тут мой брат Тойво медведя и повстречал!»

Слез Весёлый Матти с саней, взялся за топор, только размахнулся, да другая мысль ему в голову пришла: «Надо сначала на кантеле поиграть, песню спеть, глядишь, и работа спориться будет!» Таков он был, Весёлый Матти!

Присел он на пенёк да заиграл на гуслях, эхо его песни по всему лесу разнеслось. Снова медведь ото сна пробудился и ворчит:

– Кто это шум поднял? Кто мне спать не даёт?

Вот он выбрался из берлоги, смотрит: молодой крестьянин на кантеле играет, песню напевает, сам румяный, глаза весёлые, брови домиком, шапка на затылке.

Собрался было медведь на Матти напасть, лапой его огреть, да не выходит у него ничего: ноги сами в пляс пустились, будто поневоле!

Стал медведь плясать, реветь и ухать: «Ух, ух, ух, ух!»

Кончилась песня, опустил Матти руки. Медведь отдышался и сказал:

– Слушай, парень, не научишь ли и меня на кантеле играть?

– Да запросто, – отвечает Весёлый Матти. – Прямо сейчас и научу.

Дал он свои гусли медведю, а у того лапы толстые, неловкие – не играет, а бьёт по струнам, не выходит у него мелодия!

– Нет, – сказал Матти, – так дело не пойдёт! Больно у тебя лапы толстые, надо их потоньше сделать.

– Сделай-ка пожалуйста! – попросил медведь: очень уж ему хотелось на кантеле научиться играть.

– Ладно, как скажешь, – ответил Весёлый Матти.

Нашел Матти широкую ель, топором её надрубил, в щель клин вставил.

– Давай-ка, медведь, сунь лапы в щель и держи, покуда не велю вынимать.

Тот послушался, а Матти взял да и вышиб клин из щели топором. Медведю лапы-то и прищемило. Он как заревел – деревья затряслись, а Матти только смеётся:

– Терпи, уж коль взялся, пока лапы тоньше не станут!

– Всё, не желаю больше учиться! – зарычал медведь. – Отвяжись со своим кантеле, выпусти меня на свободу!

– А станешь ещё людей пугать? Из лесу их гнать?

– Нет, нет, не стану! – поклялся медведь. – Вызволи меня скорее!

Тогда Матти загнал клин обратно в щель, медведь свои лапы вытащил и припустил к берлоге.

– Гляди у меня, – сказал ему Матти, – не забудь, что обещал! А то я тебе быстро напомню!

После этого Матти нарубил сосновых дров полные сани и отправился домой. По дороге снова на кантеле взялся играть да песни петь.

Таков он был, Весёлый Матти!

С той поры медведь на людей уже не набрасывался. Если слышал голоса человеческие или стук топора, сразу думал: «А вдруг это Матти?» И носа не казал из своей берлоги.

Жил-был один крестьянин, и угодья его лежали рядом с королевским дворцом. Каждый раз, когда он шёл работать или возвращался со своих полей домой, приходилось ему идти через двор королевского за́мка. Как-то раз понадобилось крестьянину отправиться на свой луг за сеном. Когда он по дороге домой проезжал на телеге через двор за́мка, там как раз был король, и это ему не понравилось. Принялся он крестьянина бранить да ругать:

– Дурень, как ты смеешь сено своё тащить через мой двор на своей убогой лошадёнке, перед гостями меня позорить?!

– Простите, ваше величество, – ответил крестьянин. – Да только погода-то портится, скоро хлынет ливень, и ежели бы я в объезд пустился, то вовремя домой бы не поспел. Намокло бы тогда моё сено и пропало, вот я двинулся напрямик.

– Ничего себе, – сказал король. – На небе ни облачка, с чего ты взял, что дождь пойдёт?

– Ваше величество! – воскликнул крестьянин. – Примета моя – кобылий хвост. Глядите, как слепни да оводы ей под хвост лезут: значит, уж верно скоро гроза разразится.

– Вот оно что… – пробормотал король и на крестьянина больше не гневался. А тот спокойно дальше поехал.

Король же отправился к своему придворному звездочёту, который жил в башне за́мка, и спросил у него, будет ли сегодня дождь. Звездочет посмотрел на небо в подзорную трубу и ответил: