Екатерина Соболь - Короли будущего

– Но тут нет никакой двери! – нахмурился принц. – Только дыра в стене, сквозь которую мы вошли.

– Почему нет? А вон там? – спросил Генри.

– Это не настоящая дверь, звереныш, – фыркнул принц. – Ты когда-нибудь слышал слово «скульптура» или в лесу тебя такому не учили?

Но Генри уже шел в дальний конец зала, туда, где возвышалось белоснежное каменное сооружение: лестница из десяти ступеней, ведущая сквозь заросли цветов к маленькой, в половину человеческого роста, двери. По ступеням поднимался мальчик-подросток, а на три ступени ниже его стоял мужчина с веселым лицом. Они пожимали друг другу руки – так, будто мальчик на середине лестницы вспомнил про взрослого и обернулся. Джетт говорил, что пожатие рук может означать не только приветствие, но и прощание, – и почему-то, глядя на этих людей, Генри был уверен, что они именно прощаются.

Все это – лестница и цветы, дверь и люди – было вырезано из гигантской каменной глыбы так искусно, что Генри едва не присвистнул. Дверь, конечно, была не настоящая, но в прошлый раз Генри открыл нарисованную, так почему бы не попробовать снова? Пока он думал, Агата уже взбежала по каменным ступеням и потянула за каменную ручку. Ничего не произошло, и Агата со стоном опустилась на верхнюю ступеньку.

– А ведь она и правда как-то открывается, я помню, – задумчиво протянул Уилфред. – Генри, есть идеи? В тронном зале вообще не было двери, но ты же как-то справился.

– У нас в библиотеке нет ничего про такую статую, я бы помнил, – упрямо пробормотал принц.

– Кто такие эти двое? Про них вы тоже читали? – спросил Генри, кивая на каменных людей. Раз Уилфред что-то знает про это место, тем лучше.

Уилфред наморщил лоб, вспоминая.

– Была какая-то церемония. Ребенок находил свой дар, потом годами учился им пользоваться, а когда учителя считали, что он уже научился, его отправляли… – Лоб Уилфреда вдруг разгладился. – Ну конечно. На втором этаже башни заседал королевский совет, и ребенка отправляли туда, чтобы он показал свое искусство. Эти подростки вечно отвлекали совет от дел, но считалось, будто это полезно и не дает старшим окостенеть душой. Ребенок, сдавший такой экзамен, считался взрослым и в школу больше не возвращался. – Уилфред нагнулся и лихорадочно ощупал ступень, на которой стоял веселый мужчина. – Что-то надо сделать с этой статуей, и тогда дверь откроется, но что именно, не помню, слишком давно это было, – пробормотал Уилфред и вдруг пнул подножие лестницы.

Генри хотел уже приступить к изучению этой громадины – и остановился.

– У тебя же дар понимать, как работают вещи, – пробормотал он. – Агата, вперед.

Агата, мрачно сидевшая на верхней ступеньке, подняла голову.

– Да брось, – поморщился принц, тщетно пытаясь заглянуть за каменную конструкцию, туда, где она прижималась к стене. – Женщины в таких вещах ничего не смыслят, помоги-ка мне лучше сдвинуть эту штуку. Может, дверь за ней?

Агата не спеша оглядела нагромождение белого камня, и взгляд у нее стал отсутствующим, точно как у Олдуса, когда он записывал историю, или у Уилфреда, когда он смотрел в шкаф с одеждой. Агата медленно пошла по ступеням вниз и с силой нажала на ту, где стоял мальчик, а потом с радостным звуком перешла еще ниже, к каменному учителю. Генри присмотрелся и понял: эти две ступени были не такими, как остальные, – от лестницы каждую из них отделяла едва заметная щель.

– Если встать на одну из этих ступеней, дверь откроется, – выдохнул Генри. – Но на которую?

Агата затрясла головой и поставила Генри рядом с мальчиком, а сама встала рядом с учителем.

Дверь и не подумала открыться.

– Может, это все уже давно сломалось, – проворчал принц.

– То, что сделано даровитыми мастерами, так просто не сломаешь, – покачал головой Генри. – Просто мы делаем что-то не так.

Он еще раз посмотрел на Агату, потом на две каменные фигуры, и понимание накрыло его, как волна.

– Ну конечно, – выдохнул он. – Агата, они же здесь прощались. Ребенок с учителем.

И он протянул Агате руку – так же как мальчик протягивал ее взрослому. Она с сомнением на лице пожала ее, и в ту же секунду каменная дверь наверху лестницы бесшумно, одним коротким движением открылась. От неожиданности все подскочили, а потом Уилфред бросился наверх, сдвинув с дороги сначала Агату, потом Генри, и, прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, Уилфред пригнулся и нырнул за дверь.

– Подождите! – возмутился принц и взлетел по лестнице вслед за ним.

Роза растерянно замерла, но Генри подбородком указал ей на дверь, и она, покачиваясь на своих каблуках и приподняв одной рукой край платья, двинулась наверх. Это получилось у нее так красиво, что Генри вдруг понял, зачем несчастных девчонок учат ходить в таких туфлях. Конечно, это был самый неподходящий момент, чтобы любоваться, но он все равно смотрел, вывернув шею назад, пока она не скрылась за дверью. А потом повернулся к Агате и потянул ее за собой. Но, как только они сошли со своих ступеней, дверь начала закрываться, и они в панике шагнули обратно. Генри снова осторожно сошел со ступени, на которой стоял мальчик, и дверь осталась открытой. Но стоило сдвинуться Агате, как она попыталась захлопнуться. Значит, кому-то придется стоять там, иначе дверь сразу закроется.

– Ясно. Ученик должен уйти, учитель – остаться. Пока он стоял на месте, ребенок мог пройти в дверь. Меняемся ступеньками, иди наверх, – пробормотал Генри и спустился к Агате, но в ее глазах появилось такое упрямое выражение, что он сразу понял: она с места не сдвинется. Она хочет не войти в эту дверь сама, а пропустить его.

– Ты же мечтала всем доказать, на что способна, так докажи! – начал Генри, но Агата вдруг крепко прижала ладонь к его рту и решительно показала на дверь.

И Генри захотелось сказать Агате, как он рад, что они когда-то встретились в лавке «Диваны для старых людей». Но, как всегда, когда слова были больше всего нужны, они перестали ему подчиняться, и он молча нагнул голову и прошел в дверь. Он чувствовал, что Агата на него смотрит, но так и не смог уговорить себя оглянуться. Еще одно прощание – это было уже слишком.

На втором этаже еще один зал – с большим круглым столом в центре. Стулья вокруг него были отодвинуты, будто люди уходили в спешке. В дальнем конце зала виднелась узкая дверь, и Генри, перегнав остальных, сразу пошел к ней, но она оказалась заперта. На вид это была обычная старая дверь с замочной скважиной, так что Генри бросился к столу – вдруг ключ лежит там?

На столе нашлись мелко исписанные листы бумаги, перья, флаконы засохших чернил, чайные кружки и полуистлевшая охапка цветов в стеклянной вазе. И конечно, никакого ключа. Генри затравленно уставился на дверь. Он уже понял, что ему сейчас велят сделать, и от страха у него заныло сердце, но он знал, что по-другому не получится.