Тоня Шипулина - Тайна ведьмы Урсулы

Юсинь звонила в колокольчики, стучала и ждала столько, что в пору было уснуть под дверью на коврике. Дом Урсулы не хотел впускать непрошенную гостью, даже если она была внучкой хозяйки и даже если на ней лежала «миссия спасения».

Но Юся не для того проделала такой долгий путь и испытала так много страха, чтобы застрять здесь, за шаг до финальной точки.

Она уже вознамерилась пробраться в дом через единственное овальное окошко, в котором, как она сейчас вдруг вспомнила, однажды уже застревала. Однако Юся вовремя спохватилась. Ведь когда-то ей удалось выбраться из заточения. И для этого, кажется, потребовалось не так много. Юсинь надо просто приказать двери открыться.

– Пусти! – велела Юся строго и для верности хлопнула в ладоши, как это делала при ней когда-то Урсула.

Дверь и не подумала сопротивляться, она податливо и без всякого скрипа отворилась…

В доме было темно. Несмотря на то что, окинув комнату беглым взглядом, Юсинь не обнаружила нигде лекарств, в воздухе всё же висел напористый запах болезни. От того уюта, который то и дело всплывал сейчас в воспоминаниях, не осталось и намёка. Хранившие волшебство разноцветные бутылки, прикреплённые к потолку верёвками за горлышко, болтались в углу, словно висельники. Не было в них ни волшебного света, ни жизни. Жгучий перец, рассыпанный на подоконнике в качестве лучшего оберега от нечисти, пожух и покрылся зеленовато-белой плесенью. Она беззастенчиво изъела его, лишив былой яркости.

Прозрачные банки, наполненные жидкостями с плавающими в них корешками, листьями и ягодами, по-прежнему стояли на громоздком старинном буфете, но теперь некоторые треснули, а кое-какие вовсе лопнули, неприглядно растёкшись по резным дверцам. Глазастые часы, висевшие над буфетом и поразившие Юсинь своей необычностью, продолжали покорно тикать. Но живые глаза, заменившие привычные цифры на циферблате, были прикрыты.

Берёзовая ветка, висевшая под потолком и служившая большеносым серым крылаткам жёрдочкой, оказалась пуста. Ни одной птицы. Даже самой тихой.

Юсинь направилась к величественному креслу, принимавшему гостей. Оно было развёрнуто спиной к двери, Юсинь не видела сидит ли в нём кто-то, поэтому, испугавшись, что именно там она сейчас и найдёт ведьму, остановилась. Что скажет она ей, признается ли в том, что видела сон и догадалась кто такая Урсула?

Поколебавшись секунд пять, Юся всё же решительно подступила к креслу и не без труда развернула его к себе лицом. В нём, свернувшись калачиком, спал кот. Совсем старый, серо-голубой, облезлый, со шрамом на правом боку. Кот спал беспокойно– лапы его то и дело подёргивались, как если бы он убегал во сне от собаки, грудь судорожно поднималась. «Неужели Рыська позволил Урсуле взять ещё одного помощника?»– подумала Юсинь и провела тёплой ладонью по его шерсти. Кот тут же встрепенулся, открыл глаза, зажмурился от удовольствия, но не замурлыкал. Юся улыбнулась. Красивые у кота глаза– раскосые, сочножелтые, будто в чёрной карандашной обводке. Совсем как у рыси…

– Р-рыська? – догадалась вдруг Юсинь и от удивления уселась в кресло. – Ч-что т-тут с-случилось, что с т-тобой п-произошло, где Урсула?

Кот вспрыгнул на стол и жалобно мяукнул. Затем махнул пушистым хвостом и, застыв элегантной статуэткой, уставился куда-то немигающим взглядом. Юсинь проследила за ним. Над кроватью, в которой она когда-то пробудилась после своего похищения, сейчас спускался нарядно-кружевной балдахин. Именно на него глядел Рыська.

Странно, что Юсинь не заметила балдахин сразу. Может, его скрывало заклинание, и, если бы Рыська не подсказал, куда именно следует смотреть, она бы так ничего и не приметила?

Юся шагала к кровати медленно, страшась предстоящего вида лежавшей на ней Урсулы. Хотя балдахин надёжно прятал своего пленника, Юсинь чувствовала, что не ошибается в своей догадке.

В нос Юсе ударил острый запах затхлости. Так пахнут старые книги с истончившимися, рассыпающимися в руках страницами, так пахнет прогорклая мука с копошащимися в ней жучками-вредителями, так пахнет плед, годами согревающий одинокого, всеми брошенного человека.

Юсе захотелось немедленно сорвать пыльный балдахин, напоминавший паучью паутину. И когда Рыська нетерпеливо мяукнул за спиной, Юсинь резко отдернула завесу.

На кровати в платье угольного цвета, ещё более подчеркивающем мертвенно-серый оттенок кожи, лежала хозяйка Страны Туманов– властная ведьма. Урсула казалась беспомощной и крошечной, самой обыкновенной старушкой. Она не дышала или притворялась, что не дышит.

У Юсинь защипало в глазах, дышать стало тяжело, пытаясь не расплакаться, она сделала глубокий вдох и наклонилась к ведьме, чтобы расслышать биение её сердца. Сердце билось. Слабо– как если бы под одеждой в груди медленно двигала крыльями бабочка. Взмах, остановка и снова взмах…

Урсула и впрямь умирала, это было очевидно всякому. И она ждала от Юси помощи. Но как? Как она может помочь?

Юсинь присела на краешек кровати, сгорбилась, закрыла лицо руками. Подбородок её дрожал, слёзы просились наружу, бессовестно душили. У неё только что появилась бабушка и тут же исчезла– растворившись в тумане случайно повстречавшейся в лесу неясной фигурой.

Юсе было ужасно жаль себя, но Урсулу, казавшуюся ей совсем недавно не человеком, а несокрушимым гранитным изваянием, было жаль больше. Была ли в жизни этой когда-то молодой красивой женщины любовь, жалела ли она о том, что предпочла уюту семьи мир по ту сторону живых– холодный, полный чуждых людям существ? Юсинь смотрела на уставшее морщинистое лицо своей бабушки, старалась угадать в нём черты отца, свои черты.

– Ч-что т-теперь делать? – прошептала Юсинь. – Я н-не знаю, м-могу л-ли помочь, и н-не знаю, к-как мне в-выбраться отсюда б-без помощи… Не з-знаю, имею ли п-право в-выбираться отсюда, зная, о т-том, ч-что здесь п-происходит… – З-значит, вот п-почему я в-видела п-призраков… Они п-потеряли сюда д-дорогу, н-нет больше п-проводника и п-помощника.

Рыська, очутившийся у Юсиных ног, потёрся о рваные и грязные джинсы, снова мяукнул. Юся отняла руки от лица, погладила кота по мягкой шерсти. Не станет она плакать. С неё на сегодня хватит.

– В-вот ты, з-значит, какой, Р-рыська, – улыбнулась Юсинь. – С-старый к-кот…

Рыська недовольно махнул хвостом, фыркнул.

– Н-не нравится, к-когда с-старым н-называют? – сказала Юсинь, и тут ей на глаза попался подарок Озёрного духа. Корзина, которую она волокла за собой всю дорогу, прислонилась к дверному косяку.