Тоня Шипулина - Тайна ведьмы Урсулы

Юся встала с кровати.

– Т-ты н-не г-голодный, Р-рыська? У м-меня тут д-для тебя р-рыба с-свежая есть.

Кот в несколько прыжков очутился у корзины, сунул в неё кнопку-нос, ткнул мягкой лапой в скользкую рыбу, недовольно отвернулся.

– С-сырую н-не х-хочешь, з-значит, – догадалась Юсинь и взялась за ручку корзины, чтобы подтащить её к двери, ведущей на кухню.

Кухня встретила Юсинь блеском начищенных чайничков, сковородок, половников, красивых и редких чашек, тарелок и сахарниц. В Юсиных снах это место было самым красивым в доме Урсулы.

И сначала Юсинь показалось, что изменения не коснулись этого уголка, но лишь она глянула на кирпичную печь с четырёхконфорочной чугунной плитой, ей стало ясно, что она ошиблась. Печь, занимавшая центральное место кухни, подурнела и обрюзгла, словно превратившись из уверенной в себе женщины в угрюмую, вечно недовольную жизнью тётку. Трещины шрамами исполосовали её поверхность от пола до потолка. Кирпич кое-где ободрался, его цвет превратился из ярко-красного в грязно-кровавый.

Печь, которой Юсинь в прошлое своё посещение Страны Туманов, неловко поклонилась, чувствуя, что она требует к себе почтительного обращения, теперь была холодна и неприветлива. Ей будто не хотелось, чтобы кто-то видел её в таком состоянии.

«Нет ничего более некрасивого, чем кухня, на которой не готовят», – подумала Юся и решила проверить, позволит ли Печь развести в себе огонь.

Юсинь без труда нашла всё необходимое для растопки. Она отчётливо вспомнила, как много раз наблюдала за тем, что именно делает Рыська, подготавливая Печь. Юсе ничего не стоило повторить эти действия, и, не сомневаясь в том, что дому Урсулы не помешает немного тепла, она чиркнула длинной толстой спичкой.

Печь разгоралась с неохотой, неторопливо. Расходилась медленно, как набирающий скорость поезд. Но с каждой минутой сила огня нарастала– он становился всё веселее и задиристее, тараторил что-то на своём языке, игриво помахивал перед носом Юсинь своими огненными тонкими руками.

Юся была довольна собой. Единственное, что она забыла сделать, так это заглянуть за Печь перед тем, как та прогреется. По-прежнему ли живут за ней суматошные Матохи– золотые жуки с любопытными детскими мордочками, чихающие сажей и заставляющие посуду выпрыгивать из рук и биться? Они приходили к Юсинь во снах чаще всего. И вот теперь, вновь очутившись в Стране Туманов, она не поприветствовала их.

Впрочем, что-то подсказывало Юсе, что, скорее всего, Матохи покинули негостеприимный дом Урсулы. Как семьи рыжих тараканов-прусаков оставляют напичканные отравой каменные многоэтажки.

Юсинь подобрала среди посуды подходящего размера кастрюльку, набрала воды из стоявшей у окна бадьи, поставила на плиту. В сыром подполье, под полосатым, колючим ковриком Юсинь нашла проросший, но вполне пригодный для варки картофель. Там же раздобыла бутыль с растительным маслом, мешочек с солью, несколько сушёных веточек укропа и баночку с горошинками чёрного перца.

Пока вода закипала, Юся очистила рыбу от чешуи, отделила мясо от костей. Она проделывала это не слишком умело, но старательно и с интересом. Папа учил её, как правильно обращаться со свежим уловом, но ей не доводилось применять эти знания.

Рыба шкворчала в масле, схватываясь хрустящей корочкой, присмиревшие раки, не успевшие вовремя убраться из корзины, уже пунцовели в подоспевшем кипятке.

Юся вдруг очень хорошо вспомнила как отчитывала Рыську за то, что он обманом заманивал синиц и воробьёв в домик-кормушку за окном, а потом живьем съедал их, объясняя такое зверство охотничьими инстинктами. Она и теперь не стала бы хладнокровно глядеть на такую охоту, но, с другой стороны, предвкушая сейчас вкусный ужин, не могла отделаться от мысли, что ничем не лучше Рыськи. Юсинь, конечно, не была вегетарианкой– мама любила и умела готовить мясо. Они ели его довольно часто, не считая тех дней, когда папа соблюдал какой-нибудь очередной пост и в холодильнике можно было отыскать лишь квашеную капусту, несколько видов салатов из фасоли и гречневую кашу на воде.

Но могла ли Юся себе представить, что, борясь с голодом, усердно проделывающим в её желудке болезненную дыру, сможет отрубить рыбам головы и сварить ещё слегка шевелящихся раков?

Когда еда была готова, Юся выложила в центр большого блюда раков, подоткнув их со всех сторон ещё дымящимся картофелем. Две самые румяные рыбины, – растерев над ними траву и перец, – она уложила на плоские тарелки.

– П-прошу! – улыбнулась она Рыське, который прохаживался у её ног в нетерпении. – В-всё г-готово, м-можно есть.

Кот облизнулся и с проворством, необычным для его почтенного возраста, запрыгнул прямо на стол. Поедая жареную рыбу, Рыська производил звуки, похожие на человеческое чавканье и свинячье хрюканье одновременно.

Юсинь почти засмеялась. Ей было сейчас так хорошо, тепло и сыто, что она забыла об умирающей Урсуле, а также о том, где находится.

Межевик доплёлся, наконец, до своей норы, вкрутился в узкий проход, как шуруп в деревянный стержень. Улёгся на спину и разревелся.

Как Урсула кричала! Как она кричала на него. И из-за чего? Из-за человека! Хорошо хоть не убила, и на том спасибо!

Тоска, от которой он бежал столько, сколько себя помнил, с новой силой навалилась на Межевика. Он нигде и никому не был нужен. Ему не было места в мире людей, ему нет места в мире духов.

Межевик закусил губу, размазал лапищей по морде слёзы, всхлипнул и вспомнил вдруг про свои недавно припрятанные лакомства. Нашёл тайник-ямку, выкопал помятую грязную коробку с масляными мелками и принялся жевать их один за другим. Межевик ещё не успевал разделаться с розовым мелком, как в рот отправлялся зелёный и голубой. Голубой мелок ещё торчал из зубов раскрошившимся кусочком, а дух уже забрасывал в пасть жёлтый и коричневый. Когда коробка опустела, Межевик с облегчением выдохнул. И чего он так расстроился? Отдохнул, набрался сил, отогрелся в Стране Туманов, теперь можно и дальше топать. Найти надо такое место, где и сытно будет, и шутить никто запрещать не станет. Ядовитая девчонка пробудила в Межевике аппетит к розыгрышам– давно ведь он над человеками не потешался. Растерялись его навыки и умения, пора навёрстывать.

Не вечно же под Урсулину дудку плясать!

Межевик облизал разноцветные от мелков когти, хмыкнул и решил вздремнуть на дорожку. А завтра… Завтра у него начнётся новая жизнь!