Array Array - Болезные сказки

Начмед сунул руку в карман и начал разматывать бесконечную пеструю ленту, которая складывалась у его ног в кишечные петли.

Здесь это слово употребляется не в обычном его значении.

Был однажды один санитар, который умел делать пункцию. Один раз поприсутствовал в процедурной, глянул через плечо - и все ему стало ясно. Больше-то он ничего не знал.

Это некоторым иным непонятно, зачем у них "берут функцию и спинной мозг на анализ", а санитар понимал, что просто выпускают водичку, ничего не затрагивая.

И дело это ему страшно понравилось. Какое-то, видимо, существовало внутреннее сродство. Он даже на себе тренировался, без всяких зеркал. Стащил иглу, обмазался йодом, хлопнул стопочку - и вперед! Без всяких зеркал, на табуретке. Оно и лучше ему делалось, потому что санитар этот много кем был: и сапером, и хоккеистом, и милиционером, и охранником, и вообще ничего не делал, так что ему здорово по голове доставалось - особенно в последнем случае.

Спаечки образовались в голове, болела часто. А тут присел, водичку выпустил - и хорошо! Иной раз еще надуется воздухом: спайки порвутся - оно еще лучше! Улучшается круговорот жидкости в индивиде. Начинает отличать клизму от градусника, а то бывали забавные прецеденты.

И вечно наш санитар норовил кому-нибудь сделать пункцию, в приемном покое, но всякий раз его застигали не вовремя, не разрешали. Он уж и стопочку успевал хлопнуть, а все никак.

Зато ему крупно повезло на открытии нового корпуса с приездом губернатора.

- Ты уж не оплошай, - сказали ему. - Прибери тут говно всякое, бомжей...

Потому что даже в новом корпусе всего перечисленного уже накопилось изрядно. Санитар козырнул и пошел разбираться. Поупражнялся, конечно, на бомжах, да на себе. Подмел, помыл, надраил. Натянул ленточку. А сразу над полом - маленькую растяжку.

И вот приезжает торжественный губернатор. Под музыку режет ленточку, вдруг спотыкается, падает, ударяется головой. И санитар, как коршун, разбрасывая охрану, наваливается на губернатора с уже приготовленной иглой. Ррраз! - и пункция. И как же тому полегчало! Голова моментально прошла.

- Это что же у вас за Авиценна? - спрашивает.

А ему отвечают не в лад:

- Через букву "О". Овца заблудшая.

Губернатор от ярости затопал ногами и немедленно назначил санитара начальником горздрава. Мало ли, что диплома нет? Может, у всех остальных они купленные, в переходе метро?

Так что санитар, пока его не уволили через месяц, когда он все-таки натворил дел, успел поработать. И губернатор с особенным удовольствием визировал его приказы об обязательной пункции при поступлении на работу, в институт, в армию, в милицию, при покупке квартиры, да и просто любому, у кого голова не на месте. Таких же полно. За неправильную парковку, например. За проезд по ученическому билету для второго класса. За неявку на выборы, где голосуют уже не сердцем, а спинным мозгом.

Один доктор придумал остроумный выход из тяжелого положения, в которое он попадал очень часто. Приходит к нему, например, больная из палаты номер восемь, и доктор спрашивает:

- Что случилось?

Та, как обычно, отвечает:

- Очень болит голова.

- Ну, хорошо, - доктор даже рад. - Сейчас мы пригласим нейрохирургов, голову вашу вскроем и посмотрим...

- Нет-нет, - пугалась больная, - она уже прошла.

Так и вылечивалась.

Но вот однажды явилась маленькая, пухленькая бабулька с такой же жалобой. Доктор сделал ей стандартное встречное предложение, от которого та, как ни странно, не смогла отказаться. Как же быть? Она так возжелала этой процедуры, что все забегали. Пришел нейрохирург, посмотрел на снимки и сказал, что да, вон там, под лобной костью, наверняка что-то есть. А потому желание бабушки можно удовлетворить.

Голову вскрыли и вынули еще одну бабушку, точно такую же, с тем же недугом. В платке и пальтишке.

Вскрыли башку и этой, достали третью. Стоит, маленькая, на операционном столе, топчется и гундосит: болит голова!

Здесь уже обошлись без пилы, хватило скальпеля. О трех углах изба не строится: стоит четвертая старушка, что-то пищит и за висок держится одной рукой. А другой - придерживает сумку на колесиках.

Пятую бабульку доставали с величайшими предосторожностями. Эта уже не говорила, а только подавала знаки, которые можно было истолковать и так, и сяк. Истолковали сяк: операция не показана.

Вручили доктору его бабулек и велели идти с ними, куда ему будет приятно.

Доктор выставил их возле Катькиного садика, на площади Островского. Нарядил матрешками и начал продавать иностранцам. Но ни одной не продал, потому что подошел милиционер и сказал, что посадит доктора за работорговлю.

Тогда доктор свалил бабулек в коробку, как котят, и написал большими буквами: "На прокорм. Подайте, пожалуйста".

Одна из бабулек нацепила очки и прочла.

- Это мы и сами могем! - обматерила доктора и зашагала прочь.

И остальные из коробки разбрелись в разные стороны, по станциям метро. Стоят там у схода с эскалатора, и просят пропитать. А самая крошечная попросту подворовывала.

Жил да поживал на белом свете один доктор, без памяти влюбленный в собственную врачебную Печать.

Он, когда ее выдали после института, едва не рехнулся и принялся ставить ее, где ни попадя. Дома, где только недавно сделали ремонт, покрыл своими оттисками все обои и потолки. На книжки ставил, сзади и спереди, но это еще простительно: ex libris.

Везде носил с собой эту печать в футлярчике и еще - чернильную подушечку. На приеме, бывало, вскидывался и спохватывался: ах, плохо пропечаталось! надо заново! И тискал заново, точнехонько поверху.

Но и другие документы не забывал скрепить печатью: паспорт, диплом и свидетельство о браке; квитанции в сберкассе и на почте, где вечно орали, ее же ставил. Из окошечка кричат: - Распишитесь!

Ну, тут он сиял: двойная удача.

Даже те части тела, что прикрыты одеждой - их тоже проштамповал, себе и жене, другие жена не позволила. В общем, сунь ему любую бумажку - припечатает обязательно.

Однако явился к нему на прием патлатый, мерзкий, завшивленный хмырь в свитере до щиколоток. Беззубый и почти безносый, лет двадцати четырех. Протягивает некое подобие самодельного рецепта, а там коряво прописано: "Марфину мне нумером сто коробок, плюс эфедрону квантум сатис" (quantum satis - сколько нужно, сколько достаточно, то есть - до полного удовлетворения, латынь). Доктор, не читая, поставил печать, больной выбежал вон. А через полчаса приезжает из аптеки обратно, уже в милицейской машине.

Милиционер тычет в рецепт:

- Ваша печать?

Ну, а чья же? Здсь доктор сообразил, что дело плохо. Сейчас у него печать отнимут. Схватил ее и проглотил.