Array Array - Болезные сказки

Сосиска повалилась в грязь и стала биться в корчах.

На следующем приеме психиатр ничего не сказал. Он полез в стол и вынул из ящика игрушечные вставные зубы, для вампира. Вставил их; вытаращил глаза, снял колпак и взъерошил волосы. Потом расстегнул ремень и спустил до колен свои брюки вместе с трусами.

Этим-то шоковая терапия и пробила клиента.

- Ах, значит, можно? Можно? - взволнованно восклицал он, и тайники его души распахивались настежь.

- Можно, можно, - повторял он по пути домой, оставаясь грязной сосиской. - Добре!

И с тех пор вытворял такое, что повторить стыдно.

Как-то вышло однажды боком, что один высокогорный человек, чабан в душе, но джигит - в наружной экспрессии, прибыл в нашу среднюю полосу и начал, на дальней станции сойдя, прохаживаться по деревенской улочке.

Языком он владел плохо - своим, а другим и вовсе никак, и в разговоры не вступал, хотя подыскивал себе по привычке невесту. И сразу же приглядел: коза!

Имея богатый опыт выгона, выпаса и прочих вещей, которые бывают с козами и начинаются с "вы", джигит пристроился так, чтобы осуществить давно задуманное намерение. Однако приезжий не учел мелкой, но решающей детали: там, на пастбищах, в его обыкновении было носить широкие валенки. Туда он совал свои ноги, и козьи тоже совал: укрощал строптивую проще, чем неверный Челентано, который по западной глупости рубил дрова и играл в баскетбол.

Так наши более близкие к Востоку трактористы, согласно легенде, укрощают трактора: кирпич на газ и - спать, куда тому из колеи деваться.

Перед отправкой в чужие края джигит заказал себе узкие сапоги в обтяжку, с высокими голенищами. А валенки оставил старейшинам для медитации.

Козьи ноги, конечно, при известном усилии влезли, но вот извлечь их обратно уже не удавалось. Тем временем чабан, взявши верх над джигитом, решил пренебречь какой-то презренной обувью и довершить мужское дело. Коза побежала; джигит с непривычки упал и стал ругаться. На шум собралась толпа; к счастью, поблизости располагалась лечебница, ветеринарная по совместительству - короче, для всех.

Молодой, неопытный доктор сразу подумал об остром приступе вагинизма, который случается, например, у всяких собак, так что этих животных не расцепить. И, надеясь расслабить половую мускулатуру восточного гостя, вкатил ему четыре куба реланиума. Но это только затянуло совокупление, поскольку дело было все-таки в сапогах, а не в шляпке.

Старенький, уже на пенсии, доктор айболитовских лет, явился с ножницами и ловко разрезал приезжему голенища. Кавказский пленник возмутился и показал знаками, что сапоги были шиты на заказ и обошлись ему очень дорого. Козу он придерживал за усталые рожки, словно улитку. Тогда сам главный врач предложил джигиту просторные, личные бахилы показательно-голубого цвета; коза и джигит обулись заново, и дело было доведено до успешного конца.

При калитке в это время плакала и убивалась старушка, ибо то был ее серенький козлик, а не коза, тогда как насильник служил знамени с изображением волка и прибыл с диверсией.

Гордый кавказец заплатил за пятирублевые бахилы сотню фальшивых долларов, и это стало знаком временного примирения народов и животного мира.

(1) - Это у меня уже было, не здесь и по другому случаю.

Арнольд Шварценеггер и Шерон, что ли, Стоун, вылетели на самую поверхность Марса. К спасительному, прозрачному куполу прильнули, расплющились изнутри любопытные лица.

Оба катились по насыпи, оба задыхались, у обоих выпучивались и вот уже начисто вылезали глаза. Но тут подоспело спасение, так что обоих вернули целыми и невредимыми, разве что чуть влюбленными.

- Я вспомнил! - кричал Шварценеггер. - Я уже был на Марсе!... Аэлита! - метнулся он к спутнице.

- Лось! - воскликнула Стоун, любуюсь поседевшими под марсианским солнцем волосами Лося. Они белели снежной белизной. В них напрашивались пальцы.

- Нет, - призадумался тот. - Лось - губернатор русского Петербурга. До меня доходили слухи, что он Сохатый. Я... я губернатор штата Калифорния?

Подбежал дохтур будущего и вколол Шварценеггеру в шею новейший препарат.

- Вы болели, - радостно выдохнул дохтур. - Но вы поправитесь! У нас на Марсе - замечательные врачи!

- Мой папа, - помрачнел Шварценеггер, - мой папа - фашист! Коммунистише Швайне!

Глаз, пострадавший во время падения на марсианский грунт, вылетел окончательно. Внутри горела красная лампочка.

- Я вспоминл Всё, - бесстрастно сказал Шварценеггер. - Я киборг из светлого коммунистического будущего. Бойцы сопротивления послали меня уничтожить основоположника советского коммунизма. Они недовольны сложившимся строем. Они говорили, что вождь скрывается под хрустальным куполом...

Терминатор вскинул руки, превратившиеся в противотанковые орудия.

- Я вернулся, Ленин, - сказал он (присутствующие ничего не слышали о Железном Феликсе).

- Здесь нет вождя! - закричали все хором. - Вождь - на голубой планете!

- Нет, он здесь, где купол! Wrong!

Тут он приметил какого-то мелкого клерка и вправду с ленинским прищуром, да еще и с картавой бородкой клинышком, после чего пришел в нехарактерное для киборга исступление.

Под грохотом выстрелов продолжительными очередями Купол рухнул и похоронил тех кто был живее всех мертвых.

Вопрос о какой-либо жизни на Марсе надолго сошел с повестки дня.

По поводу Хищника и Чужого, появившихся сразу же, словно из-под марса, Терминатор не получил никаких инструкций. Пославшие его земляне из Рая Ивана Ефремова считали, что страшнее кошки зверя нет.

А Терминатор вспомнил самое последнее - боевую считалку, которую ему разрешалось читать по причине победы, потому что он раньше был культуртрегером, что равноценно культуристу. И он без выражения проскрежетал:

Он ткнул пальцем в Хищника: тебе водить! Тот поклонился, и Терминатора не стало через секунду.

Рассказ абсолютно детский, для малышей ясельного возраста.

Один мужчина, уже немолодой и недавно женившийся в третий раз привычным гражданским браком, вдруг поднялся в полшестого, чтобы идти на завод, и упал.

Жена проснулась, смеется, а он лежит.

Попробовал встать - снова падает. Да-с.

И ни один ни в зуб ногой, что происходит.

- Мишенька, - забеспокоилась жена, - как же ты на работу пойдешь?

- Да уж теперь, - говорит Мишенька, - уже, наверно, никак не пойду. Вышел весь Мишенька, ноги не держат.

- Так надо же доктора вызвать, - испугалась третичная супруга, наблюдая за мишенькиными попытками: неудачными - встать, и успешными - ебнуться.