Сельма Лагерлёф - Путешествие Нильса с дикими гусями

– Смотри, сестра Златоглазка, какие красивые дикие гуси прилетели на остров! – воскликнула Быстрокрылка. – Я никогда ещё не видела таких великолепных птиц! А погляди-ка, сестрица, на белого гуся. Как он хорош! Его можно принять за лебедя!

Златоглазка согласилась с сестрой, решив, что на островок прибыли знатные чужеземцы, но вдруг прервала восторженные речи сестрицы и изумлённо воскликнула:

– Сестра Быстрокрылка! Ты только посмотри, кто с ними!

Но та уже узнала Пушинку, да так поразилась, что осталась стоять с разинутым клювом, только и смогла прошипеть:

– Это она? Не может быть! Да ещё в таком обществе? Она же была едва жива, когда мы оставили её на Эланде.

– Прилетела, на нашу беду! Теперь расскажет отцу и матери, что мы бросили её, раненую; мы-то сказали, что она отстала и мы не смогли её найти. Помяни моё слово: кончится тем, что нас прогонят со шхеры.

– Конечно, кроме неприятностей, от её возвращения нам ждать нечего, – согласилась с сестрой Быстрокрылка. – Но пока, я думаю, мы должны показать ей, как рады, что она жива и вернулась домой. Она такая наивная и доверчивая: ей и в голову не придёт, что мы нарочно её бросили.

Пока Быстрокрылка и Златоглазка вели этот разговор, дикие гуси отряхивались на берегу и расправляли крылья, приводя себя в порядок после перелёта. Затем вся стая потянулась длинной вереницей по крутому берегу к расселине, где, по словам Пушинки, обыкновенно паслись её родители. Эти почтенные гуси дольше всех жили на островке и помогали делом и советом новым поселенцам. Они тоже видели, как прилетели дикие гуси, но дочку свою не узнали в стае.

– Удивительно, что дикие гуси сделали привал на шхере, – сказал отец Пушинки. – Это прекрасная стая, что видно уже по полёту. Но вряд ли здесь хватит корма для всех прилетевших.

– Не так уж здесь тесно, чтобы мы не могли принять гостей, пусть и нежданных, – возразила мать, добрая и кроткая – видимо, Пушинка унаследовала её характер.

Когда стая во главе с Аккой приблизилась, почтенная пара вышла навстречу и только собралась приветствовать гостей, как вдруг Пушинка сорвалась с места, последнего в ряду, и подлетела к родителям, воскликнув:

– Отец, матушка, это я! Разве вы не узнаёте свою дочь?

Старые гуси растерялись, не поверив глазам, но потом, узнав дочь, безмерно обрадовались.

В то время как новоприбывшие, перебивая друг друга, рассказывали, как была спасена Пушинка, подлетели Быстрокрылка и Златоглазка. Они уже издали приветствовали сестру и так искренне радовались её возвращению, что Пушинка была растрогана.

Дикие гуси хорошо чувствовали себя на шхере, и решено было, что они полетят дальше лишь на следующий день. Сёстры спросили Пушинку, не хочет ли она посмотреть, где они собираются устроить себе гнездо, и та последовала за ними. Место сёстры выбрали действительно хорошее – защищённое и скрытое от посторонних глаз.

– А ты, Пушинка, где хочешь поселиться? – спросили они.

– Я не собираюсь оставаться здесь, на шхере: полечу с дикими гусями в Лапландию.

– Жаль, что ты нас покинешь! – притворно огорчились сёстры.

– Я охотно поселилась бы здесь с вами и родителями, но обещала большому белому гусю…

– Что? – воскликнула Быстрокрылка. – Тебе достанется в мужья этот красавец? Да это…

Но тут Златоглазка больно ущипнула сестру, и та поспешно умолкла.

Злые сёстры долго не могли успокоиться, вне себя оттого, что жених Пушинки – этот красавец, белый гусак. У них, правда, тоже имелись женихи, но то были самые обыкновенные серые гуси, а с тех пор как сёстры увидели Мартина, и вовсе стали казаться неказистыми простаками.

– Какая несправедливость, – злилась Златоглазка. – Уж лучше б он был твоим женихом, Быстрокрылка!

– Да лучше бы он умер! Я теперь только о том и буду думать, что Пушинка заполучила в мужья красавца белого гуся, – досадовала та.

Но сёстры не подавали виду, что завидуют Пушинке, и после обеда Златоглазка позвала её с собой, чтобы познакомить со своим женихом.

– Он, правда, не такой красивый, как твой, – сказала сестра, – зато можно ручаться, что он именно тот, кто есть.

– Что это значит, Златоглазка? – не поняла её Пушинка.

Златоглазка сделала вид, будто не хочет об этом говорить, но потом, словно невзначай, заметила: насчёт белого гуся возникают сомнения.

– Мы никогда не видели, чтобы белые гуси летали вместе с дикими, – заявили обе сестры. – Скорее всего, он заколдован.

– Да вы что? Он обычный домашний гусь! – воскликнула Пушинка.

– Он носит на себе заколдованного мальчика, – воз-разила Златоглазка. – Вот мы и думаем: может, он и сам заколдован? Ты не боишься, что вдруг твой белый обернётся коршуном?

Златоглазка говорила так убедительно, что бедная Пушинка не на шутку испугалась:

– Этого не может быть; ты нарочно меня пугаешь!

– Я хочу тебе добра, – сказала Златоглазка. – Страшно даже представить, что моя сестра улетит с коршуном. И вот что я придумала: угости белого гусака кореньями, которые я собрала. Если он заколдован, то это сейчас же обнаружится, а если нет, то останется в своём прежнем виде.

Нильс сидел вместе со стаей, слушая разговор Акки со старым гусем, как вдруг к ним подлетела встревоженная Пушинка и воскликнула:

– Мальчик-с-пальчик! Мартин умирает! Это я его погубила!

– Подставляй свою спину, Пушинка, и летим к нему! – крикнул Нильс, не помня себя от страха.

И они полетели; Акка и дикие гуси последовали за ними.

Мартин лежал на земле с закрытыми глазами, дыхание его было тяжёлым и прерывистым.

– Пощекочи ему шею и ударь крепко по спине! – приказала Акка Нильсу.

Мальчик так и сделал: белый гусь закашлялся и выплюнул корешок, застрявший у него в горле.

– Ты ел эти корешки? – указала Акка на остатки кореньев, валявшиеся на земле.

– Да… – едва сумел произнести гусь.

– Твоё счастье, что подавился. Они ядовитые. Стоило их проглотить – и всё, прощайся с жизнью.

– Мне их дала Пушинка, – прошептал белый гусь.

– А мне – сёстры, – сквозь слёзы проговорила Пушинка и рассказала, как всё было.

– Берегись своих сестёр, – предупредила Акка. – Они, похоже, не желают тебе добра.

Но доверчивая молодая гусыня не могла поверить, что кто-то может желать ей зла, и когда Быстрокрылка предложила пойти посмотреть на её жениха, не раздумывая, последовала за ней.

– Конечно, он не так красив, как твой жених, – сказала сестра, – но зато намного храбрее и отважнее.

– Откуда ты знаешь?

– У нас на шхере все птицы встревожены: на рассвете сюда повадился прилетать какой-то хищник и уносить по жертве.