Народные сказки - Французские народные сказки. Попался, сверчок!

— Ну-ка, волчище, подойди поближе к окошку да пасть свою пошире раскрой.

Подошёл волк к окошку, пасть разинул, а Хитрюшка возьми да и высыпи в неё целый совок горячих углей. Взвыл волк от боли, закашлялся, зачихал, заплевался, отскочил от окошка и задал такого стрекача, что даже лапы засверкали. Однако не отступился он от Хитрюшки — очень уж не хотелось ему такой лакомый кусочек терять — и вскоре опять к нему пришёл.

— Я на тебя не сержусь, Хитрюшка. Давай лучше пойдём завтра на ярмарку. Вдвоём-то идти веселее. Так что поутру зайду я за тобой.

— Заходи, если не проспишь! — засмеялся Хитрюшка. — Вдвоём-то и впрямь идти веселее.

Чуть свет прибежал волк к домику поросёнка.

— Хитрюшка, а Хитрюшка! Ты готов? — постучал волк в дверь.

— Опоздал ты, волчище, — ответили ему в один голос утка и гусь. — Хитрюшка-то давным-давно ушёл.

— Досадно... Ну ничего, нагоню его по дороге.

А Хитрюшка тем временем уже по ярмарке расхаживал. Посмотрел он все товары и купил себе бочонок, чтоб засолить в нём капусту. Взвалил он бочонок на спину и двинулся в обратный путь. Но едва поднялся он на холм, как увидел издали волка. Что тут делать? Поставил он бочонок на землю, перевернул вверх дном, подлез под него и затаился. Подошёл волк к бочонку, оглядел его со всех сторон, постучал по нему лапой и хмыкнул в недоумении:

— Что это такое? Должно быть, кресло для уставших путников. Посижу и я на нём, отдохну и Хитрюшку подожду: дорога здесь одна.

Уселся волк на бочонок и стал ждать-поджидать Хитрюшку. Долго он его ждал, а поросёнка-то всё нет и нет. Надоело, наконец, волку на бочонке сидеть. Встал он тогда, потянулся и двинулся прямо на ярмарку: может, там его разыщет?

А Хитрюшка, не теряя времени, взвалил опять на себя бочонок и заторопился к дому.

Целый день провёл волк на ярмарке, но Хитрюшку так и не нашёл. А вечером снова постучал к нему в дверь:

— Что-то не видал я тебя на ярмарке.

— Зато я тебя видал, волчище. Сидел я под бочонком, на котором ты отдыхал.

— А я и не знал! Впрочем, я на тебя не в обиде. Если хочешь, пойдём завтра по груши. Растут они как раз возле лачуги дровосеков.

Согласился поросёнок.

А когда утром постучал волк в дверь к Хитрюшке, его и след простыл.

«Опять он меня надул! Ну погоди! На сей раз ни за что его не упущу», — решил волк.

И в самом деле: едва подошёл он к груше, как сразу же увидел Хитрюшку, сидевшего на дереве.

— Ага, всё-таки встретились мы! Теперь ты от меня не уйдёшь.

— Да я и не собираюсь уходить, — ответил ему Хитрюшка. — На-ка отведай грушу, а потом уж и делай что знаешь. Вот сюда становись, а я тебе брошу. Лови!

Разинул волк пасть, а Хитрюшка грушу-то бросил, но так далеко, что, пока волк бегал за ней, Хитрюшка мигом спустился с дерева и задал стрекача. Однако у самой лачуги дровосеков волк его всё-таки настиг.

— Попался, Хитрюшка! Теперь припомню я тебе все мои обиды и съем тебя!

— Что ж, поделом мне, — закивал головой поросёнок. — Ведь сам я во всём виноват. Только вот когда примешься за меня, не очень шуми, а то, не дай бог, услышат дровосеки... А чтобы прошло всё тихо и гладко, надо бы тебе для начала успокоиться. Вот присядь на минутку на этот пень и поостынь немного.

— Это, пожалуй, верно. Очень уж я рассердился на тебя.

Сел волк на пень рядом с Хитрюшкой, а пень-то был старый, весь в трещинах. И пока сидели они рядышком, засунул Хитрюшка поглубже в трещину длинный волчий хвост, а потом как крикнет на весь лес:

— Волк! Волк! Держи его!

Услыхали дровосеки его крики, прибежали из леса и видят: со всех ног несётся прочь от лачуги поросёнок, а у пня мечется здоровенный волчище. Хвост-то у него в трещине застрял, вот и не может он удрать. Замахнулись дровосеки своими дубинами, волк дёрнулся из последних сил — хвост-то у него и оторвись. Так без хвоста и убежал он в свою чащобу.

Вот тогда-то и ушёл злой волк с горы Беврэ и поселился в другом лесу, где не знал никто про его бесчестье. Стыдно ему было, что оставил его в дураках какой-то там поросёнок. Так стыдно, что больше он и носу не казал в старые места. А Хитрюшка, утка и гусь преспокойно стали жить-поживать в своём маленьком домике из прочных досок.

ил да был король с красавицей дочкой, прекрасной, как солнце ясное, но строптивой и своенравной, как все королевские дочки. Когда стукнул ей двадцать один год, задумал король выдать её замуж. Но кто ни сватался к принцессе, никто ей не нравился. Однако отец-король стоял на своём, и тогда принцесса задумала одну хитрость.

А на хитрые выдумки она была мастерица! Вот и объявила она, что только тот женихом её станет, кто испытание пройдёт.

В назначенный день съехались в замок короля — да что там замок, дворец настоящий! — да, так съехались к королю со всех концов земли женихи богатые, все разнаряженные: кто в шляпе с пером, кто в сапогах с серебряными пряжками, кто в бархатном камзоле с кружевами. На всех украшения золотые и драгоценные. Только собой не очень хороши женихи были. Кто толстопуз, кто косоглаз, один прихрамывает, другой на ногу припадает.

Как увидела их принцесса, со смеху прыснула. А стоял в толпе один пригожий юноша. Да не среди женихов, нет, в толпе зрителей. Был он простой пастух и попал в королевский замок — да что я говорю — замок, дворец настоящий! — совсем случайно, мимоходом зашёл.

Вышел он утром рано из дому и повстречал по дороге древнюю старушку с большой вязанкой хвороста. Тяжело было бедной такую ношу тащить, а пастуху тяжесть не в диковинку, и подхватил он у неё вязанку, до самого дома её проводил. А там они распрощались, и на память старушка подарила юноше свисток. Обыкновенный деревянный свисток. Таким свистком пастух своё стадо привык созывать да собак скликать.

— Очень ты мне по сердцу пришёлся, — сказала ему старушка. — За доброту тебе и моя награда. Если что случится с тобой, только свистни, и в миг к тебе мои помощники явятся.

Поблагодарил пастух старушку. «Доброго вам здоровья», — сказал и своей дорогой пошёл. А свисток в карман сунул и тут же про него забыл — подумаешь, диковинка! Старушкины слова ему просто шуткой показались. Он и сам не прочь был пошутить.

Вот идёт пастух по дороге, а его обгоняют и кареты золочёные, и господа нарядные, да и простой люд. Человек сто, наверное, прошло! Да что я — сто, не меньше как двести! И все спешат куда-то. Решил пастух со всеми вместе пойти. Что ж, молодой ведь был, любопытный, как синица, и весёлый, как дрозд-пересмешник.