Элизабет Рудник - Круэлла

Эстелла сгребла свои вещи в охапку и вышла на улицу. Она бесцельно брела по дороге, словно в тумане. Она просто позволила своим ногам нести себя, а сама мысленно вернулась к той тёмной ночи, которая навсегда изменила её жизнь. Она так давно о ней не думала. Но сейчас воспоминание было столь отчётливым, словно трагедия произошла совсем недавно.

Мама и Баронесса разговаривают. Собаки лают. А затем мамы больше нет. Она погибла, упав с утёса. Воды у его подножия навсегда поглотили её.

Это страшное событие наложило отпечаток на жизнь Эстеллы. Ей пришлось жить по законам улиц. А Баронесса тем временем прохлаждалась в своём роскошном особняке, посещала лучшие вечера и создавала фантастические наряды. Словом, делала всё, чтобы её имя стало синонимом высокой моды.

Какая несправедливость.

Вздохнув, Эстелла подняла глаза и увидела, что ноги принесли её к Риджентс- парку. Казалось, фонтан мерцал в ярком свете луны. Она подошла к ближайшей скамейке, села на твёрдую поверхность и зарылась лицом в ладони.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Эстелла подняла глаза. К своему удивлению, она увидела Джаспера и Хораса. Они стояли перед ней. Джаспер выглядел встревоженным, а Хорас... Ну, он выглядел как Хорас.

– Говорил же, – произнёс Хорас самодовольно. – Где ей ещё быть.

Эстелла пожала плечами. Он прав. Но для чего они её искали? Она посмотрела на небо в сумерках и вспомнила. Они собирались провернуть одно дельце этим вечером в театральном квартале. Она и не заметила, что уже поздно. Как вдруг её глаза наполнились слезами, а изо рта вырвался стремительный поток слов.

– Она назвала мою маму воровкой, – сообщила Эстелла. – И сказала: «Мать из неё получилась никудышная».

Джаспер тряхнул головой, пытаясь разобрать, что говорит Эстелла и о ком она ведёт речь. Затем его глаза округлились, когда он сообразил, что к чему.

– Баронесса знала твою маму?

Эстелла кивнула. Поднимаясь на ноги, она вытерла ладони о полы рубашки, беря себя в руки.

– Оказывается, это на её вечер мы приехали тогда много лет назад, – объяснила она. – Мама на неё когда-то работала. Я обронила ожерелье, убегая. Видимо, она его нашла. – Когда эти слова прозвучали, сложившаяся ситуация стала ещё реальнее и ещё ужаснее. Но кроме того, они придали Эстелле решимости сделать то, что она сочла обязательным в то же мгновение, когда увидела ожерелье. Выбора нет. – Я его верну.

– Вернёшь? – повторил Джаспер. – То есть...

– Украду, – закончила за него Эстелла. Именно это она и собиралась сделать. Баронессе не достанется единственная вещь, которая осталась от мамы. – Я могла бы попросить отдать его мне, но она ужасный человек, так что, скорее всего, и думать об этом нечего. К тому же украсть его будет куда веселее. – Она улыбнулась.

Хорас согласно кивнул.

– Наконец-то! – радостно воскликнул он. – Вот в чём вся соль!

– У неё море украшений, – поведала Эстелла Хорасу. –- Можешь забрать все. Ни в чём себе не отказывай. После этого дела мы сможем уйти на покой.

Джаспер пожал плечами. Он не хотел, чтобы это дело стало последним. Его вполне устраивала такая жизнь.

– Но море украшений – это всегда хорошо, – согласился он.

Хорас воспринял затею с большим энтузиазмом.

– Звучит первоклассно, – сказал он, выпячивая пузо, – а мне такое по нраву.

Обхватив этих двоих, которые за годы стали её новой семьёй, Эстелла стиснула их в объятиях. Да, они не приходились ей кровными родственниками, но они о ней заботились... всегда. И скоро они помогут забрать то, что принадлежит ей по праву.

Осталось только придумать план.

Эстелла всегда с удовольствием разрабатывала аферы для шайки. Это было весело, отлично помогало отвлечься и дарило ей чувство контроля над собственной жизнью. Но сейчас ей было не до развлечений. Она хотела вернуть себе ожерелье (и, возможно, доставить Баронессе некоторые неудобства в процессе). Она ранила Эстеллу, теперь Эстелла ранит её в ответ.

К счастью, Эстелла уже уяснила, что Баронесса человек привычки. Каждое утро модельерши начиналось с одного и то же завтрака. На обед у неё были те же три блюда, что и вчера. Её девятиминутный сон следовал ровно через тринадцать минут после того, как она проглотит последний кусочек обеда. Телохранителей она никогда не меняла, потому что в противном случае ей пришлось бы обучать новичков, а это стоило бы ей времени, а время, как она не уставала напоминать всем вокруг, – деньги.

Жизнь Баронессы была строго упорядочена.

И это играло Эстелле на руку.

Она начала прощупывать почву практически сразу. Придя в мастерскую следующим утром, Эстелла посмотрела на неё другими глазами. Теперь вместо святилища, где создаётся мода и рождаются идеи, она видела очередной объект.

Она держала ухо востро, когда в здание вошли телохранители. Она отслеживала малейшие изменения в их поведении. Сидя в кабинете Баронессы, она заметила, что Джон, камердинер, не снимает рук с большой связки ключей, пристёгнутой к его ремню.

– Там мне ни за что не добраться до ожерелья, – сообщила Эстелла парням после первого дня наблюдений. – Нам придётся прийти за ним туда, где она меньше всего этого ожидает, – к ней домой.

Была только одна проблема: поместье Ипсвич охранялось почти так же надёжно, как мастерская. Баронесса не любила испытывать судьбу. У неё были камеры. У неё была охрана. У неё были псы. Но Эстелла занималась воровством уже достаточно долго, чтобы знать, что у каждой камеры есть слепая зона. У каждого охранника есть слабость. У каждого пса... Скажем так, собак можно подкупить... Она на это надеялась.

– Ты должна разузнать об этом месте как можно больше, – заметил Джаспер как-то ночью, когда Эстелла в поте лица разрабатывала план ограбления. Она рассчитывала, что это дело не займёт много времени. Зайти, выйти. Взять ожерелье и сделать ноги. Но задача оказалась куда сложнее.

И всё-таки она понимала, что Джаспер прав. Чем больше у них будет информации, тем лучше они будут подготовлены. Поэтому однажды днём, когда Баронесса прилегла для своего послеобеденного сна, Эстелла прошмыгнула из кабинета и прочесала коридоры дома. На случай, если кто-нибудь из охраны её засечёт, у неё была припасена отговорка про поиск туалета. И всё же она не забывала поглядывать на часы. Девять минут – не так много, но после нескольких дней подготовки этого должно было хватить.

Стоя перед стеной в Берлоге, Эстелла просматривала сведения, которые сумела раздобыть. Эта стена стала своего рода картой их плана. На ней были списки имён, планы здания, даты, обведённые красным, фотографии всех охранников и список любимых лакомств псов Баронессы. В центре всего этого было приглашение, от него расходились линии к десяткам других крупиц собранной информации.