Элизабет Рудник - Круэлла

Хорас рядом с ней не удержался:

– Пишется «дьявол», но произносится «де Виль».

Улыбнувшись другу, Эстелла вышла из тени. Её осветили автомобильные фары – их включил Хорас. Платье Эстеллы сражало наповал. Оно выглядело великолепно и было лучшим из всего, что она когда-либо создавала. Чёрный и белый цвета, облегающий крой – в нём она походила на хищницу. И её взгляд был прикован к добыче.

Пройдя дальше, она выставила ногу чуть вперёд и скрестила руки. Пробежав быстрым взглядом по лицам собравшихся, она увидела оторопь, словно они в самом деле поверили, что она восстала из могилы.

– А я-то думала, мне удастся эффектно появиться, – продолжила Эстелла. Она покачала головой. – Так в чём вы обвиняете меня на этот раз, Баронесса? Искренне надеюсь, что не в этом безвкусном ансамбле. – Она небрежно указала на кольчугу Баронессы. Ей нравилось делать вид, будто она появилась здесь только что.

Комиссар перевёл взгляд с одной женщины на другую и обратно. Затем покачал головой.

– Мисс де Виль, – сказал он. – Мы думали, вы мертвы.

– Да, я заметила, – произнесла она с сильным акцентом. – Я отправляюсь в Париж за покупками, возвращаюсь домой, а здесь все считают меня безвременно почившей. – Она быстро взглянула на Баронессу, добавляя: – Выдаём желаемое за действительное?

Она всё качала головой, а Баронессу затолкали (и довольно грубо) в полицейский фургон. Когда за ней захлопывали двери, Баронесса испустила яростный вопль:

– Вот увидишь! – кричала она. – Я с тобой поквитаюсь!

– Ой! – Эстелла изобразила фальшивый испуг. – Дрожу от страха.

Но она не дрожала. Отнюдь. Впервые за долгое время она была абсолютно спокойна. Она посмотрела на друзей, собравшихся перед толпой женщин, одетых как она. Джаспер, Хорас, Арти, Джон, Анита, даже далматинцы – все в сборе. Ради неё. Как и всегда. Они одна семья.

Она им благодарно улыбнулась, повернулась и направилась сквозь толпу к особняку. У них получилось. Они победили. Она отомстила за смерть своей матери. Впереди её ждёт новое будущее, полное безграничных возможностей и несусветного богатства. Она не знает точно, каким оно будет. Во всяком случае пока. Но сведение счётов с Баронессой не только подогрело её страсть к моде, но и заразило её жаждой власти.

И ей не терпелось её утолить.

Но нужно сделать ещё кое-что, прежде чем Круэлла займёт своё место в Хеллман- холле. Ей нужно кое с кем попрощаться.

Эстелла стояла над свежей могилой, неотрывно глядя на недавно вскопанную землю. На надгробии было выгравировано имя – Эстелла, за ним следовала надпись: «Покойся с миром». Шрифтом поменьше шли слова: «Дизайнер, дочь и усопшая».

Крепко сжимая ожерелье матери в руках, Эстелла пристально разглядывала слова, давая себе время их осмыслить. Каждое из них когда-то описывало её. Она была дизайнером – не только создававшим умопомрачительные фасоны, но и скроившим новую жизнь для себя при помощи хитрого плана. Была она и дочерью – настоящей дочерью женщины по имени Кэтрин, и та навсегда останется для неё родной матерью, заменившей женщину, которая была не способна любить. Она взглянула на Джона. С печальным и неподвижным лицом он смотрел на могилу. И тут она поняла, что в каком-то смысле она всё ещё дочь. «И сестра, и подруга», – добавила она про себя, когда её взгляд переместился на Хораса, Джаспера и Аниту.

Но из всех слов самым верным было слово – «усопшая». Ведь Эстелла упокоилась с миром. Жизнь медленно угасала в ней годами. Капля за каплей. Сперва Несносный Рыжик забрал какую-то часть, затем смерть матери и последовавшие за ней годы жизни на улице. Было бы просто обвинить в её кончине Баронессу, но Эстелла знала правду. Ей было предначертано умереть давным-давно. В этом суровом мире нет места для душевной доброты и большого сердца. Этот урок ей преподала Баронесса. Если она собирается достичь успеха (а она очень этого хочет), ей придётся закопать эту часть себя в землю на веки вечные. Она ни за что и никому не позволит переступить через себя, как это сделала Баронесса, и никогда и ни перед кем не даст слабину.

Она мотнула головой и глубоко вздохнула. Пора положить этому конец. Свесив ожерелье между пальцев, она начала траурную речь:

– Хорошая девушка, тихая и милая... Но немного скучная и каплю трусливая. Преследуемая прошлым, неуверенная в будущем. Трагически убитая. – Она замолчала на случай, если кто-нибудь захочет ей возразить, но этого не случилось. И она продолжила: – Был только один человек, который её любил, любил очень крепко. И теперь они вместе. – В этот раз она заметила, что Джаспер переступил с ноги на ногу и открыл рот, чтобы что-то сказать, но она продолжила, не давая ему такой возможности. Она не хотела слышать, что Эстеллу любили и другие. У неё не было на это времени... во всяком случае сейчас. – Прощай, Эстелла, – сказала она, бросая ожерелье в могилу. Затем вытерла руки. – Что ж, не помешает поставить музыку для поднятия настроения.

По другую сторону могилы Хорас громко сморкался.

– Она умерла не по-настоящему, приятель, – напомнил Джаспер.

Казалось, Хораса удивил бесстрастный тон друга.

– Тебя разве не проняло? – удивился он. – У тебя каменное сердце!

Джаспер пожал плечами и пошёл прочь. Эстелла, ставшая теперь Круэллой, смотрела, как он уходит, унося всё чистое, что было в ней, с собой. Джаспер всегда был для неё голосом разума, её наставником. Но она больше не та наивная девчонка. В её жизни наступает новый этап. С этого момента голос Круэллы будет единственным в её голове. Джасперу придётся нарастить толстую кожу, если он собирается остаться в её жизни.

Взглянув на могилу в последний раз, Круэлла последовала за Джаспером с кладбища в ожидавший их «Девиль». Время, отведённое на прощания и мысли о прошлом, вышло. Она смотрела вперёд на дорогу. Её ждали дела – создание бренда, переезд в особняк.

Въезжая в ворота Хеллман-холла, Круэлла включила радио погромче. Гравий отлетал из-под крутящихся колёс во все стороны.

Вдруг она вдарила по тормозам. Девушка выпрыгнула из машины, открыла багажник и вытащила из него лом. В лучах заката она приблизилась к прикреплённому к воротам знаку. На нём витиеватыми буквами, мерцавшими в золотистом свете, было написано: «Хеллман-холл». Она тряхнула головой. Хеллман-холл был домом Баронессы. Она наклонилась и занесла лом. Хорас у неё за спиной ахнул – последние три буквы первого слова отпали.

Круэлла сделала шаг назад и посмотрела на новое название: «Хелл-холл» [от англ. hell – «ад, адский»] . «Да, – подумала она, – так гораздо лучше». Девушка села в машину и поехала дальше, напевая себе под нос. Впереди вырисовывался освещаемый изнутри особняк.