Елена Ермолова - Слезы лотоса

– Я буду ждать вас, синьор, – спрыгнула она на землю.

– Эгмонт, Эгмонт, – прокричал он и, пришпорив коня, поскакал к замку.

А Азель так и осталась стоять посреди деревни, глядя ему вслед, раскрасневшаяся, взволнованная, с тихой улыбкой счастья на лице.

– Побереги-ись, – пробасил грубый мужской голос.

И тяжелая добротная телега, доверху груженная сеном, поскрипывая и покряхтывая, медленно проехала по дороге.

– Ну как? Как это у тебя получается? – старательно выводил на пяльцах золотые нити Эгмонт, а те почему-то все время путались или обрывались.

– Ты не спеши, и все выйдет, – забрала у него шитье Азель и распустила небольшой узелок. – Вот так, – сделала она еще два крестика, закончив рисунок.

– Красота! – как пушинку, подхватил ее на руки юный граф и начал кружиться с ней по поляне. – Ты моя золотошвейка! Самая лучшая золотошвейка на свете! Я люблю тебя! Люблю-ю! Люблю-ю! – на весь лес кричал он, а она, счастливая, прижавшись к нему, словно маленький зверек, весело хохотала…

Их роман длился уже два месяца. Два волшебных, чудесных месяца! Юный граф примчался к Азель на другой же день после их встречи в лесу, и больше он с ней уже не расставался. Все это время они расшивали ему камзол. Эгмонт совсем забросил свои обычные занятия и увлечения. Он перестал ездить на охоту, совершенно не интересовался хозяйством, позабыл танцы и флейту, бои на мечах, стрельбу из лука, друзей и псарню. Хотя нет, флейта тоже всегда была с ним, и он мог часами вдохновенно играть на ней для своей Азель. Все мысли графского сына были поглощены одной ею. Милая, милая Азель! Девушка с персиковой кожей и иссиня-черными, как вороново крыло, волосами. Только она составляла теперь смысл его жизни.

Вот и сейчас они уединились на берегу озера и любовались закатом. Тихая ночь незаметно опускала на лес звездное покрывало. Где-то в чаще ухал филин, и в ярко-красных лучах заходящего солнца нежные лотосы, застывшие воском на тихой зеркальной глади, полыхали алым огнем, отражаясь пунцовым заревом.

– Какие удивительные цветы, – невольно залюбовалась Азель.

Эгмонт разделся и вошел в воду. Прохладный туман окутал его густой дымкой, и юный граф, растворяясь в вязком розовом молоке, неслышно поплыл к самому красивому цветку. Он осторожно сорвал лотос и, не нарушая хрупкой гармонии вечернего таинства, бережно преподнес его Азель.

– Это будет цветок нашей любви, – положил он его к ногам восхищенной девушки.

– Да, только нашей, – нежно взглянула она в его глаза.

– И он никогда не завянет.

– Так же, как и наша любовь.

Они сидели, обнявшись, под плакучей ивой, и птица счастья, пролетая в это мгновение над лесом, осыпала их едва заметным мерцающим дождем.

– Скоро у меня день рождения, и я представлю тебя отцу, – гладил Эгмонт послушные кудри Азель.

– А если он не примет меня? Я же служанка, – испуганно посмотрела Азель на него.

– Я расскажу ему, как люблю тебя. Отец добрый и все поймет.

– Мне все равно страшно, – прижалась к нему девушка. – Вдруг нас разлучат.

– Да что ты такое говоришь! – с жаром воскликнул Эгмонт, обхватив ее гибкую талию. – Мы любим друг друга, и это главное! И всегда будем вместе.

– Правда? – доверчиво посмотрела Азель в его добрые карие глаза.

– Конечно, – и он, осторожно приблизив ее лицо, нежно поцеловал в губы.

Поцелуй любви! Впервые это произошло несколько дней назад. Эгмонт решил прокатиться с Азель до дальних гор к Высокому водопаду. Он выбрал для нее в своих конюшнях белогривую красавицу Бени, недавно выменянную на меха куницы у одного персидского шейха. Та просто очаровала девушку своей величественной грацией и статью. Таких плавных линий и необычного окраса Азель не видела еще никогда в жизни. В их деревне держали много коней разных мастей, но в основном это были грузные приземистые тяжеловесы, привыкшие к нелегкой монотонной работе. Бени же была словно соткана из облачного полотна: легкая, воздушная белоснежная и такая быстрая, что казалось, будто она не скачет, а летит по воздуху наперегонки со своими подружками-облаками. Новая хозяйка тоже понравилась лошади. Бени с благодарностью приняла из рук Азель несколько кусочков сахара, позволила ей расчесать свою мягкую гриву и, разрешив оседлать себя, стала безропотно выполнять все ее команды.

– Вы словно родились друг для друга, – смеялся Эгмонт, когда раскрасневшаяся от восторга Азель, пришпорив лошадь, неслась галопом по опушке леса.

– Я быстрее всех! – ликовала она, и цветочная пыль разлеталась по полю из-под копыт.

– Я догоню тебя! – кричал ей вслед юный граф, придерживая за уздцы своего строптивого коня.

– Я! Я быстрее всех! Даже ветер не сможет угнаться за мной! – все подгоняла и подгоняла Бени Азель.

Они мчались вперед, навстречу своей судьбе, подстегиваемые безудержной, неукротимой юностью и великой жаждой приключений, вдыхая полной грудью каждое мгновение, каждую каплю, каждую малую толику так неожиданно свалившегося на них счастья. Счастья безмерного, беспредельного и безграничного, полностью завладевшего ими. И счастливей этих двоих не было никого на всем белом свете!

Вот уже остался позади лес, закончились поля, проскользнула голубой лентой беспокойная труженица река, и на их пути, словно исполинские великаны, встали горы. Огромные и всевластные! Горы нависли над ними своими белыми шапками, спрятанными от посторонних глаз в недосягаемой заоблачной дали в царстве орлов и вечного холода. Какое величие и безраздельная власть скрывались в их седых морщинах! Там, высоко, среди голых скал и сверкающих ледников слышался гул зарождающейся воды, грозной и могучей, дающей в безбрежной синеве неба начало всему сущему. Только потом, набравшись сил и впитав в себя великий дух природы, Высокий водопад шумно и властно обрушивал на горы свои бушующие, неудержимые потоки, стремительно продираясь сквозь груды вековых камней вниз, к земле. И уже среди густых лесов и шелковистых трав, укротив свою первозданную мощь и силу, он расползался тысячами змей – веселых и звонких ручейков и рек – по равнинам и долинам, питая целебной, живительной влагой все вокруг.

– Какой он величественный! – замерла в немом восхищении Азель, потрясенная открывшимся видом.

– Да, это Высокий водопад, – обнял ее за плечи Эгмонт. – Я часто прихожу сюда.

Они поднялись высоко в горы и стояли рядом, тесно прижавшись друг к другу, смиренные и притихшие перед властью могучей стихии, обдуваемые со всех сторон ветром. Внизу неспешно проплывали облака. Высокий водопад прорывался сквозь белые воздушные хлопья, переливаясь на солнце. Капли воды падали и разлетались тысячами маленьких сверкающих огней. И вдруг над ними засияла радуга. Яркая, огромная и сказочно прекрасная! Она повисла над землей, купаясь в солнечных лучах, словно разноцветная ледяная горка.