Льюис Кэрролл - Сильвия и Бруно

— Знаете, там осталось еще несколько Вводных Строф, — заявил Другой Профессор, — но я страшно проголодался. — С этими словами он уселся к столу, отрезал себе кусок кекса, рассеянно положил его на тарелку Бруно и удивленно уставился на свою собственную — пустую.

— Откуда ты взял этот кусок, а? — шепотом спросила брата Сильвия.

— Он сам мне его дал, — отвечал Бруно.

— Но тебе не следовало просить его! Ты же знаешь, что это нехорошо!

— А я вовсе и не просил его! — возразил малыш, уплетая кекс. — Он сам дал мне этот кусочек!

Сильвия на минуту-другую задумалась, а потом, как кажется, нашла решение:

— Что ж, надо попросить его отрезать кусочек и мне!

— Значит, вы тоже любите кекс? — заметил Профессор.

— «Любить» — это значит «кушать»? — шепотом спросил ее братик.

Сильвия кивнула:

— Именно. И кушать, и жевать, и чавкать, как ты.

Бруно хитро улыбнулся Профессору:

— Это я ужасно люблю его.

Другой Профессор тотчас поймал его на слове.

— Надеюсь, вы любите и себя, мой юный друг? — поинтересовался он.

Бруно с ужасом поглядел на него.

— Нет, вовсе нет! — отвечал он.

Другой Профессор был явно озадачен таким ответом.

— Ну ладно, ладно! — пробурчал он. — Отведайте лучше этой первоцветовой настойки! — С этими словами он наполнил рюмку и подал ее Бруно. — Выпейте, мой юный друг! Вы сразу почувствуете себя другим человеком!

— Кем-кем почувствую? — переспросил малыш, не успев рта закрыть.

— Не задавай лишних вопросов! — одернула его Сильвия, пытаясь спасти почтенного джентльмена от неминуемых приступов изумления. — Пусть лучше Профессор расскажет нам какую-нибудь сказку.

Бруно с восторгом ухватился за эту мысль.

— Пожалуйста! — с нетерпением воскликнул он. — Что-нибудь такое о тиграх… и шмелях… и пеночках-малиновках! Ну, вы сами знаете!

— А вам непременно хочется, чтобы в сказке действовали живые существа? — спросил Профессор. — Разве нельзя сочинить историю о событиях или каких-нибудь обстоятельствах, а?

— О, пожалуйста, какую угодно! — воскликнул Бруно.

И Профессор торопливо начал:

— Однажды Совпадение гуляло вместе со Случаем, и им повстречалось Объяснение — о, старое-престарое Объяснение — настолько старое, что вызывало у всех вопросы и напоминало скорее головоломку… — Тут Профессор умолк на полуслове.

— Продолжайте, просим вас! — в один голос воскликнули дети.

— Знаете, — честно признался Профессор, — оказывается, придумывать такие истории очень трудно. Пусть мне для начала поможет Бруно.

Малыш был просто счастлив, что ему оказывают такую честь.

— Жили-были Кабанчик, Аккордеон и две Банки Апельсинового мармелада…

— Да, ничего себе действующие лица, — пробурчал Профессор. — Ну, и что же дальше?

— Так вот, когда Кабанчик как-то раз играл на Аккордеоне, — продолжал Бруно, — одной из Банок с Апельсиновым мармеладом не понравилась мелодия, а другой Банке она, наоборот, понравилась. О, они такие странные, эти Банки с Апельсиновым мармеладом… Сильвия, я тоже не знаю, как мне с ними быть дальше! — растерянно прошептал он.

— А теперь я прочту другие Вводные Стихи, — заявил Другой Профессор.

— Ну а теперь, — галантно шепнул Профессор Лорду-Канцлеру, как только аплодисменты, вызванные Сказкой о Кабанчике и особенно ее концом, начали утихать, — нам предстоит еще одно важное дело, а именно — поднять тост за здоровье Императора, верно?

— О, несомненно! — напыщенно кивнул Лорд-Канцлер; он поднялся, чтобы руководить этой ответственной церемонией. — Наполнить бокалы! — загремел он. Этот приказ был тотчас выполнен. — Выпить за здоровье Императора! — В ответ в зале раздалось дружное бульканье. — Тройное ура Императору! — За этим тотчас загремели оглушительные раскаты здравиц, и Лорд-канцлер, не теряя присутствия духа, торжественно провозгласил: — Речь! Император произнесет речь!

Не успел он договорить, как Император уже возвысил голос.

— Я долго отказывался принять титул Императора… и вы сами упросили меня стать вашим Императором… вы помните, как дурно правил страной прежний Правитель… вы не забыли, как он вас преследовал… как угнетал непомерными налогами… и вы остановили свой выбор на наиболее подходящем кандидате… ибо мой брат не обладал здравым рассудком…

Трудно сказать, сколь долго могла бы еще продолжаться эта курьезная речь, но в этот момент налетевший ураган потряс дворец до самого основания, распахнул настежь все окна, задул свечи и поднял в воздух облака удушливой пыли, которые принимали странные очертания, напоминавшие непонятные слова.

Но ураган стих столь же неожиданно, как и налетел: оконные створки вернулись на свои прежние места, пыль осела, и все приняло прежний вид — все, за исключением Императора с Императрицей, с которыми произошли поистине чудесные превращения. Отсутствующего взгляда и бессмысленной улыбки как не бывало, и сразу было видно, что эта парочка наконец-то пришла в себя.

Император как ни в чем не бывало продолжал свою речь:

— И мы — я имею в виду нас с женой — вели себя как два отъявленных мошенника. Поистине лучшего имени мы не заслуживаем. Когда мой брат покинул свой дворец, вы потеряли самого лучшего Правителя на свете. А я пустился во все тяжкие, прибегал к лицемерным уловкам, чтобы заставить вас провозгласить меня Императором. Меня! Человека, у которого хватает ума только на то, чтобы сделаться чистильщиком обуви!

Лорд-Канцлер в отчаянии всплеснул руками.

— Он потерял рассудок, люди добрые! — заговорил было он. Но его слова оборвались столь же неожиданно, как и речь Императора, ибо в мертвой тишине, воцарившейся в зале, раздался резкий стук в дверь.

— Что это? Кто это? — наперебой закричали все. Гости так и забегали по залу. Напряжение нарастало с каждой минутой. Лорд-Канцлер, забыв о незыблемых правилах придворного этикета, бросился к двери и через миг вернулся обратно бледный как смерть, едва переводя дух.

— Ваше Императорское Высочество! — начал он. — Это опять тот старик Нищий! Может быть, спустить на него собак?

— Приведите его сюда! — приказал Император.

Лорд-Канцлер не мог поверить своим ушам:

— Как? Сюда, Ваше Императорское Величество? Правильно ли я вас понял?…