Альберт Иванов - Хитрая ворона

Понятно, что один висел на стене, другой лежал на столе. И уже только из-за этого между ними, соперниками, по ночам возникала нешуточная перепалка.

— Кто важнее? — унижал Настенный календарь своего Настольного собрата. — Конечно же, я! Недаром для меня выбрали самое видное высокое место!

— Нет, я важнее! — упорствовал календарь Настольный. — Мне выделили самое выгодное место, такое, чтобы я всё время был под рукой!

— Когда люди просыпаются, — упорствовал Настенный, — они первым делом на меня смотрят. Иначе они бы не знали, какой сегодня день!

— Сначала отрывают листок, а потом уже смотрят, — уточнил соперник. — Зато ты не можешь, как я, показывать сразу всю неделю!

— А кому это нужно? Так можно в днях запутаться. А у меня оторвут листок и сразу увидят, какое число и какой день недели! Понял, неуч?

С Настенным календарём было трудно спорить. Каждый день он сообщал что-то новое. Взять хотя бы те же праздники. Настольный всего лишь отмечал красным цветом числа, а Настенный, кроме того, ещё и кратко рассказывал, что это за праздники, почему они возникли и даже о том, как их отмечают в разных странах.

Но это далеко не всё, о чём мог поведать толстый Настенный календарь. На обороте каждого листка у него были припасены для любознательных то сказки, то стихи, то всевозможные полезные советы.

Он знал всё на свете, вплоть до того, как хранить лыжи летом, как правильно соблюдать режим дня, как солить капусту, как искать брод на незнакомой реке, как вялить рыбу, как морить тараканов, как бороться с молью, как приготовить молочный суп, как заклеивать зимой оконные рамы…

Настенный календарь так и сыпал народными пословицами и изречениями древних и не древних мудрецов:

— Дружно за мир стоять — войне не бывать. «Большая сила — мнение народное» — Эсхил. «Не греет солнце на чужбине» — Шевченко. «На свете нет малых народов» — Гюго. «Люди перестают мыслить, когда перестают читать» — Дидро. Понял? А вот меня люди каждый день читают! — хвалился Настенный календарь и продолжал: — «…Полное невежество приводит к полному отупению…» — Гельвеций. Это про тебя говорится, — язвил он.

Нередко он задавал Настольному календарю такие вопросы, которые поставили бы в тупик даже образованного человека, а не то что какой-то Настольный календарь, тем более перекидной.

— А ты знаешь, какой самый красивый водопад в Армении?.. Шакинский! Чему равняется год планеты Юпитер?.. Он равен двенадцати земным годам, а сутки там — очень короткие, всего десять часов!.. Сколько времени можно держать форточку открытой в холодную погоду?.. Десять-пятнадцать минут! Кто автор книги «Сказки о Хоме»?… Альберт Иванов! То-то!

Воистину познания его были безграничны. Он знал даже то, что сусликов лучше всего ловить капканами № 0 и № 1.

Эти «суслики» вконец замучили Настольный календарь. Ему не раз снились капканы № 0 и особенно № 1, хотя он и не знал, как они в точности выглядят. Но снились они — страшными!..

Однако и у Настольного календаря было что ответить своему сопернику:

— Вот у тебя листки грубо отрывают, один за одним, а у меня бережно переворачивают всю страницу, когда очередная неделя заканчивается! И вообще, глянь на себя: ты с каждым днем становишься тоньше и тоньше…

— Работаю на износ, — ворчал Настенный календарь. Эта проблема тоже стала его беспокоить в последнее время.

— Можно легко вычислить, когда ты совсем исчезнешь! — неумолимо продолжал Настольный календарь.

— Ну и пусть исчезну! Зато войду в века!

А Настольный продолжал насмехаться:

— Ты опять стал тоньше. Что с тобой? Может, ты худеешь с испугу? А глянь на меня — я всё такой же!

И зачастую злорадно упрекал:

— Не спорю, ты много знаешь. Вернее, знал. С каждым прошедшим днем ты знаешь меньше и меньше. Но, главное, даже в твои лучшие дни ты совершенно не знал жизни. А вот я всегда в гуще событий. У меня каждый день расписан по часам: кому позвонить, о чём поговорить, когда и с кем встретиться, куда поехать, что надо сделать. Ну, куда тебе со мной равняться!

Так прошёл год. У Настенного календаря остался последний листок — 31 декабря.

В доме царила предновогодняя весёлая суматоха, а Настенный календарь тоскливо думал: «Почти ничего от меня не осталось. Кончаюсь… Неужели Настольный календарь был прав? Вон он лежит на столе — весь целёхонький!..»

А Настольный календарь с удовлетворением размышлял: «Итак, подведём итоги года. Я всё-таки оказался и умнее, и нужнее. Жаль, конечно, соперника. Но что поделаешь? Такова жизнь!»

Последний листок Настенного календаря продержался до следующего дня.

Его увидели, раздались голоса:

— Глядите! Последний листок остался! Старый год заглядывает к нам из прошлого!.. А ведь признайтесь, неплохой был год, хоть в нём и плохое случалось!

Листок сорвали и выбросили.

Но и Настольный календарь в тот же день куда-то выкинули. Напрасно он бахвалился.

И вообще зря они, календари, спорили. Оба они недаром прожили свою жизнь вместе с ушедшим годом. И прожили её, как признались сами люди, неплохо.

Это случилось вскоре после войны где-то в далекой Германии. В тёмном подвале большого полуразрушенного дома лежала куча старой обуви. Днём здесь было спокойно и тихо, ночью — оживлённо и шумно. Обувь любила размять подошвы, когда в узенькое оконце заглядывала круглая от любопытства луна.

По любому пустяку в подвале разгорались жаркие споры. Они нередко заканчивались потасовкой. А в свалке даже могли ненароком и растоптать. Все убеждённо стояли на своём. Левые ботинки, туфли, боты, тапочки придерживались, как они считали, левых взглядов, а правые — правых. Как это?.. Ну, левые смотрели налево, правые — направо. А одна беспарная крестьянская растоптанная Галоша гордо заявляла:

— Меня надевали на разные ноги: левые, правые. Мне всё равно за кого!

Только лишь оба дырявых Брезентовых Сапога были во всём согласны между собой. Ведь два сапога — пара! И ни в какие драки они не вмешивались, хотя и были покрепче всех. Вероятно оттого, что всю жизнь проработали на стройке. А там, как известно, слабых не держат.

Самые ожесточённые стычки начались, когда в подвале появилась поношенная пара Хромовых Сапог.