Дзёдзи Цубота - Дети на ветру

И вот теперь мечты о такой прекрасной жизни рушились. Что его ждет у дядюшки Укаи?

— Мама, а что, если никуда не ездить? Давай поживем здесь, пока вернется папа, — выпалил вдруг Сампэй, словно сделал важное открытие.

— Ах, если бы только это было возможно! — грустно улыбнулась мама.

— Конечно, возможно. Мы с Дзэнта-тян все сами будем делать: и готовить, и стирать, и воду для мытья греть. И тогда ты, мама, сможешь уходить куда хочешь. Будешь деньги зарабатывать. Дзэнта-тян, давай с завтрашнего дня и начнем. Если меня научат, я даже рис сварю. А? Мама? — сказал Сампэй храбро.

Кто-то из мальчиков поднимается и тихонько идет к двери. Мать только-только легла в постель. Услышав шаги, она спрашивает:

— Кто это?

— Я.

— Это ты, Сампэй-тян?

— Ага.

— Куда ты?

— Мама, а сколько сейчас времени?

— Десять. Я только легла спать.

— А…

Сампэй возвращается в постель.

— Мам! А до утра еще долго?

— Долго, сынок.

А Сампэй собрался готовить завтрак.

Проходит еще час или два, он снова вылезает из-под одеяла и идет к двери.

— Кто там? Сампэй-тян?

— Ага. Который час?

— Одиннадцать или двенадцать ночи.

Сампэй возвращается на место. Ему не спится. Часа в четыре утра он наклоняется над ухом спящего Дзэнты и шепчет тихонько:

— Дзэнта-тян, вставай!

Дзэнта не просыпается.

— Эй, уже утро! — трясет его Сампэй.

— М-м-м-м!

— Пойдем завтрак готовить.

— Зачем?

Дзэнта совсем забыл вчерашний уговор.

— Как зачем! Мы же решили все делать сами.

— Что делать? Зачем?

— Ты что, забыл?

Дзэнта с трудом просыпается. Мама крепко спит. Она не сомкнула глаз до рассвета. Мальчики осторожно вылезают из-под москитной сетки.

В кухне, над очагом, висит котелок с водой, на переносной печке стоит кастрюля. Открыв крышку котелка, они видят там рис, в кастрюле уже налита вода. В очаге заготовлена растопка, рядом лежат дрова. На дровах — спички. Все очень просто.

— Дзэнта-тян! Остается только зажечь огонь.

— Угу.

— Ну, зажигай скорее.

Толкая друг друга, они присаживаются на корточки у очага.

Дзэнта зажигает растопку, и когда она разгорается, кладет в очаг дрова. Он кладет сразу четыре полена, и в нос ему валит густой дым. Дзэнта изо всех сил дует на дрова. От дыма щиплет глаза, но щекам текут слезы. Сампэй тоже дует, но и вдвоем они не могут справиться с дымом.

— Неси скорее веер! — кричит Дзэнта.

Сампэй бежит в столовую. Дым проник уже и сюда. Но когда они помахали веером, огонь быстро разгорелся. И тут им стало весело.

— Здорово, Дзэнта, правда?

Сампэй протягивает руки над очагом, будто хочет согреть их, хотя стоит теплое летнее утро. Вдруг из котелка повалил пар. Это пугает их, и Сампэй спрашивает:

— Что же делать?

— Снимем крышку, да и все тут, — говорит Дзэнта, поднимая крышку.

Из котла выползает пена и стекает в очаг. Тогда он машет веером, и пена оседает. Он закрывает котелок крышкой. И всякий раз, как пена начинает выползать из котелка, он открывает крышку и машет веером. Скоро начинает сильно пахнуть горелым. Что же делать? Сампэй поневоле бежит к маме.

— Мама! Рис сгорел.

Рис и правду подгорел.

— Ну-ка, отойдите оба в сторонку, — говорит мама, но они не слушаются.

— Это ты, мама, отойди в сторонку, а мы будем готовить рис. Вот увидишь, какой будет вкусный.

И Сампэй оттесняет маму в столовую.

— Да-да! Осталось только приготовить мисо-сиру [37] Мис о -с и ру — густой суп из перебродивших бобов и овощей. и все, — заявляет Дзэнта, обеими руками подталкивая маму в спину.

— Прекратите сейчас же! — говорит мама, но мальчики, пыхтя, вытесняют ее из столовой в прихожую.

— Я не шучу! — сердится мама, а мальчики бегут в кухню и закрывают стеклянную дверь между столовой и кухней; когда же мама пытается открыть ее, Сампэй и Дзэнта наваливаются на дверь и не пускают ее в кухню.

Тогда мама говорит:

— Ну хорошо, я займусь своими делами, а вы спрашивайте у меня, что будет нужно.

— Ладно! — бодро выкрикивают мальчики и принимаются за работу.

— Эй, Дзэнта! А что мы должны теперь готовить?

— Мисо-сиру.

— А как его делают?

— Сначала в печке разводят огонь.

— А как?

— Зимой берут угли из хибати [38] Хиб а ти — жаровня, служащая средством отопления в японском доме. , а сейчас как…

— Пойду-ка спрошу… Мам! А как разводят огонь в печке? Дзэнта не знает.

— Ха-ха-ха! — смеется мама. — Головешки в очаге есть? Вот и перенесите их в печку, а сверху угли положите.

— Так просто?

Сампэй бежит на кухню. Однако теперь куда-то подевались щипцы для угля.

— Ведь были же!

Он снова бежит к маме.

— Мам! А если нет щипцов для углей, что делать?

— Как что! Искать щипцы.

— Эй, Дзэнта, надо искать щипцы.

Наконец щипцы находятся, горящие головешки перенесены в печку, угли положены, кастрюля поставлена. Сампэй бежит спросить, что делать дальше.

— Мам, кастрюлю мы поставили на печку, что теперь делать?

— Налить мисо-сиру, нарезать овощи…

— Понятно, — не дослушав до конца, Сампэй бежит на кухню.

— Эй! Надо мисо-сиру налить и овощей нарезать.

— Овощей? А каких овощей?

— Ах да!

Сампэй снова летит к маме.

— Мама, а каких овощей?

— Луку и картошки.

— Луку и картошки, — докладывает Сампэй, вернувшись на кухню.

— А где они?

Ох и трудная эта работа — готовить еду!

Около полудня у ворот раздался тяжелый скрип колес. Дзэнта и Сампэй выскочили из дома. За воротами стояли Акадзава Дзюдзо, судебный исполнитель и лошадь с телегой.

— Беда!

Мальчики побледнели. «Надо было срочно сказать маме», — думает Сампэй. Но кто же это там? За телегой толпятся ребята во главе с Кинтаро и во все глаза глядят на Сампэя. Может, не обращать на них внимания?

Надо бы спросить: «Кто вы? Зачем приехали?» Но Сампэй не спрашивает. Он утихомиривает стук своего сердца и с равнодушным видом идет к ребятам. Кинтаро, виновато и робко глядя на него, говорит:

— Давай поиграем, Сампэй-тян!

— Давай, — соглашается Сампэй.

Подпевала Кинтаро, Гиндзиро, сразу же подходит к Сампэю.

— Сампэй-тян, а мы олимпийские игры хотим устроить.

— Да? Ну что ж, я все могу, — хвастает Сампэй.

— И тройной прыжок?

— Могу.

— И прыжок в высоту с шестом?

— Могу.

— А бег с барьерами?

— И это могу.

— А прыжки в длину?

— А… Ничего не стоит!

— Лазанье по деревьям?

— Подумаешь! Мой брат недавно залез на хурму, держась за ствол одной рукой.

— Одной рукой?

— Ага.

— Врешь! — не верит Гиндзиро. — Забраться на дерево, держась одной рукой, никто не сможет. Правда, Кин-тян?