Алик Чуликов - Королевство черных воронов (сборник)

А вскоре на могилке местная детвора установила плакат, с трогательным портретом любимицы, нарисованным детской рукой, и надписью: «Самой лучшей на свете собаке»

Светлана, по краю холмика могилки высаживала бессмертники, цветы вечной памяти. Грустная вдовушка Белайки печально вздохнула и благодарно облизала женщине руки, перебирающие землю, лишенную гравитации.

– Она вернулась домой, – неожиданно раздался голос рядом.

Светлана обернулась и увидела удаляющийся силуэт сгорбленной старухи. А над лесом неслышным, добрым эхом пронеслось счастливое:

– Ваф-ф!!!

– Папа, я просил породистого немца!

– Я обещал тебе щенка немецкой овчарки с родословной.

– Но у него отклонение от стандарта в холке.

– Что ты можешь видеть у щенка? Вырастет, войдет в стандарт.

– Я вижу породистых собак с пеленок.

– Ну, ты загнул, с пеленок. Не нравится щенок, отнесу своему крестнику, он на меня молиться будет, не то, что ты – привереда.

Темный шерстяной комочек осмысленно наблюдал за диалогом новых хозяев, поворачивая кудлатую головку поочередно к каждому говорящему. В какой-то момент до него дошло, что ему здесь не рады. Он натужно вздохнул, развернулся, подошел к входной двери и улегся на тростниковый коврик. Положил морду на вытянутые передние лапы и глазами, полными безнадежной грусти, смотрел на спорщиков.

Пятиклассница, сестра «привереды», подбежала к щенку, присела на корточки рядом и, лаская ему злосчастную холку, дрожащим обидой жалости голосом успокаивала:

– Ты очень хороший, симпатичный, тебе здесь рады.

Щенок недоверчиво взглянул на застывших в изумлении мужчин и благодарно облизал ладошку девочки.

Он покорил «привереду» интеллектом, невероятным для щенка, и был принят в семью под кличкой Волчок.

К первому году жизни и обучения, щенок получил на конкурсе оценку «Большая перспектива», чем очень порадовал хозяина Александра, брата своей защитницы Светланы. Но в двухгодичном возрасте «рабочего класса» на специализированной выставке оценка «Отлично» без приставки «Отборный класс» (из-за мелких недостатков экстерьера) доставила грусти Александру. Сказалось едва заметное отклонение холки от стандарта.

Но к тому времени Волчок уже стал полноправным и любимым членом семьи и младшим братом Светланы. Умница овчарка, разве только говорить не умела, но понимала все. Будучи еще крохой-щенком, чтобы не беспокоить своего строгого старшего брата Александра, она в ночное время и ранние утренние часы, когда бывало не в силах терпеть естественную нужду, лизала щеку Светлане, и девочка подставляла ей горшок. А повзрослев, она никого не заставляла выгуливать себя поутру, а только оглядывалась на балкон своей квартиры, где стояла девочка и жестами указывала направление и расстояние до места, где лишь культурные собаки ходят в туалет.

Вскоре Волчок приловчился на каком-то интуитивном уровне угадывать появление почтальона в подъезде и просился на выход, возвращаясь с корреспонденцией в зубах.

Впрягаясь в упряжку, летом катал девочку на роликах, а зимой на коньках и санках. Носил за Светланой хозяйственную и школьную сумку. В общем, не собака, а влюбленный одноклассник.

Но счастье, как и детство, а впрочем, как и вся наша жизнь, быстротечно.

Повестка в армию Александру отняла у Светланы преданного поклонника.

Брат ушел служить кинологом в погранчасть вместе со своим питомцем.

В ночь перед его отъездом девочка проснулась от тяжести в груди. В туманном свете ночника она увидела над собой морду Волчка и сердце Светланы сжала чья-то рука, а оно больно рвалось наружу. Из глаз собачьих большими каплями соленой росы лились слезы. Она почти беззвучно скулила. Мгновение и лицо девочки омылось собственными слезами, разбавленными собачьими. Волчок понял свою оплошность и шершавым языком начал быстро слизывать слезы с ее щек, успокаивая сестренку. Светлана прижала собачью голову к груди и, не сдержавшись, зарыдала в полный голос.

Брат писал письма, в которых рассказывал об особом статусе Волчка в части. Он вскоре стал всеобщим любимцем, не собакой, а бессловесным коллегой – сослуживцем.

Александр демобилизовался по окончанию срочной службы– в звании старшины и Орденом Мужества на груди. Вернулся один. Руководство части уговорило его оставить Волчка для дальнейшей службы по охране границы Отечества.

Светлана долго не могла прийти в себя. Были бессонные ночи и мокрая от слёз подушка. От Волчка не было вестей, он умел почти все, но писать не научился.

Вскоре в доме появилась новая овчарка, красавица с идеальной родословной и экстерьером, но с высокомерным и упрямым норовом. Признавала она только Александра. Рычала на всех остальных домашних, пытающихся согнать ее с облюбованного кресла или проходящих рядом с миской еды во время собачьей трапезы.

Однажды Александр запряг ее в сани и предложил сестренке прокатиться. Светлана села в сани с опаской и не напрасно. Овчарка понеслась как – будто специально прямиком на столб, свернув в последний момент и опрокинув сани, задевшие препятствие. Жестко наказываемая Александром, она упрямо не меняла своего отношения к вторичным хозяевам.

Однажды брат женился и молодожены, прихватив с собой овчарку, по иронии жизни названной Дружком, переехали на собственную жилплощадь. Оставшиеся на прежней территории, жильцы вздохнули свободно.

Пролетевший следующий год лишь зарубцевал душевную рану Светланы, но боль разлуки не унял.

Предстоящие выпускные экзамены в школе заполнили шпаргалками все уголки памяти. Девочка усиленно готовилась, засиживаясь допоздна с учебниками за столом в отцовском кабинете.

Как-то за полночь, в тишине полусонного дома выпускница услышала давно не слышанные звуки скребков когтистой лапы со стороны входной двери и тихое урчание. Девочка замотала головой, прогоняя ностальгическую галлюцинацию. Не помогло, раздирающие зарубцевавшуюся рану звуки повторились вновь, более настойчиво и громче.

Светлана выскочила в прихожую и распахнула настежь входную дверь.

– Волчок!!! – вырвался голос девочки. От ее крика в половине засыпающего дома вмиг засветились окна. И снова, как немало лет назад, мокрое от слез лицо девочки осушалось шершавым языком плачущей теперь уже от радости собаки.

– Вот те на! Да это же дезертир явился! – сзади рыдающей родни раздался прерывающийся радостным взволнованным перепадом голос отца Светланы.

В старые-старые времена это было. Перед Вирускими воротами города Таллина стоял могучий воин. Был он вылит из чистого железа. Стоял воин неподвижно: задумчивый, мужественный, гордый. Кто и когда установил его здесь – не помнили даже старожилы. Но каждый год, 7 мая, тысячи граждан города бывали радостно возбуждены. Ровно в семь часов утра празднично одетые горожане окружали железного воина и Ратушную площадь. В этот момент случалось чудо. В центре Ратушной площади откидывался радужный округлый камень. Из недр земли поднимался хрупкий, чудный, дивной красоты цветочек. Синие, искристо-хрустальные лепестки пылали таинственным, манящим пламенем.