Наталья Дмитриева - Подкова с неба

Если взобраться на высокую гору и глянуть вниз, то почти наверняка увидишь Подгорию. Только при этом надо держаться покрепче, а то вдруг голова закружится.

Подгория, маленькая страна, потому так названа, что стоит под горой, но не просто горой, а Горой, чья вершина, похожая на вилку с тремя зубцами, теряется в облаках. Жители Подгории считают ее самой высокой Горой в мире и так гордятся, словно они сами ее сделали.

Как и в любой стране, в Подгории есть свои достопримечательности.

Первой и самой главной является королевский замок. Он очень древний. Его воздвиг король Арчибальд Первый (по традиции всех подгорских королей зовут Арчибальдами). Арчибальд Пятнадцатый пристроил к королевскому замку новую башню в пятнадцать этажей, а Арчибальд Двадцатьседьмой установил на башне часы с боем — единственные часы во всем королевстве. Есть подозрение, что они постоянно опаздывают, но проверить это некому (часы ведь единственные), зато каждый день в три, в шесть, в девять и в двенадцать часов по местному времени под большим циферблатом открывается ниша, где стоит деревянная статуя короля Арчибальда Двадцатьпервого, прозванного Соловьем, и нежным голосом поет: «Подгория, Подгория, прекрасная страна…»

Нынешний правитель Арчибальд Тридцатый хотел было заменить статую предка на что-нибудь другое — распевать песенки во всеуслышание несовместимо, мол, с королевским достоинством, но первый министр отговорил его величество. Просто часы с музыкой, сказал он, есть везде, а часы с поющим королем не так-то легко найти, и, если убрать статую, туристы будут разочарованы…

Кроме королевского в Подгории есть еще два замка: замок графа Берингера, весь в фестончиках, виньетках и завитушечках, с фамильным гербом прямо над входом (поэтому нужно очень низко наклониться, чтобы попасть внутрь), и замок рыцаря Гильома, сложенный из больших серых камней. Остальные жители королевства живут в обычных домах. В городе дома стоят вплотную друг к другу, а в деревне на расстоянии. Вот и вся разница!

«Кукареку!» — кричит горластый рыже-пестрый петух бургомистра, взлетев на давно не работающий городской фонтан. «Кукареку!» — степенно отвечают за рощей деревенские петухи. «Бом! Бим-бам-бум!» — с опозданием оживают часы на главной башне королевского замка. «Ку-ку!» — дразнит их задиристый петух бургомистра.

Так начинается в Подгории новый день.

Замок, сложенный из больших серых камней, стоит на пригорке недалеко от города. Его хозяин — отважный рыцарь Гильом, что можно узнать по щиту с рыцарским гербом над дверьми: рука в железной рукавице протыкает огромным мечом трехголового червячка. Этот герб пожаловал одному из предков отважного рыцаря лично король Арчибальд Пятый в честь победы предка над свирепым огнедышащим драконом, опустошавшим деревенские огороды от капусты, свеклы и гороха (дракон был убежденный вегетарианец).

Круглая лужайка перед замком уже основательно вытоптана, потому что боевой конь рыцаря Викинг — огромный и могучий северянин морковно-рыжей масти — делает все, от него зависящее, чтобы окончательно уничтожить на ней всякую растительность.

Но в это утро Викинг занимался иным делом. Случайный прохожий застал бы его стоящим под окном хозяйской спальни, откуда доносилось раскатистое рыцарское «Хр-хрррр-хро!» На конской спине сидел лохматый черный петух и вот уже целый час горланил «Кукареку!» прямо в открытое окно…

— Ну, что? — спросил Викинг, пока его приятель прочищал горло после очередного пассажа.

— Сам видишь! — буркнул петух, хлопнул крыльями и поправился. — Слышишь!

Действительно, отважный рыцарь Гильом, как ни в чем ни бывало, продолжал храпеть на всю округу.

— Слышу, слышу, — вздохнул Викинг и задумался. — Ладно, попробуем по-другому…

Воровато оглянувшись, рыжий конь подобрался, просунул голову в окно, аккуратно ухватил кончик хозяйского одеяла вместе с большим пальцем правой рыцарской ноги и осторожно попятился. Внезапный грохот и последовавший за ним негодующий вопль показали, что на этот раз хозяин все-таки проснулся.

Черный петух торжествующе рассмеялся, а Викинг, выплюнув одеяло, одним прыжком очутился вне досягаемости вылетевшей из окна подушки. Следом за ней в окне появился сам рыцарь, одетый в голубенькую ночную рубашку с вышитым воротничком и крайне рассерженный.

Как и полагается настоящему рыцарю, он высок, широкоплеч, с мужественным и приятным лицом, хотя красотой, признаться, не блещет. Рыцарский нос слегка скошен вправо (в детстве любопытный Гиль прищемил его дверь), подбородок покрыт шрамами, полученными в различных сражениях и от неумелого бритья. Из-за постоянного ношения железного шлема на голове у Гильома осталось только три или четыре волосины, зато все зубы были целы и сверкали чистейшей белизной, когда рыцарь улыбался.

— Глупое животное! Я тебе покажу, как меня будить! И нечего зубы скалить! — Гильом уселся на подоконник и принял внушительную позу. — Послушай, конь, что я тебе скажу. И ты, горлопан ощипанный! Мой прапрадедушка Бермуд Жаворонок всегда говорил: «Спи, сколько можешь! А не можешь — вообще не просыпайся!» Он, мой прапрадедушка, никогда никаких петухов не слушал. Проснется, бывало, в хорошем настроении, велит протрубить сбор и идет осаждать соседский замок, который всегда сдавался, не оказывая сопротивления, потому что сосед тоже просыпался в хорошем настроении и отправлялся осаждать замок прапрадедушки. Таким образом, все завершалось благополучно… Но однажды глупый петух разбудил Бермуда в несусветную рань. И что же? Подходит прапрадедушка с войском к соседскому замку, а сосед-то еще спит! Пришлось ему возвращаться домой, несолоно нахлебавшись!

Отважный рыцарь с намеком посмотрел на своего коня.

— Все понял? Еще раз выкинешь что-нибудь подобное, отправлю к волшебнику, пусть превратит тебя в клубок красных ниток, мне их не хватает, чтобы закончить вышивку на занавесках. (Гильом в свободное от подвигов время любил повышивать крестиком и воображал, что это у него получается.)

Викинг насмешливо фыркнул, потому что хорошо знал цену таким обещаниям, а отважный рыцарь соскочил с подоконника, и уже через несколько минут замок снова содрогался от его богатырского храпа.

Главный город Подгории уже вовсю шумел, как и полагается шуметь всякому порядочному городу. Зеленщик толкал по улице свою скрипучую тележку. На окраине дрались мальчишки. Бродячий пес, сидя у порога мясной лавки, жадно вдыхал запах свежих отбивных и с тоской, глотая слюни, подпевал уличному музыканту.

Яркое утреннее солнце, обогнув Гору, с удовольствием посмотрело вниз. «Все так, как надо!» — сказало бы оно, если бы могло говорить. Потом, переведя взгляд, солнце удивилось, если бы могло удивляться: «А тут что за собрание?»