Наталья Дмитриева - Вино для волшебника

— Прекрасная поза! — успокоил его отважный рыцарь, вдевая нитку в иголку. — Очень героическая! Только копыто чуть-чуть подними… А голову чуть-чуть наклони… Взгляд решительней… Вот так! И хватит ныть! Я должен закончить свой гобелен, а там в центре как раз не хватает яркого пятна.

Викинг фыркнул, с тоской посмотрел на небо, потом на траву у себя под копытами, потом на дорогу… и тут же бросился на землю, едва не придавив Гиля.

— Ууууй! Я тебя убью! — пообещал отважный рыцарь. — Сейчас же слезь с меня!

— Тише, тише, — прошипел рыжий конь, еще сильнее вжимаясь в землю. — Пригнись, хозяин, голову опусти… Сюда идут!

— Кто идет?

— Люди из города идут! Скорее прячься, а то они тебя заметят!

— Вот еще! — гордо ответил Гильом. — Я не стану прятаться, настоящий рыцарь никогда ни от кого не прячется, и друзей, и врагов он встречает лицом к лицу… Да слезь ты с меня, в конце концов!

Нарядно одетые подгорцы, идущие на праздничные гулянья, распевая песни, остановились перед замком. «Ура! Ура Гильому Непобедимому!» — дружно прокричали они и пошли дальше.

— Заметили, — вздохнул Викинг.

— И узнали! — обрадовался рыцарь, вскакивая на ноги.

— Узнали?! Хозяин, посмотри на себя, ты же в халате! Тебя родная мама не узнает!

— Почему? — удивился отважный рыцарь. — По-моему, покрой очень удачный. И эти маленькие цветочки подчеркивают цвет моих глаз. Этот халат гораздо красивее того зеленого, что ты съел на прошлой неделе…

— Неправда! — возмутился рыжий конь. — Я не ел! Я просто задумался и… все.

Отважный рыцарь усмехнулся, потом гордо выпрямился и выпятил грудь.

— Запомни, глупое животное, дело не в одежде! Король Магнус Ослиные Уши, лучший друг моего кузена Генрика, как-то решил узнать, что о нем думают в народе, переоделся нищим, подошел к первому попавшемуся крестьянину и спрашивает: «Что ты думаешь о нашем короле?» «Он величайший из правителей, ваше величество!» — не задумываясь, ответил крестьянин. Вот! Так что сам понимаешь, в халате или в доспехах — я все тот же…

— Гиль, деревянная голова!

Отважный рыцарь мигом развернулся, одновременно засучив рукава и приняв бойцовскую стойку. Он, конечно, сразу узнал этот противный скрипучий голос — голос своего давнего, непримиримого противника графа Берингера Орлоноса. Тот как раз возвращался домой, ужасно разозленный тем, что на оглашении Гильома приветствовали больше, чем его, и при виде соперника не мог не остановиться и не сказать какую-нибудь гадость.

— Иди сюда! — поманил Берингера отважный рыцарь.

— Тю-тю-тю, фу-фу-фу! Барыня в халате! Барыня-барыня! У-лю-лю-лю-лю! — держась на безопасном расстоянии, граф высовывал язык, показывал нос и усердно строил Гилю рожи.

— Если ты настоящий рыцарь, то должен держать ответ за свои слова! — крикнул Гильом. — Я вызываю тебя на бой до смерти или до первой крови — сам выбирай! Иди сюда, сейчас и разберемся…

— Ой-ой-ой, как страшно! А ты на меня с иголкой выйдешь? — ехидно спросил Берингер и высунул язык так далеко, что его даже перекосило. — Ты, деревенщина, сидишь в своем сарае и ничего не знаешь! Через три дня состоится Большой Рыцарский Турнир! Вот там я с тобой и сражусь, а сейчас вот тебе! — граф показал отважному рыцарю комбинацию из трех пальцев. — На Турнире выясним, кто из нас двоих самый храбрый и сильный! Пока, Гиль, тупая башка!

И он пришпорил вороного и во весь дух помчался к своему замку, а отважный рыцарь запустил ему вдогонку своим рукоделием. Изящные резные пяльцы, описав в воздухе дугу, врезались точно в золотой графский шлем. Тот зазвенел на всю округу, а саму Берингеру второй раз за день пришлось поцеловаться с конской гривой.

— Пока, пока! До встречи на Турнире! — крикнул Гильом ему вслед и пошел подбирать свои пяльцы. После столкновения с графской головой они, к сожалению, годились только в металлолом.

— Мои любимые, — с грустью сказал рыцарь. — Мне подарила их прекрасная дама Роза-Маргаритка в память о нашей встрече… Какая была девушка! Какие были пяльцы! За одно это гнусного Берингера следует хорошенько проучить… Слышал, Викинг? Через три дня состоится Большой Рыцарский Турнир!

Но рыжий конь ничего не ответил. Он был очень занят. Пока Гильом вызывал Берингера, Викинг полностью сжевал гобелен со своим неоконченным портретом.

А вечером Город сиял и переливался, как хрустальный ларец с бриллиантами.

В мастерских во всю кипела работа: кузнецы ковали сувениры для иностранцев, оружейники спешно наводили глянец на рыцарские доспехи, аптекари заготавливали километры бинтов и литры йода — чтобы на всех хватило! Портные кроили и шили, не разгибая спин. Булочники в своих пекарнях забрасывали в печи десятки противней с пирожками, пирожными, пышками, ватрушками и рулетами, а поэты даже передрались из-за лучших мест на крыше: там, по соседству со звездами, им лучше сочинялись возвышенные оды, посвященные Большому Турниру. Королевский замок от флюгера до дверного молотка украсился цветами и флагами, а первые красавицы Подгории корзинами запасали платки, шарфы и перчатки, чтобы в день Турнира засыпать ими своих избранников. Портреты красавиц уже висели на улицах Города, дабы каждый рыцарь мог заранее выбрать себе даму по вкусу и совершать подвиги в ее честь. Что касается Прекрасной Гризельды, то она с самого утра принялась расчесывать свои золотые волосы, чтобы успеть к Большому Турниру, — ведь ее косы были так длинны, что, когда Гризельда сидела у окна на пятнадцатом этаже главной башни, их концы доставали до земли!

В этот вечер никто из подгорцев и не думал ложиться спать. Из сундуков и шкафов извлекались лучшие наряды, такие, что одеваются один раз в жизни. Каждая складочка, каждый бантик и кружево заботливо разглаживались, а у крыльца уже слышались задорные выкрики бродячих торговцев:

— Шитье-е! Ленты, веера-а-а-а! Золото-бриллианты! Покупай, не скупись — ярче солнца зажгись!

А в замке из больших серых камней отважный рыцарь Гильом выставил десятого за последние полчаса коробейника.

— Уф, что за напасть! — выдохнул он, захлопнув дверь и для верности подперев ее стулом. — Летят, как мухи. Сколько можно повторять — это не замок графа Берингера! Они, что, читать не умеют? Там же указатель: к Берингеру — налево, ко мне — направо!

В дверь снова постучали.

— Опять?! — воскликнул Гильом, покраснев от злости. — Все, я разозлился. Ух, как я страшен в гневе! Берегитесь, кто не спрятался, я не виноват!

Дверь вдруг задрожала и вместе со стулом отлетела к противоположной стене, и в зал шагнул маленький старичок в синем поношенном балахоне, с огромными очками на длинном носу и медным тазом под мышкой. Увидев его, Гиль радостно подпрыгнул.