Роберт Греч - Муц-Великан

Муц приписывал карандашом внизу:

Против насморка помогает настойка из ромашки! Муц.

Посвистывая, он прошелся по пряничному кварталу, где башенки из сахарной глазури в тихой дреме поднимались к небу. В пряничних апартаментах, облицованных зеленой, красной, синей или желтой патокой, проводили дни толстосумы и их семьи. Им прислуживали слуги, одетые в красные или синие фраки, они играли с изнеженными комнатными собачками или высчитывали к размышляли над тем, как выжать побольше богатства из своих фабрик, рудников и земель. Некоторые толстосумы по целым дням только и занимались расчетами и планами, — от этого у них иногда неделями гудело в голове.

В этом тихом аристократическом квартале Муц останавливался у садовых решеток, дразнил собак, заглядывал в комнаты и от скуки бранился:

— Фи! Вы заставляете лилипутов строить себе пряничные дворцы, а кормите их картошкой! Фи!

Толстосумы озлились, вышли на балконы и закричали великану:

— Все не могут жить в пряничных замках! Наши сыновья требуют сахарных замков, дочери также, когда они выходят замуж. Пойми: для лилипутов ничего не может остаться. У нас есть свои страдания. Нам от этих лакомств иногда бывает тошно. Очень тошно!

Так огрызались толстосумы вслух, а в душе они клялись предать нахального великана ужасной смерти.

Четыре дня безобразничал Муц в столице. В эти дни на королевских дощечках можно было читать:

Его Королевское Величество провели бессонную ночь.

Аппетита — никакого.

Цвет лица: белый как известь.

Общее состояние: две новых морщины на лбу.

Поведение великана сильно угнетало короля. Он беспокойно ходил по замку и скрежетал зубами:

— Он должен висеть! Он будет висеть!

Но, так как и в Лилипутии нельзя кого-нибудь повесить, не поймав, — король вздыхал после каждого припадка ярости:

— Ах, если бы уже прибыли войска!

Вызванные войска находились на расстоянии двухдневного перехода от столицы. Пипин изнывал от нетерпения и вымещал злобу на слугах. Он велел натянуть на себя длинные кавалерийские сапоги и бесцельно слонялся по двору. Блеянье двурогих в конюшнях казалось ему насмешливым хохотом. Поэтому он велел стянуть с себя сапоги, надел легкие комнатные туфли и направился в синий конфетный зал. Там сидел за бутылкой вина принц Пип и, неустанно водя пальцами по винной луже, разукрашивал стол сетью каналов. Это еще больше взбесило Пипина: он вышел оттуда в своих шитых пантофельках и для своего успокоения приказал подать себе в шоколадной гостиной два паштета из улиток. Но аппетитный завтрак был испорчен королевой Пипиной. Она ядовито посматривала на своего супруга и сопровождала каждый кусок какой-нибудь колкостью:

— Беда с этим человеком! Иметь войско и несколько сот полицейских, и допустить, чтобы великан все еще был на свободе. Да, такому королю легче одолеть паштет из улиток!

Рассерженный Пипин убежал в уединенную светелку, приказал лейб-слуге разостлать перед собой карту страны и стал высчитывать, когда войска доберутся, наконец, в столицу.

Но ему не удалось закончить своих вычислений. В то время, как он водил пальцем по карте, из города донесся какой-то шум.

— Не успело взойти солнце, как там уже опять начинаются проделки этого великана! — злобно поморщился Пипин.

Шум усилился. Его сменил громкий гам, и Пипин приказал закрыть окна.

Гам усилился и перешел в тысячеголосый гул.

Тогда Пипин велел закупорить себе уши ватой и разразился проклятиями.

— Вот окаянный! Что он натворил там внизу?!

Но Муц на этот раз ничего не натворил: он смирно сидел перед своей пещерой. Гул, доносившийся из столицы, испугал его самого, и пробудил его от утреннего сна. Он сидел с Буцом на скате горы, протирал заспанные глаза, глядел на город, который, как затейливая игрушка, раскинулся у его ног, и наблюдал необычное, загадочное зрелище: высоко над столицей реяли странные необыкновенные существа. Они летели, но то не были птицы; все же они имели крылья. Бело-красные крылья, прикрепленные к темным, стройным крохотным телам…

У Муца от изумления отвисла нижняя челюсть, а Буц подскочил, как ошпаренный, сжал кулаки и заревел:

— Бело-красные! Жители Страны Чудес! Бело-красные! Жители Страны Чудес!

И бросился бежать вниз, а Муц следом за ним. Оба мчались в город, на улицах которого раздавались крики лилипутов.

Столица редко видела на своих улицах такую массу возбужденного народа. Мужчины, женщины, дети потоками струились из домов, фабрик, полей, собирались на улицах, пристально глядели в воздух, поднимали кулаки к небу, шумели, ревели, орали:

— Вон из нашей страны!

— Чортово отродье!

— Вон из нашей страны!

Шапки, сапоги, камни, комья земли летали в воздух и падали вниз — на головы рассвирепевшей толпы. А чужестранцы гордо реяли над ней, описывая большие круги между небом и землей и, с видом превосходства, смотрели на шумный город.

Полицейские с сверкающими саблями прибежали на площадь, важно уставились в воздух и заревели:

— Стой! Ни с места! Вы все арестованы именем короля! — И дали несколько выстрелов вверх.

Но странные существа продолжали отважно крутиться над угрожающей, озлобленной и стреляющей толпой и смело смотрели вниз на город, где тысячи лилипутов неистовствовали до хрипоты, а толстосумы с вышек своих вилл боязливо поглядывали на бело-красных летчиков.

Солнце просвечивало через красные полотнища крыльев, они походили на языки пламени. Так, в огненном сиянии солнца, чужестранцы около часа крутились над столицей Лилипутии, а затем большими взмахами крыльев повернули обратно на северо-запад. Но кутерьма в столице не ослабевала. Лилипуты словно забыли свою нужду, пряничные муки и толстосумов. Ненависть к пришельцам как бы смела с лица земли их бедствия.

Народ так обезумел, что не удостоил Муца ни одним взглядом, несмотря на то, что тот побывал в разных местах города, и стоял задрав голову и устремив взгляд на северо-запад, где исчезали в синеве неба бело-красные крылья. А Буц, обычно скупой на слова, сидел на левом плече великана, без конца проклинал пришельцев и неожиданно воскликнул:

— Муц! Уничтожь жителей Страны Чудес! Растопчи их! Убей их! Откуси им головы!

Это повторило несколько лилипутов, за ними вся улица, а затем и весь город заполнился криками:

— Великан! Уничтожь жителей Страны Чудес! Растопчи их! Убей их!

Муц рассердился. Он замахал руками и крикнул:

— Я, вообще, больше не играю! Вы сами не знаете, чего хотите. То прогнать толстосумов, то избавить вас от волшебной короны. Теперь — опять новость. Я больше не играю!

Лилипуты не слушали его слов, они беспрерывно кричали: