Василий Лебедев-Кумач - Избранное: стихотворения, песни

Нет, нет, друзья, я не таков,

Чтоб сухопутных обижать, —

Но, право же, у моряков

Совсем особенная стать!

Без формы и без якорей

В любой толпе наверняка

Берусь из тысячи людей

Узнать я друга моряка.

У моряка — морская речь,

Морской, особенный язык, —

Ведь даже встать, и сесть, и лечь

Моряк по–своему привык.

Моряк не едет, не плывет —

Он по морям привык ходить,

И чай такой он крепкий пьет,

Какой никто не может пить.

В речах и в пище он всегда

Предпочитает, что остро.

Когда другие скажут: — Да! —

Моряк промолвит вам: — Добро!

Но это все еще пустяк,

А главный признак тут такой,

Что самый лучший друг — моряк

И самый звонкий смех — морской.

Нет, нет, друзья, я не таков,

Чтоб сухопутных обижать, —

Но, право же, у моряков

Совсем особенная стать!

1944

Сколько раз за эти годы

Среди бурь и непогоды

Ты писала мне, любя:

«Милый, береги себя!»

Три наивных, нежных слова, —

Сколько раз в бою суровом,

В трудный день, в суровый час,

Я с улыбкой вспомнил вас!..

Нынче, лежа в лазарете,

Вновь слова читаю эти.

Я исполнить их не смог —

Я себя не уберег.

Ты расстроишься, я знаю,

Но пойми меня, родная:

Я в боях сберег, любя,

Всю Отчизну для тебя.

Я сберег тебе и сыну

Волгу, Крым и Украину,

Горы, рощи и поля,

Все озера, все моря.

Я сберег наш вольный воздух,

Наше солнце, наши звезды.

И еще сберег в бою

Честь солдатскую мою.

Так зачем же огорчаться?

Раны стали рубцеваться.

Все наладим, дай лишь срок, —

Я недаром все сберег!

1944

(Речь на торжественном заседании

Всесоюзного Крыловского комитета

21 ноября 1944 года, посвященном

столетию со дня смерти

И. А. Крылова)

Во дни войны, небывалой на свете,

Мы в этот зал как на праздник пришли,

Чтоб вспомнить о самом народном поэте,

О славном кудеснике русской земли.

Крылов! Это имя нам дорого с детства,

И знает Крылова любой человек, —

Дедушка наш нам оставил наследство,

Которое светит из века в век.

Во мраке войны еще ярче и краше,

Как в темной ночи сияние звезд,

Встают перед нами гении наши

Во всю свою силу, во весь свой рост.

Раскроешь томик крыловских басен —

И будто напал на чудесный родник,

И пьешь — не напьешься, — так вкусен и ясен,

Так звучен и сочен крыловский язык.

Столетье прошло со смерти Крылова,

Но в каждом звучанье его словца

Мы снова видим его, как живого, —

Философа, книжника и мудреца.

Средь птиц и зверей и прочей твари

Чудесный образ его встает.

Скажет — не то что рублем подарит,

А полною горстью алмазы дает!

Он весь из народа и весь для народа,

В нем русская сметка, и шутка, и грусть.

Знакомые звери, родная природа, —

И все это — Родина, все это — Русь!

Любовью взыскательной и ревнивой

Любит Крылов Отчизну свою —

Посад и столицу, рощи и нивы,

Крестьянскую хату, большую семью.

Он любит людей трудовой породы,

Он любит простой, рабочий народ

И ненавидит врагов народа,

Как пламенный русский патриот.

Он жалит без промаха, метко, жестоко,

Разит без различия рангов и лиц

Сиятельных трутней, хапуг, лежебоков,

Вельможных ослов и чиновных лисиц.

Он зверские хари дает без прикрасу,

Великий сатирик и гражданин, —

И чуешь, что следом придет Некрасов

И сказки свои напишет Щедрин.

Крылов — их могучий и славный предтеча —

Стоит как одна из крупнейших фигур

Самой идейной и человечной

Из всех человеческих литератур.

Нам есть чему у Крылова учиться!

На нашем великом и светлом пути

Встречаются змеи, ослы и лисицы,

Мешающие человеку идти.

И как ни силен и как ни прекрасен

Нынешних дней человек–герой,

А все же герои крыловских басен

Немало ему досаждают порой.

Нам надо учиться бить неустанно,

Так, как это делал Крылов,

И Тришек, уродующих кафтаны,

И разговорчивых поваров.

Гений всегда остается новым,

И нынче глубокого смысла полны

Басни, написанные Крыловым

В дни первой Отечественной войны.

С крыловской силой, с крыловским перцем,

Болея душой за Отчизну свою,

Он написал их от самого сердца,

И они вдохновляли героев в бою.

И мы, как некогда наши предки,

В баснях находим сегодняшний толк

И знаем, что будет добит напоследки

Помятый в овчарне фашистский волк!

Страна, где жили Крылов и Пушкин,

Вовеки не будет под вражьей пятой.

Пусть грозно гремят советские пушки,

Недавно справлявшие праздник свой!

Почтят победами память Крылова

В тылу и на фронте мильоны людей.

Вперед! Во славу русского слова,

Во славу наших великих идей!

1944

Нынче вечер в нашей школе -

В женской школе номер пять.

И сейчас Смирновой Оле

Надо будет выступать.

Олю в школе каждый знает…

— Вон Смирнова! Вон она!

Первоклассница любая

В Олю просто влюблена.

Слушать Олю — наслажденье,

Оля — школьный соловей,

И седой учитель пенья

Обещает славу ей.

И в искусстве и в науке

Оле будущность сулят.

Отчего ж сегодня руки

У Смирновой так дрожат?

В зале празднично и строго,

В коридорах шум и гам.

Как всегда, сегодня много

Приглашенных пап и мам.

Братья, сестры… Все не ново,

Все обычно… Отчего ж

Бьется сердце у Смирновой

И в руках такая дрожь?

Что случилось в этот вечер

Годовщины Октября?

Я скажу вам, я отвечу:

Соловей дрожит не зря!

Ах; как трудно у рояля

Свой показывать талант,

Коль сидит напротив в зале

Брат подруги, лейтенант!

Сероглазый… Тот, который

Вальс танцует лучше всех,

У кого так звонки шпоры

И такой хороший смех…

Тот, кто в первой вьюге снежной

Вас недавно провожал,

Кто так ласково и нежно

Вашу руку задержал.

Кто уехать должен скоро

Снова в армию… Увы!

Ну, короче, тот, который…

Ах! Да не поймете вы!

Не поймете вы, мужчины,

Отчего среди огней

В день Октябрьской годовщины

Так дрожит наш соловей.

Вы, скучая, ждете пенья

И не можете понять,

Отчего мы все в волненье

В женской школе номер пять.

Ну, довольно! Тсс… Ни слова!

Сядьте тихо, вот сюда.

— Никогда еще Смирнова

Так не пела! Ни–ког–да!

1945

Итак, не стало нашего Толстого…

Печаль народная глубока и остра, —

Ушел от нас великий мастер слова,

Ушел кудесник языка родного,

Не досказав нам своего «Петра»…

А как он знал и как любил Россию —

И шум Москвы, и ширь родных полей,

И солнце, и дожди ее косые,