Иван Манди - Арнольд–китолов

— Это был я.

— Верно. Это были вы. Но со времени одного прискорбного события место рядом с Аги освободилось. (Пауза.) А с недавних пор место снова…

— Не хотите ли вы сказать…

— Лучше, если вы узнаете все от меня.

И она подлетела к Арнольду Паскалю.

Теперь их было трое рядом: Арнольд Паскаль, Йолан Злюка–Пылюка и Росита Омлетас.

— Отстаньте от него! — шепнула танцовщица. — Я вас очень прошу, оставьте его в покое!

— Вы так тревожитесь об Арнольде? Весьма трогательно!

— Йолан!

Кто знает, что бы она еще наговорила, если бы Арнольд очень решительно не прервал:

— Дорогая Росита! Я столько всего пережил! Если мне предстоит услышать сейчас нечто неприятное, я это как–нибудь перенесу. А теперь, Йолан, прошу вас, выкладывайте! Что вы хотели сообщить?

— Браво, Арнольд! Браво! Итак, начну с завязки. Агика была в гостях у Эвике Лакош. Разумеется, в сопровождении своих родителей. Не хочу утомлять вас подробным описанием всех событий, но мать вашей маленькой приятельницы вдруг подошла к горке и воскликнула: «Арнольд! Вылитый Арнольд!»

«Что она несет? Что значит вылитый Арнольд?»

— И достала из–за стекла какую–то фигуру в зеленых штанах…

— Я никогда не носил зеленых штанов! Никто никогда не видел меня в зеленых штанах! — Арнольд, казалось, совсем помешался. Он только бестолково выкрикивал: — Скажите, кто видел меня в зеленых штанах? Уж не вы ли, Росита? Или вы, Йолан? И потом, какая горка? Когда это я сидел в горке за стеклом? Скажет тоже! Горка!

Йолан Злюка–Пылюка улетела от Арнольда.

— Да, вас на самом деле трудно представить за стеклом. Но речь–то сейчас не о вас.

— Именно обо мне!

— Успокойтесь, Арнольд! — умоляла испанская танцовщица.

— Как я могу успокоиться, если… И вообще, кто эти Лакоши? Не знаю никаких Лакошей!

— А кто говорил, что вы их знаете? Впрочем, хватит об этом! Я вижу, новость слишком вас взволновала.

— Нет! Нет! Я хочу все знать! Я настаиваю! Что произошло с той нелепой фигурой? С тем типом в зеленых штанах? С той куклой из горки?

— Мать Аги вынула его с полки из–за стекла. Поднесла дочке. Та смотрела на него, смотрела, а потом воскликнула: «Арнольд Паскаль!»

В комнате наступила тишина. Гнетущая тишина.

«Скорее бы кончался этот день! — думала Росита. — Скорее бы!»

И вдруг какой–то странный, тоненький голосок Арнольда:

— Она так его назвала? Арнольдом Паскалем? Не просто Арнольдом… А Арнольдом Паскалем?!

— О прочем говорить не станем. Вы и сами догадываетесь. Зачем приводить подробности? Например, описывать сцену, когда Аги за ужином посадила Арнольда рядом с собой.

— Арнольда?

— Прошу прощения! Поймите, что я в некотором затруднении. Во время ужина Аги, наша малютка Аги, сказала ему: «Послушай, Арнольд! Тебе не кажется, что ты в последнее время совсем превратился в куклу? Скажи, ты помнишь, когда был в кино? В театре?» Эвике Лакош очень смеялась. Тогда она ничего еще не подозревала. Не знала, что готовится. Но отец Аги, ваш старый друг, уже взъерошил свою шевелюру. Потом пальцами зачесал волосы с макушки на лоб. «Доченька, не думаешь ли ты…» — «Да, думаю, папа!» Лакоши молчали. Эвике смущенно хлопала глазами. Она была сконфужена н взглядом молила о помощи. Мать Аги вздохнула: «Этот ребенок — твое произведение, Иштван!» Доктор киноведения откинулся на стуле. «Мое произведение!» Прощаясь, Аги прихватила с собой Арнольда. Извините, Арнольда Второго.

Арнольд ее не перебивал. Молчал. Будто и не слышал.

(«Совсем убит, — думала Росита. — Еще счастье, что я рядом!»)

— Вы ведь знаете характер нашей Агики! Если что себе в голову вобьет!.. Если уж она пожелала унести с собой Арнольда Второго!.. И вот славный Арнольд Второй распростился с Лакошами. Помахал на прощанье рукой, и Аги с ним умчалась.

Йолан Злюка–Пылюка сделала два победных круга над Арнольдом. Над окаменевшим, сраженным Арнольдом. Росита хотела было крикнуть ей: «Уходите, Йолан! Оставьте нас вдвоем!» Но тут Арнольд распрямился, как пружина:

— Доктор Карой Длуголински! Я вернусь на улицу Ипар как доктор Карой Длуголински!

— Но ведь…

— Нет больше Арнольда! Я не могу больше называться этим именем! Доктор Длуголински!

Росита изумилась:

— Я и не знала, что вы доктор!

В голосе Злюки–Пылюки — едкая насмешка:

— Ах, вы защитились? Доктором каких же наук вы стали? Юридических?

До Арнольда их слова не доходили.

— В одни прекрасный день я войду в ту комнату. Остановлюсь перед барышней. «Доктор Карой Длуголински хочет засвидетельствовать вам свое почтение!» И когда я встречусь с тем… Тем мерзким типом… Я слова ему не скажу. Не удостою ни единым словом. Только смерю взглядом с головы до ног. Но каким взглядом!

Однако несколько дней спустя Арнольд раздумал:

— Зачем мне, собственно, отказываться от своего имени? Ради смехотворной куклы из горки? Арнольда из горки? Да полно, оставьте, Арнольд Паскаль на свете лишь один–единственный. И этот единственный — я!

Росита грустно подумала: «Ужасно, как потрясла его новость. Прямо будто громом поразила. Но кажется, он взял себя в руки. Начинает оправляться».

А сахарница заявила:

— Я слышала, какой удар постиг Арнольда. Должна сказать, держится он молодцом!

Чиму нагнулась к Арнольду:

— Одноухий обещал, что больше на вино и не посмотрит. Ты что, Куку? Не знаешь, о ком я говорю? Об одноухом мышонке, которого я чуть не выселила из гостиницы за то, что он постоянно шумел и скандалил. А я этого не терплю! Одноухий сильно струсил. Сказал: «Провались я на месте, если хоть раз еще тяпну пятьдесят граммов!» А знаешь, что самое странное? Как то днем ко мне в контору зашла польская графиня В мою директорскую контору. «Не сердитесь, что я вас беспокою, но дело очень важное и не терпит отлагательства. Речь идет об одном старом жильце. Об Одноухом. О да, я сама не раз жаловалась на него. В последнее время он так себя вел! Приходил домой нетрезвый, поздно ночью. Пел в коридоре. Стучал и дубасил во все двери. А однажды взял да вломился ко мне. Вел себя просто скандально. Я была вынуждена выставить его за дверь. Но теперь я прошу вас немного потерпеть. Ведь если он уедет из отеля, кто знает, куда забросит его судьба? Собственно говоря, он милый юноша и никогда не забывает о дне моих именин. Ну, попал в плохую компанию. Но ведь он еще может исправиться! Да, да, я в него верю! И ему надо помочь! Понимаете?» Знаешь, Куку, графиня по–настоящему умоляла меня. Все же странно. Ты не находишь?