Александр Штейнгауз - Завод без людей

Старушке, которую я встретил, оказалось, ни много ни мало — сто семь лет. Вот и получается: прожила эта старушка семнадцать лет при феодализме, сорок шесть — при капитализме, и к 1950 году — тридцать три года — при социализме!

Вот вам и слово из учебника истории — «феодализм». Для нас с вами это так далеко, что слово это остается просто понятием, никакой живой образ за ним не стоит. А вот для старушки этой феодализм — часть ее жизни. Хоть и очень давнишняя, но часть жизни!

Правда, феодализм, при котором жила эта старушка, не был уже таковым в полном смысле этого слова, но одно из важнейших его отличий — крепостное право — еще оставалось.

Есть, однако, другой живой свидетель феодализма: это — искусство. Здесь и «Слово о полку Игореве», и «Евгений Онегин», и «Дон-Кихот», и «Мертвые души», и произведения Шекспира, и народные песни, сказки, предания. Здесь и картины величайших живописцев, и музыка величайших композиторов. Созданные гением народа или отдельными гениальными творцами, они рисуют нам живой облик тех времен, делают нас самих как бы свидетелями давно минувшего.

Легче ли стало трудящимся, когда пришел феодализм? Добились ли они своих прав? Мы знаем — не добились. Но все-таки жизнь их изменилась.

Прежде всего потому, что у крестьян теперь было собственное имущество. Крестьянин мог иметь свой дом, свои орудия и мог в известной степени распоряжаться участком земли — «наделом», который выделялся в его пользование помещиком-феодалом. Но крестьяне не были свободны. Часть своего труда они вынуждены были отдавать помещику: выполнять работы в его хозяйстве или отдавать часть продуктов, выработанных собственным трудом.

Какой же человек, имея собственные орудия труда, распоряжаясь участком земли, будет добровольно, ни за что ни про что, отдавать свой труд чужому? Он без этого проживет не хуже!

Только силой можно было принудить человека гнуть спину на помещика. И помещики применяли ее. Крестьянина держали в кабале, в «крепости». Но все-таки он работал с гораздо большей охотой, чем раб. Ведь теперь крестьянин мог рассчитывать, что часть выработанных продуктов получит он сам и его семья. И тем большую, чем больше он сумеет выработать. Правда, очень часто такая надежда не сбывалась и крепостной крестьянин голодал не меньше раба, но у него хоть была надежда, а у раба не было и этого.

В эпоху феодализма, особенно раннего, сельское хозяйство было основным занятием большинства населения. Каждое феодальное хозяйство почти полностью обходилось тем, что вырабатывалось в нем. То есть оно в основе своей было натуральным хозяйством. В каждом таком хозяйстве среди крестьян и особенно среди дворовых людей феодала имелись ремесленники, удовлетворявшие почти все потребности своего хозяина.

Помните?

«Да чего вы скупитесь? — сказал Собакевич. — Право, недорого! Другой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь, а не души; а у меня что ядреный орех, все на отбор…

Вы посмотрите: вот, например, каретник Михеев! Ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные…

А Пробка Степан, плотник? Я голову прозакладую, если вы где сыщете такого мужика.

Милушкин, кирпичник! Мог поставить печь в каком угодно доме. Максим Телятников, сапожник; что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного!»

Словом, одного помещика обслуживало множество разных умелых людей. Что же касается самого крестьянина, то ему приходилось быть на все руки мастером. Нужно было не только обрабатывать поле, собирать урожай, ухаживать за скотом, но и одевать себя, обувать, строить себе жилье и службы, изготовлять ткани, орудия труда. И по сей день жива среди крестьян эта сноровка: и шорничать они умеют, и плотничать, и печи класть, и землекопами быть, и многое другое.

По мере того как сельское хозяйство совершенствовалось, по мере того как оно стало давать все больше и больше излишков сельскохозяйственных продуктов, появилась возможность для части населения вовсе не заниматься сельским хозяйством, а добывать себе пропитание только ремеслом или торговлей. Ремесленников становилось все больше и больше. Они уже не всегда могли найти себе работу в своей деревне, в своей округе. Они стали поселяться в старинных городах, уцелевших еще от эпохи рабства, и в новых городах, возникавших на торговых (обычно водных) путях, вокруг монастырей, замков. Так усиливалось обособление города от деревни, ремесла от земледелия, зародившееся еще при рабстве.

Ремесло оказалось выгодным делом. Города начали расти все быстрее, многие крепостные бросали свое хозяйство и бежали в города в поисках лучшей доли, становились ремесленниками. Для защиты своих интересов ремесленники одинаковых специальностей объединялись в специальные организации — цехи, они даже часто селились вместе. Например, в Москве многие улицы косят названия по роду деятельности людей, заселявших эти улицы: Ямская, Извозная, Поварская; есть в Москве целые кварталы с такими названиями: Кожевники, Сыромятники.

Гильдии — организации, подобные цехам, создавала и наиболее богатая часть населения — купечество.

В начале своего существования цехи и гильдии были прогрессивными, передовыми организациями. Цехи помогали укреплять ремесло, повышать качество товаров; гильдии занимались не только борьбой с конкуренцией посторонних купцов, но и проводили большую работу по введению новых единообразных и более рациональных мер и весов. И цехи и гильдии вели борьбу с феодалами, отстаивая свои права, что привело к уменьшению зависимости городов от феодалов.

Однако основная классовая борьба велась между правящим классом, классом феодалов, и основным угнетенным классом того времени — классом крепостных крестьян. Восстание Разина и Пугачева в России, Жакерия во Франции, Крестьянская война в Германии— вот, пожалуй, наиболее яркие и трагические события в истории классовой борьбы в эпоху феодализма.

С развитием феодализма ухудшается жизнь городских низов. Цехи из организаций прогрессивных превращаются в реакционные, кастовые. Простому ремесленнику уже почти невозможно стать мастером, и в то же время ему приходится все больше и больше работать на своего мастера, у которого, как считалось, он проходит обучение. Ученики мастеров — подмастерья пытались бороться со своими угнетателями. Они начали организовывать союзы — братства подмастерьев. Но цехи знали, чем грозят такие объединения, и жестоко преследовали братства. Иногда дело доходило до восстаний. Так, во Флоренции в 1378 году восстали чомпи, наемные рабочие — шерстобиты и чесальщики шерсти. Восстание это, поднятое против «жирного народа», оказалось первым в истории крупным выступлением наемных рабочих. Но успеха оно не принесло и было жестоко подавлено. В 1300-х годах в богатых городах Фландрии — Брюгге и Генте были крупные восстания ткачей.