Мария Мартиросова - Красные, желтые, синие (сборник)

Я осторожно вытянула листочки из рук редактора, сунула их в сумку и ушла.

В 2000 году в Москву приехал Ерванд. Пока один: оглядеться, разведать, навести мосты. Снял в нашем подмосковном посёлке однокомнатную квартиру, собрал строительную бригаду, обновил «портфолио» фотографиями ставропольских евроремонтов. И каждое утро, сталкиваясь со мной по дороге на станцию, спрашивал про мамино здоровье, мою работу, предлагал совершенно бесплатно, из излишков стройматериалов сделать нам евроремонт. С арками, мозаикой в ванной, позолоченной лепниной на потолке из «гипс-картона».

После окончания филфака я устроилась учителем русского языка и литературы в нашу поселковую школу. Моими учениками стали младшие братья и сёстры бывших одноклассников и дети «из семей трудовых мигрантов» – таджики, армяне, молдаване, азербайджанцы.

Каждый год 21 февраля мы справляем Международный день родного языка. То подводим итоги конкурса сочинений «Мы разные, но мы вместе», то устраиваем вечер чтения стихов на родном языке. В этом году девочки настояли на организации кондитерского фестиваля народов мира. А из-за презрительного отказа мальчишек участвовать в изготовлении «тортиков-пироженок» представить армяно-азербайджанскую выпечку досталось мне.

Мама уже много лет не пекла пахлаву, кяту, шакер бура, шор гогал [59]. Да и в Баку она без особой радости замешивала тесто, напряжённо сверяясь со своей старой кулинарной тетрадкой. Поэтому сразу запаниковала, услышав мою просьбу:

– Ты что, Света! Знаешь, какое это трудное дело! Столько возни!

Её поддержал Ерванд, подкручивавший на кухне капающий кран:

– Э-э-э, мозги не делай, да! Купи готовое, сейчас в магазинах всё есть!

Но мне хотелось угостить моих семиклассников настоящим, домашним печёным, какое в послепасхальные понедельники приносил из дома Дима Туманян.

Я набрала в поисковике: «Купить домашнюю азербайджанскую, армянскую выпечку», прошла по верхней ссылке. На главной странице сайта размещалась фотография огромного торта в обильных кремовых волнах. Красных, жёлтых, синих. Я медленно вращала колёсико мышки, прокручивая фото румяных курабье и кяты, роскошных тортов, щедро украшенных кремовыми розами, орехами и фигурным шоколадом. Под каждым изображением был указан состав изделия, вес, способы доставки и стоимость в шекелях. Я немного помедлила, разыскала среди тегов «Мы», щёлкнула по нему. С яркой фотографии мне улыбалась забавно перепачканными шоколадом и мукой лицами семья Ривкес. Улыбающаяся пожилая женщина Эсфирь, худощавый загорелый мужчина Биньямин, трёх– и восьмилетние девочки Рина и Яффа, коротко остриженная девушка, Алида.

Мама без конца гладила фотографию на мониторе, «разговаривала» с тётей Фирой, детьми, Беником, Алидой:

– Ты почему нас не искала, почему дяде Эдику не позвонила? Почему маме ничего не сказала? Уехала в этот Израиль…

Ерванд подошёл к компьютеру, положил руку маме на плечо:

– Искала, как не искала, тётя Грета. В Ереван тёте, наверное, звонила… А там… Сами знаете.

Мама закрыла лицо ладонями, печально покачала головой:

– Э-эх, Нора-Нора! Нора-джан!

Ерванд тщательно запер нашу квартиру, подёргал дверь за ручку и положил ключи себе в карман. У подъезда нас ждало такси до Домодедова. Мама нервничала, то и дело спохватывалась, что что-то забыла, перепутала, не выключила. Ерванд терпеливо её успокаивал:

– Тётя Грета, валнаваца петка чи! [60]Вот паспорт, вот очки, вот фотоаппарат, вот чемоданы, вот ваша дочка. С самолётом я тоже договорился: не бойтесь, низко-низко будет лететь. Всё, садитесь.

Ерванд захлопнул за мамой дверь, просунул голову в опущенное окно водителя, пожал ему руку, протянул деньги. Потом подошёл ко мне, осторожно приобнял за плечи:

– Ну ладно, давай не пропадай… Звони, если что.

Алиде – привет.

Ерванд взял с капота вынесенный из дома ковшик воды и приготовился плеснуть её вслед нашей машине. Я вдруг вспомнила бакинский обычай лить воду вслед уезжающим. Мама неукоснительно соблюдала его, провожая папу в Кадебек, а нас с Алидой – в пионерлагерь. Ещё раньше, я знаю, выливала воду вслед уезжавшей в Ереван старшей дочери моя бабушка. Уверена, кто-то из соседей-турков выплеснул стакан чистой колодезной воды вслед убегающей из Карса бабушкиной семье. Вылитая вслед вода, словно благословение, увлажняла, облегчала путь убегающим, уходящим, уезжающим.

– Передам, – улыбнулась я. – Ты тоже не пропадай. Звони. Один за всех…

Ерванд кивнул, выхватил из кармана наш ключ, потряс им над головой:

– Я ремонт всё-таки сделаю, а? Не бойся, простой, не евро. Арки-гипс-картон-мозаику… А лепнину, честное слово, не буду золотом красить. Не в квартиру, э-э, в музэй вернётесь!

Гет бурдан – убирайся отсюда (азерб.).

11 сентября 2001 года в США был совершён крупнейший террористический акт, вызвавший массовую гибель людей в Нью-Йорке, Вашингтоне и юго-западной Пенсильвании. Террористы захватили пассажирские самолёты и повели их на таран зданий Всемирного торгового центра и Пентагона. В результате этой трагедии погибло 2973 человека. (Примеч. ред.).

Весной 1915 года на территории Османской империи (современной Турции) было осуществлено массовое уничтожение армянского населения.

Нагорный Карабах – территория на юго-востоке Закавказья, во II в. до н. э. входившая в состав Великой Армении. Позже была завоевана персами, а затем как часть Карабахского ханства была присоединена к Российской империи. С тех пор как решением революционного правительства 5 июля 1921 года. Нагорный Карабах с 94 % армянского населения вошел в состав Азербайджанской ССР, между Арменией и Азербайджаном не прекращаются споры о территориальной принадлежности этой земли.

Армуды – небольшие стеклянные стаканчики грушевидной формы. Армуд – груша (азерб.).

Шиш (азерб.).

Большое спасибо (азерб.).

Кафан, Мегри – осенью 1987 года в Азербайджан прибыли азербайджанцы-беженцы, раньше компактно проживавшие в Кафанском и Мегрийском районах Армении.

Хватит уже (арм.).

Ляб-ляби – блюдо азербайджанской кухни, ассорти из орехов и сухофруктов.

Хачмас – небольшой город на севере Азербайджана. Жители азербайджанских районов, общаясь друг с другом исключительно по-азербайджански, владели языком гораздо лучше русскоязычных бакинцев.

Зейнаб Ханларова – популярная советская азербайджанская певица.