Евгений Леонов - Письмо к Элизе

Иллюстратор Светлана Чернявская

Иллюстратор Наталия Ермакова

© Евгений Леонов, 2021

© Светлана Чернявская, иллюстрации, 2021

© Наталия Ермакова, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4493-8630-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бернард проснулся затемно, поёжился и ещё глубже зарылся в сено. От каменных стен тянуло сыростью. А глиняная лампа почти не давала тепла – масло прогорело за ночь.

Прошло полчаса и мышак с кряхтением опустил ноги на соломенный коврик, украшенный плетёным орнаментом.

Холод кусал босые ноги даже через солому. Где же тапочки? Бернард, собираясь с мыслями, потёр лапами мордочку и усы. А вот они, под письменным столом. Тапочки, вкупе с другими любимыми вещами, переехали в башню из старой норы в Лиенце, вслед за хозяином.

Мышак принялся разминать шею, лапы и хвост. Во сне хвост особенно затекал. Что поделать – возраст!

Вспомнилось, как Элиза почивала, свернувшись клубочком. В их первой норе, такой маленькой и уютной, совсем не было места для большой кровати, и они спали в гнезде из сена. Когда появился малыш Герберт, папа Бернард перебрался на этот самый коврик, чтобы дать место матери и дитяти.

Пока мышак, согнувшись в три погибели, ловил упрямый хвост, на пол лёг солнечный луч.

«Эге! – удивился Бернард. – Уже совсем рассвело!»

Он взобрался на письменный стол и раздвинул шторы. Через мутное стекло виднелись листья, которые ветер набросал вровень с окном. Трава ходила волнами; по небу проносились серые облака, как рваные тряпки. Не то что вчерашний день, погожий и тёплый. Хотя время от времени на листья падают лучи осеннего солнца, окрашивая их багрянцем.

Башня Министерства путей сообщения имела два этажа и подвал, где предшественник Бернарда сделал отнорок и устроил спаленку. Наверное, он был из лесных мышей. Те норовят зарыться поглубже. Про себя Бернард точно знал, что происходит из домовых мышей. А потому обжил комнату на втором этаже, рядом с единственным окном.

Впрочем, он не стал закапывать отнорок, а приберёг его для хранения запасов. Бернард, получая основную часть жалования продуктами и углём, набивал кладовку до отказа. Когда казённый паёк надоедал, мышак спускался в деревню Лафант на ярмарку.

А на ярмарке разговоров и сплетен – не переслушаешь, а угощений столько, что все не перепробуешь. Набрав большой короб всякой всячины, Бернард пускался в обратный путь. Он не переживал за еду. Отнорочек не промерзал зимой и хранил прохладу даже в жаркие июльские дни.

Иногда уши Бернарда улавливали тихий звук, словно кто-то снаружи царапал каменную облицовку отнорочка.

«Должно быть, это крот, – усмехался пожилой мышак. – Ну-ну, пробуй-пробуй. Поищи себе другой добычи».

Бернард решил побаловать себя колбасками на завтрак, хоть и было совестно брать из запаса на Рождество.

«Да пригодятся ли они? Может, я поеду в Лиенц к дочери».

В прошлом году он остался в башне и пожалел об этом. Никто не заходил его проведать. Почтальоны и носильщики праздновали в семейном кругу. А в одиночестве коротать сочельник очень грустно.

Бернард отправился вниз, на первый этаж. Здесь располагались кухня и гостиная, хотя мышак нечасто принимал гостей. В кухонных шкафах и комоде хранились припасы всякого сорта, разложенные по маленьким ящичкам. Комнату обогревал камин, а близ него стояли два кресла и чайный столик для вечерних посиделок. Надёжная дверь на засове отделяла хозяина башни от альпийского леса и его опасностей.

Подгоняемый урчанием в животе, старик прошёл в угол и поднял крышку люка, ведущего в подпол. Каждый раз в кладовой он испытывал удовлетворение. На полу лежали мешки с эмблемой Министерства путей сообщения, а по стенам выстроились коробки, туго набитые разными продуктами. На гвоздике у самой двери висели копченые колбаски. Бернард прихватил парочку.

Сложив добычу на стол, мышак раздул угли в дровяной плите. Потом порезал колбасу на кружочки и побросал на сковородку, смазанную маслом. Зашкворчало. Стало так тепло и уютно, что Бернард улыбнулся. Да, на улице дрянная погода и скоро придётся выйти на работу, но прямо сейчас можно про всё забыть, радуясь аромату жареной колбасы. А ещё поставить на плиту пузатый зелёный чайник и слушать, как он начинает посвистывать.

Министерство выдавало часть жалования сухарями. Надо заметить, что путейцы эти сухари недолюбливали: часто те слёживались – попробуй отодрать! К тому же были солёными. Будто бы это улучшает вкус, но Бернард был уверен, что так отбивают запах плесени. Кого они хотят надуть?

Намучившись, Бернард махнул лапой на чиновников. И стал покупать на ярмарке муку и печь чудесный хлеб с изюмом и орехами, если их удавалось насобирать по кустам. Когда хлеб черствел, мышак не выбрасывал его, а засушивал.

На столе появилась горячая колбаса. На ней ещё кипело масло. Бернард высыпал самодельные сухари в мисочку, покрытую разноцветной глазурью. Теперь можно насладиться завтраком.

Но прежде чем положить в рот первый кусок, Бернард вспомнил Герберта – своего сына, который не пережил первую зиму. Такой суровой и снежной зимы в Тироле никто не помнил. Много мышей замёрзло или погибло от бескормицы, потому что кладовки опустели ещё до того, как сошёл снег.

Элиза обессилела и заболела. У неё пропало молоко. Она кормила Герберта, пережёвывая для него зерна. Кормилицу не нашли – другие семьи страдали также. Увы, Герберт продержался на зерновой кашице неделю, после чего ушёл в лес золотых колосьев. Там всегда светит солнце, достаточно корма и нет змей и сов.

От воспоминаний на Бернарда накатила смертная тоска. Маленький Герберт так и не научился ходить, а только ползал по норке и пищал от голода.

Мысли старика вернулись к припасам, собранным за лето. Пришлют еду или нет – мыши должны набить погребок. По правилам уходить от башни запрещалось, но как тут устоишь?

Мышак знал, что сосед из башни, которая находится дальше по дороге, выбирался за ягодами, оставляя пост на день-два. Этот чудак прятал добычу в тайниках. И частенько забывал, где именно. Тайники разоряли белки. А сосед бегал вокруг, грозил кулаком в небо, но без толку.

Бернард питал страсть к грибам и знал о них всё. Он даже придумал, как носить побольше. Для этой цели мышак приспособил верёвку, которую вешал на одно плечо и пускал поперёк груди. Обнаружив достойный гриб, он разделывал его ножом и лапами, а затем нанизывал куски на верёвку, точно бусины. Порой старик набирал больше нужного, идти было трудно и опасно. Не ровен час, нападёт змея или птица – как тут убежишь? Мышак уповал на везение и всю дорогу клял себя за жадность, но при этом грибов не бросал.