Никита Марзан - Летят белокрылые чайки

– Мой, – говорил отец и умолкал.

Славка только крепче сжимала его руку. И чувствовала ответное пожатие отца. Как сигнал, понятный только двоим.

– Пойдемте, граждане моряки, – взывала Люська, – уже поздно. И Славка голодная.

– Я ела, – врала Славка.

– Ага, ела, – кивала Люська, – короче, я вам три порции принесу. Все равно остается. Курортники дрыхнут после дискотеки.

– Я хочу на дискотеку, – сказала Славка.

– Хоти дальше, – говорила Люська, – даже я туда не хожу. Ну их.

– А я бы тоже сходил, – говорил отец и хромал к берегу, – шумно, весело, музыка.

Когда отца выписали из санатория, Славка задержалась в школе. Как умелой художнице ей всегда поручали выпуск стенгазеты. Едва освободившись, она помчалась домой. Похудевший отец сидел во дворе и стрелял вверх из старой корабельной ракетницы. Рядом стояла бутылка коньяка. В небе одна за другой зажигались малиновые звездочки. Славка знала, что малиновые звездочки означают сигнал бедствия. Славка подошла и обняла отца за плечи.

– Славка, – раздался снизу голос начальника лагеря Акимова, – ты здесь?

– Здесь, Петр Васильевич, – Славка оторвалась от бинокля и подошла к краю крыши.

Под расстегнутым воротом рубашки Акимова виднелся край тельняшки. Акимов называл ее «тельником».

– Тебя мама к телефону, – сказал Акимов. – Беги в мой кабинет.

– Спасибо, – Славка взялась за ржавый карниз.

– Осторожней, – крикнул Акимов. – Славка, прекрати лазить по крышам. Им сто лет, ты провалишься. Кто будет отвечать?

– Сама и отвечу, – сказала Славка, осторожно спускаясь по оконным ставням.

Ставни покосились, посыпалась старая краска.

– Ответишь, когда начальником лагеря будешь, – Акимов присел, рассматривая трещины фундамента, – а пока спрашивают с меня. Денег на ремонт не дают, а спрашивают. Сколько я начальству жаловался, сколько бумаг исписал. Дайте денег на ремонт. Не себе же прошу, детям. Молчат.

Славка благополучно добралась до земли и, прижав бинокль локтем, бросилась к административному корпусу.

– Славия, – мамин голос излучал деловую энергию, – тебя невозможно разыскать. Скажи своему… своему…

– …отцу, – подсказала Славка

– …своему отцу, чтобы он купил тебе мобильный телефон. Если у него нет денег, я пришлю тебе мобильный телефон. Прямо сейчас, слышишь?

– Не надо, мама, не присылай. На пляже он не ловит, а в школе им пользоваться запрещено.

Слава взяла со стола Акимова связку вяленых ставридок. На вытянутом пальце подвесила в раме распахнутого окна. Похоже на стайку рыбок в аквариуме. Славка качнула связку, и рыбки ожили.

– Мам, а как ты сама?

– Спасибо, кручусь как белка, – сказала мама, – сегодня сумасшедший день, всем нужны кредиты.

Славка опустила и подняла вытянутую руку. Рыбки послушно поднялись вверх и снова опустились вниз.

– Я рада, что у тебя все в порядке, мам.

– Будет в порядке, – сказала мама, – если ты скажешь – да.

– О чем ты?

– О твоем летнем отдыхе. Я отправлю тебя на Мальдивы. Там к берегу приплывают электрические скаты. Их можно кормить. И вообще, там красиво. Бунгало, пальмы, фрукты.

– Интересно, – сказала Славка и резко встряхнула связку.

Веревка лопнула, и рыбки посыпались на пол. Славка встала на колени и собрала ставридок.

– Рада слышать, что тебе это интересно, – сказала мама. – Поедешь на Мальдивы вместе с Мишей. Вы с ним родственники.

– Никакие мы не родственники, – Славка бросила собранных рыбок на директорский стол. – И никуда я с ним не поеду.

– Славия, – сказала мама «терпеливым» голосом, – ты помнишь, что при разводе с папой я предложила тебе выбор – я или папа. Ты выбрала папу. Что не так?

– Все так, – Славка выбрала самую аппетитную ставридку и стала чистить ее от шкуры.

– Ты вредничаешь, – сказала мама, – ты принципиально отказываешься дружить с сыном человека, к которому я ушла от твоего отца.

– Мам, дружба – это когда один человек не может обойтись без другого. А без Миши я могу прожить сто лет и ни разу про него не вспомнить.

– А Миша все время передает тебе приветы, – сказала мама, – я куплю две путевки, но в разные страны. Мише – на Мальдивы, а тебе – в Австралию, там весело.

– А в Австралию мне обязательно?

– Пойми, Славия, – сказала мама, – я хочу заботиться о тебе ровно столько же, сколько о Мише. Ты должна это понимать.

– Спасибо, мама, – Славка слегка засопела носом и быстро засунула в рот очищенную ставридку.

– Вот и хорошо, – сказала мама, – значит, ты едешь в Австралию?

– Нет, – сказала Славка, – я останусь в «Морском десанте» на все три смены.

– Он давно развалился, – сказала мама.

– Он очень даже жив, – сказала Славка, – и я люблю его так же, как сто лет назад любила ты.

– Не сто, а только двадцать пять, – уточнила мама, – но тогда было другое время. Мы в моем детстве и не знали, что, кроме пионерских костров, на свете есть белые океанские пляжи с кокосовыми пальмами.

– Мне не нужны кокосовые пальмы, – Славка увидела в окно Петра Васильевича, который старательно приделывал отломанный гипсовый мяч к статуе футболиста.

– Прости, у меня совет директоров, – заторопилась мама. – На чем ты остановилась, Славия?

– На «Морском десанте», – сказала Славка и повесила трубку.

Акимов все возился возле скульптуры. Славка вышла на крыльцо и присела на теплую рассохшуюся ступеньку. Обняла колени руками.

– Ну что, поговорила с мамой? – спросил Акимов.

– Ага, – кивнула Славка.

– А голос у нее совсем не изменился, – Акимов отошел от скульптуры и полюбовался на результаты своего труда, – лучшая певунья четвертого отряда.

– Вы помните голоса всех своих пионеров? – удивилась Славка.

– Многих, – Акимов отряхнул руки и присел рядом со Славкой, – наш хор так и назывался – «Морской десант», а пели про море. Сейчас таких песен уже не поют. Вот, послушай. – Акимов откашлялся и негромко пропел:

Акимов закончил петь, помолчал, потом продолжил:

– Наш хор из других лагерей слушать приезжали. Или к себе приглашали. И по дороге на концерт мы обязательно песни пели. Так вот твоя мама запевалой была. Одного голоса мало, тут еще характер нужен. А у нее характер железный.

– Петр Васильевич, я у вас в кабинете вяленую рыбу ела, – вспомнила Славка. – Извините.

– Что ела? – не понял Акимов.

– Ставриду. Вкусная такая.

– Понятно, значит, голодная, – сделал вывод Акимов. – Марш на кухню! Авдотья борща нальет. С пампушками.