Елена Голованова - Повесть без начала и конца

Все наши ровесники были дураками, кроме Сашки Ромашенко из седьмого «А». Он появился в нашей школе в прошлом году. Отец у Сашки военный и его перевели к нам в город. Сашка был высоким, со светлыми волосами и синими глазами и отличался от других мальчишек тем, что всегда был подтянут, аккуратен. И друг его Юрка Квасов такой же красивый, только брюнет, но все девочки были влюблены в Сашку, а он бегал за Светкой Ситниковой. Из-за Ромашенко Анька Звонарева набивалась в подруги к Ситниковой, чтоб быть к нему поближе. Светка с двумя Аньками все время убегали, а третья упорно ходила за ними.

А прошлой весной… Я надеялась, что к седьмому об этом все забыли, и Ромашенко тоже.

Однажды вечером я ходила в магазин на Революцию и встретила там Абрашину. Пошли рядом, нам было по пути, и сама не зная зачем, я сказала, что Ромашенко предложил мне дружбу, передал записку. Абрашина заглянула мне в глаза:

– Можно, я с тобой буду ходить?

– Да, – сказала я и стала врать дальше с подробностями, отвечая на вопросы Аньки, как да что именно написал в записке Ромашенко, и завралась совсем.

Ночь плохо спала и думала, вот раскроется мое вранье, и что скажу? Наутро и Звонарева подошла ко мне:

– Можно, я с тобой буду дружить?

Ситникова сначала ничего не понимала. Все три Ани отвернулись от нее, ходили на всех переменах за мной, но Ромашенко по-прежнему не замечал меня, а крутился возле Ситниковой, чем вызывал у Ань подозрение. Обман раскрылся в тот же день, к концу уроков. Ромашенко с Квасовым открывали дверь в наш класс и с интересом разглядывали меня, а я страдала, что у меня нет шапки-невидимки. Было так стыдно! Но и обидно.

Девчонки потребовали ответа: «Зачем?» Светка тоже подошла и с удивлением спросила:

– Женя, зачем ты наврала?

Мне нечего было ответить, и я сказала:

– Чтоб показать тебе, чего стоит дружба твоих Ань! Они ходят с тобой из-за Сашки, и в тот же час отвернулись от тебя.

Но это было в шестом классе. А в седьмом Ромашенко стал еще выше, еще красивей, а в нашем классе мальчишки остались такими же мелкими и пустыми. Кроме, разве, Генки Акустьева. Он мне тоже нравился – невысокий, белобрысый, нос у него картошкой, но Генка был умный и учился лучше всех. Генка мне нравился, но он все время смотрел на Алю Безумову. Я иногда следила за его взглядом и удивлялась – что он в ней нашел? Безумова была круглолицей, с ямочками на подбородке и на тугих щеках, а нос у нее такой, будто она прижалась им к оконному стеклу, и стала похожей на поросенка. Такой улыбчивый щекастый поросенок с толстыми косами и пышной кудрявой челкой.

Женя – Саше: октябрь

«…Ты говоришь, что не любишь писать писем, а я наоборот – писала бы тебе каждый день. Пишу тебе «Здравствуй, Сашка», а сама думаю, что пишу С. Р. Он ведь тоже Сашка. И когда получила твое письмо и увидела «Здравствуй, Женечка!», честное пионерское, так приятно, будто от него письмо получила. Ты не обижайся, ладно? Тебе ведь он тоже нравится.

Ты спрашиваешь, хорошая ли Яблокова, а я не знаю. Я же ее не видела, я была в санатории с ее одноклассницей – Котомкиной. По письмам она хорошая. Но моя бабушка говорит, что и я хорошая, когда сплю, да когда дома нету. Но мне все-таки кажется, что она хорошая. Только иногда выражается как-то… Например, пишет мне: «Будь счастлива в том, что так просто называется – Жизнь!» А по-простому что ли нельзя сказать? Не люблю я этого.

Да, мне тоже понравилась «Кортик. Бронзовая птица». А сейчас я читаю В. Ананяна «На берегу Севана» Очень интересная! Когда я буду сдавать в библиотеку, возьми, почитай!

Как хочется скорей зиму! Хочу на лыжах и на коньках кататься! А тебе хочется зиму?…»

В начале зимы мама всегда брала лыжи напрокат: себе и нам с Тоней. У маленьких у нас были свои лыжи, которые крепились ремешками на валенки, а лыжи с ботинками она не покупала – дорого. Говорила, что все равно нужны только лишь три месяца в году, а на следующий год нога вырастет, ботинки станут малы. Новые покупать? А в прокатном пункте лыжи и ботинки всегда были, любой размер, только надо было не прозевать, успеть, пока все не разобрали.

И в школе лыж для физкультуры было предостаточно, нам не требовалось носить свои из дома. Даже если кто-то на уроке ломал лыжу, с родителей стоимость не высчитали и даже не ругались на нас. В школьном спортзале по одной стене за стойками стоял лес разноцветных и разнокалиберных лыж с ботинками.

По воскресеньям мы часто выезжали вшестером: мама, я, Тоня и соседи: тетя Нина с другой половины нашего дома со своими дочками. Мы ездили в лес за стадион, там всегда были накатаны лыжни по три, пять и десять километров. Мама наша очень хорошо каталась на лыжах, она раньше всегда в городских, районных и даже – областных соревнованиях участвовала, у нее разряд и значки ГТО, а тетя Нина за ней не поспевала, на горках падала и хохотала.

На неделе после школы мы с Сашкой ездили кататься на лыжах к водохранилищу. Там был высокий склон вдоль водосброса и по берегу реки, и мальчишки на горе всегда делали трамплины. По лыжне, на которой трамплин, я боялась съезжать, а по ровной любила. Спуск длинный!

А один раз мы просто пошли по замерзшему водохранилищу. Решили идти на тот берег. Сашка сказала:

– А давай уйдем в лес на тот берег и заблудимся!

– Давай!

Шли, шли… шли, шли, а все еще даже не на середине водохранилища. Уже начало смеркаться. Неподалеку, возле нас еще что-то видно, а впереди темный лес. Совсем черный. Оглянулись, а сзади далеко город. Редкие уличные фонари горят. Мне стало страшно в лес идти, я посмотрела на Сашку, та идет вперед и молчит. Мне тоже не хотелось признаваться, что боюсь, но Сашка упрямая, ни за что первая не признается. Я не выдержала:

– Может, обратно?

– А как же «заблудиться»? Эх, Женя, какая ты трусиха!

Я начала оправдываться, что я вовсе не боюсь, а думаю – мама будет волноваться, а Сашка так усмехнулась, будто вовсе не верит мне и как бы нехотя повернула назад. А мне показалось, что она даже с облегчением вздохнула. Главное, что я предложила, а не она.

Каток заливали неподалеку от Леркиного дома. Мне коньки на ботинках отдал Толя, мамин брат. Они были мальчишечьими, коричневыми и с обшарпанными носами. А я мечтала о высоких белых «Снегурках»! Как у фигуристок. Но где было их взять? Хорошо хоть такие были, Лерка вон вообще каталась на простых, которые к валенкам привязывала и палочкой закручивала.

Вечерами на катке всегда было полно народу. Я научилась быстро кататься, даже получалось немного прокатиться задом наперед, а кружиться – никак. Обычно мы с Сашкой и Леркой катались вдоль по периметру катка. На середину не решались выехать, там так быстро все носились! И иногда нарочно девочек сбивали с ног, будто не видели. К Сашке все время приставал Звонов, хулиган из интерната. Сашка его ужасно боялась, но нам говорила, что он добрый, что он просто вид делает, будто такой уж хулиган.