Жан Лафонтен - Басни

Из каждого пчела извлечь сумеет мед.

Позвольте же коснуться мне вопросов

Той философии, которая слывет

У нас новейшею. Нам говорит философ,

Две Крысы, Яйцо и Лиса

Что духа нет, есть только плоть одна,

И каждое животное - машина,

В которой действует известная пружина,

В движение приведена.

Не таковы ль часы с заводом,

Идущие всегда одним и тем же ходом?

Откройте же ее, взгляните в глубину,

Пружину вы увидите одну,

Она ближайшую спешит привесть в движенье,

Пока не зазвонит известный механизм.

Таков, по мненью их, животных организм.

Машиной каждой впечатленье

Воспринимается, и так же в свой черед

Она толчок a?oaei передает.

Но как же делается это?

Здесь приведу я смысл ответа.

Согласно этому ученью, лишены

Животные сознания и воли:

В них радость и печаль, любовь и чувство боли

Необходимостью одною рождены.

Так что ж они?-Часы!.. А что же мы такое?

О, мы - совсем другое.

Различие Декарт нам поясняет сам,

Декарт, которому наверно был бы храм

Языческим воздвигнут веком;

Меж разумом и человеком

Он - нечто среднее. Так, получеловек

И полуустрица - иной слуга вовек.

Вот каковы Декарта рассужденья:

"Один я одарен способностью мышленья.

Что занимает мысль мою

Один я это сознаю".

Известно вам, что если б размышляли

Животные, они едва ли

Могли бы в том отдать себе отчет.

Декарт же далее идет

И утверждает он, что действия животных

Зависят от одних влияний безотчетных,

Что рассуждать они не могут никогда.

Мы с вами этому поверим без труда;

И тем не менее, когда, травимый псами,

Напуганный людскими голосами

И звуками рогов, предвестников побед,

Маститый зверь, достигший лет преклонных,

Олень старается напрасно спутать след,

От ярости лiaoоa, погоней распаленных,

Он уклоняется, оленя юных лет

Подставив им взамен. И как его уловки,

Которыми продлить свои он хочет дни,

Как хитрости его, его обходы ловки!

Достойны участи счастливейшей они

И славного вождя. Но гончих разъяренных

Добычей он становится в борьбе,

Иных трофеев не стяжав себе.

Когда птенцов своих, едва лишь оперенных

И не умеющих летать,

В опасности их куропатка-мать

Увидит вдруг, искусно притворяясь,

Что пулею в крыло поражена,

Охотника и пса старается она

Отвлечь к себе. Когда же тот, кидаясь,

Готовится схватить ее, легко

Она взлетает высоко,

Над их смущением как будто издеваясь.

Близ севера есть дальняя страна.

Как в первобытные глухие времена,

Там люди все живут в невежестве глубоком;

Зато животные сооружают там

Над быстрою рекою иль потоком

Сооружения, подобные мостам.

Искусно строятся животными плотины:

Настилка из досок, затем из твердой глины.

Под предводительством главнейших мастеров

Работает артель бобров.

Известная во время оно.

Что перед этою - республика Платона?

Лишь только настает холодная зима,

Бобрами строятся удобные дома,

И по мостам они свершают переходы,

Меж тем как дикари переплывают воды.

Что лишены животные ума,

Я верить не могу и я скажу вам больше:

Герой, пред кем дрожит турецкая земля,

Мне сообщил рассказ, король великий Польши,

А лжи не может быть в устах у короля.

Король рассказывал, что на его границе

Из рода в род ведут войну зверьки,

Которые зовутся байбаки;

Они сродни приходятся лисице.

И столь искусная война

Едва ли меж людьми бывала ведена:

Разведчики, летучие отряды,

Шпионы, вылазки, засады,

Все ухищренья, без числа,

Науки, Стиксом порожденной,

Которая героям жизнь дала.

Дабы почтить хвалою заслужённой

Их подвиги, пусть Ахерон

Нам возвратит великого Гомера;

Пусть также и Декарт нам будет возвращен.

По поводу столь дивного примера,

Хочу я знать: что возразил бы он?

Пусть говорят: животных организмы

Лишь сложные природы механизмы,

Телесной памятью одной одарены,

И побуждения другого им не надо

Для действий, вроде тех, что мной приведены.

Им служит память местом склада:

Ища предмет знакомый в нем,

Они идут знакомым им путем,

И повторяется все в том же направленьи

Такое ж самое явленье;

Но мысли в них руководящей нет.

Мы действуем не так. Инстинкт или предмет

Не служит точкой нам исходной,

Мы побуждаемы лишь волею свободной.

Начало высшее во мне заключено

И существо мое ему подчинено;

Начало это, будучи духовным,

Отделено от тела, и оно

Является у нас властителем верховным

Всех действий. Но какая связь

Незримая, меж них установясь,

Его соединяет с телом,

Кто властен разрешить в определеньи смелом?

Владеет хорошо орудием рука;

Но в свой черед кому была она послушной?

И чьим велением несутся облака

И движутся миры стезею их воздушной?

Небесный дух, быть может, их ведет.

Такой же дух и в нас живет,

Пружины тайные приводит он в движенье.

Пути невидимы, мы видим лишь явленье;

Возможно их постичь - на лоне Божества.

И если правду всю сказать нелицемерно,

То сам Декарт, учения глава,

Знал то же, что и мы. Одно я знаю верно:

Дух этот чужд разумнейшим зверям,

Лишь в человеке он себе возводит храм.

И все ж растения, хотя оно и дышит,

Неизмеримо выше зверь.

Что скажет тот, кто мой рассказ услышит,

Который здесь я приведу теперь?

Две Крысы, бедствуя, искали пропитанья.

Они нашли Яйцо, и радость велика

Была у них: не целого ж быка

Двум крысам надобно! Но против ожиданья

У них Лиса явилась на пути.

Как от нее Яйцо спасти?

В передних лапах унести

Его вдвоем? Насколько можно,

Катить или тащить до места осторожно?

Все это значило б на риск большой идти.

Необходимостью исхода

Был создан план такого рода:

Пока Лиса могла бы их настичь,

С добычею укрыться бы умели

Они в норе своей. И вот для этой цели

Одна из крыс легла навзничь

И лапами яичко обхватила,

Другая ж, несмотря на кой-какой толчок,

(По счастью, путь был недалек),

Домой за хвост подругу дотащила.

Ведь после этого - лишь только наобум

Возможно отрицать и у животных ум.

По мненью моему, рассудком звери эти

Одарены настолько же, как дети;

А дети мыслят все уже на утре дней.

И, в силу этой же причины,

Я нечто выше и сложней

Признал бы у зверей, чем тайные пружины.

Уму их далеко до разума людей,

Но в них материя, являясь утонченной,

Мне кажется из света извлеченной:

Она - живей и подвижней огня;

Огонь возник, от дерева рождаясь,

И в свой черед гореньем очищаясь,

Прообразом души он служит для меня.

Я дал бы всем животным несомненно

Способность чувствовать, судить несовершенно