Вячеслав Лейкин - Играем в поэзию

Например, "прекрасное разделяется на три рода: одно - вызывающее похвалы, например, миловидность; другое - приносящее пользу, например, орудие, дом и прочие полезные вещи; и, наконец, относящееся к порядкам, обычаям и прочему, что помогает жить. Таким образом, прекрасное бывает похвальным, полезным и благотворным".

Или же "закон бывает двух родов: писаный и неписаный. Тот, по которому живут в государствах, - писаный; тот, который возник из обычаев, называется неписаным. Например, выходить на людское место голым не запрещает никакой закон, однако мы этого не делаем, ибо нам препятствует неписанный закон".

Счастье по Платону (как утверждает Диоген) "разделяется на пять частей: во-первых, разумные желания; во-вторых, здравые чувства и невредимое тело; в-третьих, удача в делах; в-четвертых, добрая слава среди людей; в-пятых, достаток в деньгах и прочих жизненных средствах". Ну и так далее, и тому подобное...

Обитатели Четыреста Сорок Восьмой невероятно оживились, узнав о такой замечательной практике, и тут же составили свои собственные "разделения на виды и роды", а понятия взяли самые обыкновенные и естественные: свобода, красота, ложь, любовь, дураки, родители, мальчишки, учителя, стихи.

Итак, свобода бывает трех видов: гласная, негласная и желанная. Гласная - когда говорят все и преимущественно о том, о чем не имеют никакого представления; негласная - самое дорогое, в самом внутреннем кармане; желанная свобода - призрак, за которым гонятся, гремя кандалами, а когда догоняют, забывают их снять.

Красота бывает двух видов: та красота, что вот уже долгое время пытается спасти мир, и та, что когда-нибудь его погубит.

Ложь бывает трех видов: тонкая - которая незаметна, толстая которую замечают, но почему-то не пресекают, и грубая - которую все замечают и затыкают ею дыры, оставшиеся от тонких и толстых лжей.

Любовь бывает трех видов: духовная (вечная), физическая (временная) и выгодная (правда, это уже не любовь, а скорее осложнения).

Дураки бывают пяти видов: круглые, набитые, начинающие, сказочные и рабочие. Круглые - толстые дураки, которые не тонут в воде; набитые - в которых старательно набивают знания; начинающие - те, которые еще не одурели до конца; сказочные - самые умные дураки (например, Иванушка-дурачок) и рабочие дураки, которые абсолютно ничего не смыслят в своей работе.

Родители делятся на три категории: понимающие, требующие и кормящие. И все они - думающие: понимающие думают, что они нас понимают, требующие думают, что они нас знают (они так и говорят - "знаем мы вас"), а кормящие думают, что голодные мы будем еще хуже.

Мальчишки бывают четырех видов: нормальные, полудурки, дураки и идиоты. Нормальные - это за которыми бегаю я; полудурки - это которые бегают за мной; дураки - это с которыми я обычно сижу за партой; идиоты - это те, кто презирает весь наш прекрасный женский пол.

Учителя бывают пяти видов: хорошие, неплохие, плохие, ужасные и недорезанные. Хорошие - это отличные; неплохие - это хорошие; плохие это которые говорят, но не делают; ужасные - те, которые и говорят, и делают; недорезанные - это которым пора уходить из школы, иначе их могут как-нибудь дорезать.

Стихи известны четырех видов: питательные, трафаретные, всмятку и крутые. Питательные отличаются большим количеством калорий то бишь мыслей; трафаретные удобны для написания левой рукой; всмятку - это всмятку, это понятно; крутые вывариваются в голове гораздо дольше, чем всмятку, благодаря включенному на полную мощь огню в груди автора.

А Полина Барскова написала следующее:

"Стихи бывают ста видов, и лучшие из них - сожженные. Дураки существуют трех видов: верующие, неверующие и боги. Свобода тоже бывает трех видов: от жизни - мертвые, от смерти - гении и от свободы - цари. Еще на земле существуют учителя двух видов: строгие - палачи, и нестрогие - предатели. Кроме этого, встречается ложь двух видов: желанная - любовь и комплименты, гонимая - пророки и поэты. Что же касается родителей, то они бывают двух видов: любящие (матери) и верящие (отцы). И, наконец, о красоте, она бывает двух видов: красота порочная - вино, бой и женщины, и красота святая - цветы, Родина и В.А."

ДОН-ЖУАН, ГАМЛЕТ И ДРУГИЕ

- Вообразите себе собравшихся в одном помещении, да вот хотя бы здесь, в Четыреста Сорок Восьмой, испанца де Молина, француза Мольера, итальянца Гольдони, немца Гофмана, англичанина Байрона, русских Пушкина и А.К.Толстого. И все заняты одним и тем же делом. Каким?

- Сочинительством.

- Естественно. А что они сочиняют?

- А кто что. Каждый - свое.

- Ну уж нет! Какой тогда был бы смысл собирать их вместе? Да еще здесь. В том-то и штука, что пишут они об одном и том же.

- О чем?

- Или о ком. Они сочиняют свои драмы, комедии, поэмы, рассказы, а если прибавить сюда еще и Гумилева, и Давида Самойлова, то и стихи, про знаменитого и злополучного испанского гранда, красавца, обольстителя и забияку...

- Про Дон-Жуана?!

- Совершенно верно. Все эти достойнейшие люди написали про ДонЖуана. Про своего Дон-Жуана... А теперь попробуем объединить только поэтов. И тоже одной-единственной темой.

Афанасий Фет: "Я болен, Офелия, милый мой друг,

Ни в сердце, ни в мысли нет силы...";

Александр Блок: "Я - Гамлет. Холодеет кровь...";

Анна Ахматова: "Ты сказал мне: Офелия, иди в монастырь,

Или замуж за дурака...";

Борис Пастернак: "Гул затих. Я вышел на подмостки,

Прислонясь к дверному косяку...";

Марина Цветаева: "Принц Гамлет! Довольно червивую залежь

Тревожить... На розы взгляни...";

Арсений Тарковский: "В чужом костюме ходит Гамлет

И кое-что про что-то мямлит..." и так далее.

Ничего удивительного, что завсегдатаи Четыреста Сорок Восьмой тут же решили последовать примеру старших собратьев.

И общего героя тут же определили: круглого, румяного, жизнерадостного, который ото всех ушел. Почти ото всех.

А второй избранник оказался полнейшей противоположностью первому: бел, несмел, уныл.

Объединяло их только одно - любовь к вокалу.

Колобок

1. Колобок - это славное имя

Вызывает умов возмущенье.

Звери злобные. Съеден был ими

Ты, имевший к свободе влеченье.

Голубые глаза и румянец

Все прекрасно в тебе, Колобок.

Но, смертельный исполнивший танец,

Ты навек превратился в лубок.

2. Колобок оставил Бабку,

Колобок оставил Деда.

Хватит киснуть на окошке!

В путь! Да здравствует свобода!

Покатился по дорожке

(Благо круглый, не квадратный)

Хоть и Лисоньке под ножки,

Хоть и Лисоньке на носик,

Хоть и Лисоньке в желудок,

Но свободен он, ребята.

Да, не съела его Бабка.

Не достался он и Деду.

Предпочел утробу лисью

Жизни тихой и домашней.

3. О, колобок, беспечный странник:

Свое отпеть и снова в путь.