Елена Шолохова - Ниже бездны, выше облаков

Мне ведь даже поделиться не с кем. Я, конечно, записываю всё в дневник. Да-да, знаю, сейчас модно вести блоги, а дневник – это привет из прошлого века. Или позапрошлого? Но блог – это как-то публично, что ли, напоказ. А в том, что ты записываешь самое сокровенное в тетрадь и эту тетрадь прячешь от всех в тайное место, есть что-то очень-очень личное. Иногда это помогает не свихнуться, привести в порядок мысли, но сейчас мне этого мало. Так хочется поговорить с кем-нибудь о Диме. Не гадости про него послушать, а просто поговорить. Но не с мамой же. А подруг у меня, по большому счёту, нет. Ольга, ни минуты не сомневаюсь, сразу же доложит всё Женьке. А Женька его ненавидит. Прямо злобой вся исходит, стоит только о нём упомянуть…

Отношения с Анитой развивались не просто быстро, а галопом. Сразу она мне, конечно, понравилась. В потоке замухрышек Анита выделялась и сияла как звёздочка. О как сказанул! Пафосно, но ей было приятно. Девчонки вообще, заметил, любят, когда им не просто отвешивают комплименты, но ещё и превозносят их достоинства. Скажем, фраза «Ты в нашей школе самая красивая» имеет гораздо больший вес, чем просто «Ты красивая». Анита же выделялась не только внешностью, но и, что куда важнее, умением быть такой, чтобы все на неё смотрели и удивлялись, завидовали, восхищались и т. д. (нужное подчеркнуть). Это и есть то самое, что по умолчанию возносит её в ТОП группы «А» по нашей с Костяном условной классификации. Об этом я ей, естественно, не говорил – понимаю ведь, что не слишком благородно делить девушек на классы и подвиды. Хотя… девчонки тоже наверняка нас делят на всяких там ботанов, лошков, мачо, ну или кого там ещё.

В тот же день, как познакомились, позвал её гулять. Она и колебаться не стала, и умница. Сказала:

– Ну, после того как я по твоей вине прогуляла три урока, ты просто обязан сводить меня куда-нибудь. Сегодня же вечером.

– Хм, такие-то обязанности век бы исполнял.

Договорились для раскачки пока на кино. Ждал её в холле, она, как водится, задерживалась. Зато когда наконец пришла… Она меня и утром-то впечатлила, а тут… Можно сказать, фильм мы и не смотрели. Разве что рекламу в начале и титры в конце. После кино посидели в кафе. Потом проводил её. Как положено, постояли в подъезде, хорошенько попрощались. А затем… не успел я дойти до дома, мне уже прилетело три эсэмэски от неё. Последняя: «Жду тебя в скайпе. Поторопись!» Мне это не то что не понравилось, просто были немного другие планы. Целый час мы проболтали по скайпу, пока наконец не возникла в кадре её мать и не велела ей закругляться.

На следующий день ситуация повторилась практически один в один. И на третий день то же самое, и… В итоге всё так молниеносно завертелось! Вот мы только приглядывались друг к другу, узнавали, старались показать себя с самых выгодных ракурсов… И вот уже Анита стремительно отвоёвывает территорию моей личной жизни. Звонки, эсэмэски, чат, встречи в реале – везде постоянно она. Костю Бахметьева почти месяц не видел. Я не брюзжу, она действительно во всех отношениях – супер. Но, видать, моё бесприглядное детство пристрастило меня к неограниченной свободе. А тут с одной стороны бабка поджимала, с другой – Анита шагу не давала ступить.

Ещё и с кэшем – полный напряг. Последний год я привык зарабатывать себе на мелкие карманные в нете. Способов на самом деле масса: варезники, постинг, ссылки – но там совсем по мелочи. Другое дело – спортивные тотализаторы, где, если подфартит, можно и неплохой куш срубить. Только здесь надо быть постоянно в теме. То есть на всё необходимо время, а с появлением Аниты его-то как раз мне катастрофически недоставало. Зато баланс моего кошелька решительно стремился к нулю. В итоге, когда она в очередной раз насела на меня, чтобы вытянуть в какой-то клуб, я отказался:

– Прости, никак.

– Ну ты что? Суббота же! Или тебе не хочется со мной быть? Я тебе уже надоела?

Запрограммированы они, что ли, на подобные выводы?

– Да нет. Просто я совсем пустой.

– А-а, ну это фигня. Вообще ноу проблем. Я сейчас у матери возьму.

– Ещё чего!

Препирались минут двадцать, поссорились. Сначала был осадочек, а затем почувствовал – свобода. Потом помирились, конечно, но ссориться стали раз за разом всё чаще, и это напрягало. Даже задумываться начал: а нужны ли они мне, эти отношения? Если без них и проще, и спокойнее. Следом пришла и другая мысль: может, и вообще отношения не для меня?

Не всё спокойно оказалось и с одноклассниками.

Во-первых, меня ждал сюрприз – встреча с давним «дружком», Эдиком Лопырёвым. Не знаю, как я его не высмотрел в первый день, зато на следующий мы лоб в лоб столкнулись с ним возле кабинета. Он и не изменился практически. Такой же мелкий, щуплый, а теперь и прыщавый.

Эдик меня узнал и про кражу тоже наверняка вспомнил – а то с чего бы у него вдруг так перекосило физиономию?

– Оба-на, Эдик! Так мы теперь одноклассники, выходит?

Он коротко кивнул и попытался проскользнуть мимо.

– А ты куда заторопился? – я оттеснил его от двери, преградив проход рукой. – Что, даже ничего сказать не хочешь своему бывшему лучшему другу?

Лопырёв замялся. Видно было, что испугался. Ну пусть побоится.

– Чего примолк? У твоей мамашки деньги-то больше не пропадали?

Лопырёв окончательно потерялся. Шмыгнул носом, и я вспомнил его давнюю привычку, за которую его дразнили в нашем дворе.

– Ладно, беги пока, учись, козявочник.

Во-вторых, просчитался я и с выскочкой. Сперва она казалась мне обычной отличницей-активисткой, какие обязательно найдутся в любом классе, только непомерно инициативной. Но выскочка, ко всему прочему, оказалась ещё и предводительницей хомячков. Причём в этом микромирке царил нереально жёсткий матриархат. Все вокруг неё гуськом ходили и в рот ей заглядывали.

Примерно через месяц после того как я стал учиться в новом классе, – хотя учиться – это слишком громкое заявление, потому что бывал от силы на двух-трёх уроках в день, – мы с ней сцепились. Прямо на уроке. Шла история. Проходили столыпинские реформы. Историчка, она же классная, она же литераторша и, может быть, и ещё кто-то – не суть, в общем, о самих реформах не сказала ни слова, ни полслова. Зато почти весь урок с энтузиазмом втирала, какой был Столыпин сатрап и висельник. Послушать её, так этот злодей только и делал, что сгонял народ с обжитых земель поднимать целину, а тех, кто не горел желанием, без разбору вешал. И перевешал таким образом два миллиона честных тружеников. Бабку бы мою от таких рассказов точно разорвало, да и я не утерпел. Минут за пять до звонка подал голос:

– Может, всё-таки про реформы хоть что-нибудь скажете?