Виринея Кораблева - Не входи в стеклянный дом, или Удивительный июнь. Книга для любознательных детей и их родителей

От новых подружкиных умозаключений моя бедная голова окончательно закружилась. Я откровенно заявила Светке:

– Больше не могу! Я иду домой и тебе то же предлагаю.

Она кивнула, и мы пошли. Всю дорогу промолчали (не было сил разговаривать), а попрощались у моей двери лишь кивком головы. Я уже дома вспомнила, что мы забыли договориться, во сколько и где завтра встречаемся. Но открытие меня совсем не огорчило, – просто я чувствовала, что это и так произойдет, без всяких слов.

Вид у меня в этот вечер был до того изнуренный, что мама тревожно пощупала ладонью мой лоб: не заболела ли? Митя, который радостно запищал при моем приходе и все пытался рассказать что-то о своих детсадовских делах, обиженно замолчал и отошел в сторону. Папа из-за газеты несколько раз пытливо взглядывал на меня, но ни о чем не спросил.

Зато когда потом, за ужином, я умяла целую гору маминого салата с кальмарами (аппетит у меня был зверский!), родители с облегчением улыбнулись и вроде бы успокоились. Митька, правда, так и продолжал дуться. Зато Пика – какое счастье! – больше не появлялась – ни днем, ни ночью.

…Мы со Светкой ехали в трамвае. Вернее, не ехали, а неслись вперед с бешеной скоростью. В дребезжащем, лязгающем вагоне было пусто; мы являлись единственными пассажирами (то есть перепуганными пассажирками). Ни я, ни Светка, сидящая у окна рядом со мной, не знали, куда обе так стремительно летим в этом гуле и зачем. Мы, со страхом прижавшись друг к другу, не отрываясь смотрели в окно, за которым бушевала буря. Ветер бросал на стекло целые потоки мутного ливня, дико завывал и раскачивал трамвай. Нам оставалось только хватать друг друга за руки и в ужасе замирать: вот сейчас опрокинемся и погибнем… Но нет! Вагон опять с лязгом вставал на рельсы и несся дальше. Мы молча напряженно ждали: чего? – я не находила ответа.

Вдруг ураган за окном стих и трамвай сбавил ход. Он, постепенно замедляя скорость, перестал дребезжать всеми своими железками, дал подряд три звонка и, наконец, остановился. Двери, мягко гудя, открылись. Мы с подружкой встали с сидений и направились к выходу. Ни я, ни Светка уже не трусили – ведь буря осталась позади и мы уже приехали. Но куда? – неизвестно. Странное ощущение чего-то неведомого, что должно было вот-вот открыться, овладело нами. Мы спрыгнули с подножки трамвая и огляделись.

В безоблачно-синем небе ровно светило яркое солнце. По обе стороны от нас расстилались тщательно подстриженные и даже как будто расчесанные зеленые газоны. Между ними пролегала серая дорожка из каменных плит, так плотно подогнанных друг к другу, что открывшаяся картина казалась нарисованной (или, вернее, расчерченной по линейке). Внезапно раздался шелест крыльев. Стайка воробьев молча и в организованном порядке опустилась на дорожку. Они сели в виде ровного треугольника и замерли, глядя на самого крупного из всех, с красной шапочкой на голове. Вожак негромко чирикнул, и тогда птички стали клевать что-то, видимо, раньше рассыпанное на плитках – причем все это неторопливо, солидно, без единого звука. Подобрав последние крошки, они подняли головки и опять посмотрели на старшего воробья. Тот чирикнул – на этот раз дважды – и стая, взлетев, скоро скрылась из виду.

Теперь путь был свободен. Мы пошли по дорожке вперед (почему-то тоже молча и чуть ли не в ногу). Постепенно мы так приноровились к движению друг друга, что скоро печатали шаг не хуже солдат на парадах. Я с удивлением подумала, что это мне почему-то нравится (а ведь я всегда терпеть не могла строевую подготовку и старалась в школе от нее по возможности отлынивать, вызывая возмущение нашего ОБЖ-шника, майора в отставке).

Увлекшись шагистикой, мы не сразу заметили, что впереди показались какие-то строения, по которым быстро двигались малюсенькие существа. Но не к ним были прикованы наши взгляды, а к прямой и неподвижной фигуре в темном платье, стоящей в конце дорожки. Мы со Светкой еще выше вздернули подбородки, еще больше напружились, и наши ноги застучали по гулким плиткам просто оглушительно.

И не ошиблись: не кто иной, как Марья Степановна собственной персоной терпеливо ждала, пока мы подойдем к ней. Вот мы уже стоим совсем близко, опустив руки по швам. Я без всякого удивления вижу, как Светка, судорожно глотнув, делает шаг вперед и докладывает, преданно глядя старухе в глаза:

– Марья Степановна! Новые кандидатки на место жительства прибыли!

Та, изобразив улыбку, сдержанно кивает:

– Хорошо. Рада, что вы здесь. К осмотру готовы?

И тут я внезапно чувствую приступ паники (впервые за все путешествие). «К какому осмотру? – проносится у меня в голове. – Что она, врач, что ли?»

«Бабка из двадцатой», строго нахмурившись, смотрит на меня и осуждающе качает головой. Светка, заметив это, возмущенно фыркает и почтительно спрашивает у Марьи Степановны:

– Разрешите сказать?

Та важно кивает в ответ, и подруга сердито говорит мне:

– Ирина, не будь дурой! Не нас будут осматривать, а мы. Тебе понятно?

– Понятно, – отвечаю я, стараясь придать своему голосу твердость и неудержимо краснея, потому что очень хочу и не решаюсь задать вопрос: «А что тут осматривать? И зачем?»

Еще раз внимательно посмотрев на меня, старуха удовлетворенно усмехается, видно, довольная моей сдержанностью. Она делает нам рукой приглашающий жест и направляется в сторону домов. Мы, слегка отстав, следуем за ней, все так же четко печатая шаг.

Только подойдя совсем близко к постройкам, видим, что те крохотные существа, которые были еле различимы издали – это мыши. Много мышей, может, несколько тысяч. Они заняты строительными работами: одни быстро замешивают раствор в маленьких ванночках, другие подвозят к ним тачки, заполняют их доверху и везут к незаконченным стенам. Там они поднимаются по крепким доскам, поставленным наклонно. Другие маленькие строители принимают у них тачки, выкладывают их содержимое в какие-то длинные ящики, прикрепленные снаружи. За стенами ясно видны толстые столбы с перекладиной наверху. На перекладине – аккуратно уложенные горки сверкающих кирпичей и тоже – мыши, мыши, мыши. Они одновременно, как по команде, наклоняются вперед, держа в одной лапке по кирпичику; другой лапой подхватывают раствор, размазывают его по верху стены и ставят кирпич на нужное место. Затем процедура повторяется сначала.

Сразу видно, что работа хорошо спланирована – серые строители снуют, точно заведенные. Здорово, конечно! Очень похоже на мультфильм про муравьев, возводящих муравейник – там они так же слаженно двигались и дружно взмахивали всеми своими шестью ногами.

Стоп! Но как же… Я еще раз внимательно смотрю на столбы, стоящие по ту сторону стен. Почему я их вижу?! Ведь должна быть видна только перекладина с мышами-каменщиками! Я бросаю растерянный взгляд на Светку и понимаю, что она думает о том же. Марья Степановна довольно хмыкает и говорит: