Юлия Ермилова - Пропавший корабль

«Зануда, – подумал Арс. – А если и сестра такая же, то в путешествии мы повесимся».

– Здравствуйте, здравствуйте, – в двери показался человек, ужасно обросший. У него были длинные, до плеч, рыжие волосы, густая борода того же цвета и усы. Он прошёл мимо ребят, выбрал пуфик рядом с Арсом, сел и сказал:

– Вижу, все в сборе, будущие покорители космических глубин.

Затем подмигнул Арсу и спросил:

– Как бабушка?

И тут Арс вспомнил: это же тот самый учёный, которого он видел миллион лет назад, когда ночевал у бабушки в её биологическим институте. Арс тогда был ещё не Арсом, а Арсиком и приехал к бабушке на лето отдыхать. Как-то вечером бабушку срочно вызвали на работу, а внук громко заревел, узнав, что его оставляют на ночь одного. Бабушка подумала всего секунду и взяла малыша с собой. В институте у неё был огромный кабинет, соединённый с лабораторией. Горничная нажала кнопку, и из пола выехала кровать, застеленная голубым, под цвет стен, бельём. Арсик лёг и по самые уши укутался мягким одеялом. Бабушка рассматривала какую-то ящерицу и спорила с дяденькой лет восемнадцати. Вдруг ящерица изловчилась и куснула дядьку прямо за руку, да так, что он завопил и отбросил рептилию. Та попыталась сбежать, но бабушка её ловко поймала и засунула обратно в террариум, а затем стала обрабатывать рану и всё спрашивала, может ли дядька шевелить пальцем, не перекусила ли ящерица ему чего-то там. Потом они уткнулись в микроскопы. Стало скучно. Арсик сонно смотрел на бабушку, которая в голубоватом свете лампы то вырастала до потолка, то сморщивалась чуть ли не в карлика, расплывалась и снова возникала из тумана, и, наконец, заснул. Последнее, что он услышал, была её фраза:

– Паша, с ума сойти, это же милигамбра апофеозис!

Но где Паша так оброс? В те далёкие времена его лицо было гладким, как мозг Жени. Сейчас, когда мужчине, не желающему иметь бороду, достаточно втирать в кожу лица любой бородекс – и расти ничего не будет, борода и усы смотрелись странно. Всякие неформалы из любителей био отращивали себе усы и бороды, но делали это фигурно: наносили бородекс на отдельные участки подбородка, и волосы росли только на несмазанных местах в виде узоров, букв, иногда даже целых картин, подстриженных и раскрашенных. А такая просто борода встречалась только у героев фильмов про старину.

– Я – ваш преподаватель. Паша.

– Паша-бородаша, – громко сказал Женя, но Паша не обиделся:

– Можно и так. Как вы думаете, чем мы будем заниматься?

– Учиться сражаться с космопиратами! – выпалил Женя.

– Отрабатывать навыки выживания, да? – перебила его Тори.

– Вы нам расскажете, что можно и что нельзя на других планетах, – Вику так хотелось оказаться правым, что он даже привстал.

– Вы близки к истине, – улыбнулся Паша. Точнее, все поняли, что он улыбнулся, потому что его глаза прищурились, а борода дрогнула и слегка расползлась в стороны. – И про другие планеты вам расскажем, и про то, что можно и что нельзя, ну и, само собой, навыки выживания. Вот только с пиратами неувязка – сколько экспедиций в космос мы ни отправляли, до сих пор ни одного пирата никто не встретил.

– А вы нам оружие дадите?

– А тренажёры будут?

– Не всё сразу, – Пашина борода снова улыбнулась. – Мы будем заниматься целый месяц. Каждый день, без выходных. Нам надо многое успеть. Я – биолог, буду вам рассказывать про животных и растения других планет. Как подходить, чем кормить, что нужно для выживания в чужой природе. Капитолина Аполлинарьевна, бабушка Клавдии, – кивнул он на девочку, – историк, её ведомство – происхождение планет. Лингвист объяснит, как общаться с инопланетянами… если вы их встретите. Николая Николаевича все вы видели, когда проходили медосмотр. С ним будете практиковаться в оказании друг другу первой медицинской помощи.

– Ага, как дать друг другу капсулу со стрихнином, – тихо сказал Арс, и Женя согласно хихикнул.

– Любителям бластеров, лазеров и плазмеров придётся расстроиться – тира у нас не будет, зато страшный человек, специалист по космо-до, начнёт вас тренировать в борьбе с противником без оружия. Ну и, конечно, капитан корабля познакомит вас с самим кораблём, его системами и правилами поведения в космосе.

– И всё это за месяц? – удивился Вик.

– Не совсем, часть занятий продолжится во время полёта. Главное, ребята, запомните: вам сейчас кажется, что космос – это приключения. Но прежде всего – это другой мир. Там другие масштабы, другие законы, другие существа. Поэтому первое правило – дисциплина. Если капитан отдал приказ – выполнять точно и неукоснительно, иначе вы поставите под угрозу не только свою жизнь, но и жизни других людей.

– А если кажется, что капитан не прав? – спросил Вик.

– Выполнить приказ, а потом анализировать, прав он или не прав. Понимаете, ребята, вы часто будете видеть ситуацию с одной стороны, а капитан владеет полной информацией. Иногда, отдавая какое-то указание, он жертвует мелким, чтобы выиграть в крупном. Например… – Паша задумался, – например, однажды наша экспедиция искала сипайского забрюшника – это редчайший на планете вид ящериц, их всего около десятка. По рассказам, у них регенерировали, то есть, восстанавливались не только хвост, но и все шесть лап, и спинной гребень. Представляете, что значили эти забрюшники для науки! Изучив забрюшника, мы смогли бы понять, что запускает регенерацию в организме и можно ли сделать то же самое для человека. Например, кому-нибудь крокодил откусил руку. Сейчас мы искусственно выращиваем конечности и припаиваем на место, это долго и сложно. А так – врачи подключили человека к компьютеру, нажали несколько кнопок, мозг получил импульс, запустил процесс восстановления – и готово, новенький палец – муха не сидела. В общем, искали мы забрюшника долго: даже камеры не могли его засечь, очень быстро он передвигается. У него обострённое чувство опасности. И вдруг – удача! В одну из наших ловушек попалась самка забрюшника, да ещё будущая мама. Мы обрадовались, готовим инкубатор для перевозки. А Маргарита Генриховна, руководитель экспедиции, кстати, бабушка Арсения и Евгения (Паша кивнул в сторону мальчиков), говорит: «Берём образец ДНК, снимаем голограмму и отпускаем самку». Мы ничего не понимаем: в нашем распоряжении не только один забрюшник, но и его дети, можно их исследовать. Однако приказ есть приказ. Взяли образец, самку отпустили, а потом спрашиваем, мол, почему отпустили-то. А Маргарита Генриховна объясняет: животные с повышенным чувством опасности в неволе не размножаются: самка и её детёныши у нас бы погибли. А вдруг это вообще последняя в мире самка забрюшника? Для наших исследований пока хватит тех образцов, что мы взяли, зато самка спокойно на воле родит своих малышей и популяция забрюшников станет больше. Потом ещё поймаем или придумаем, как их изучать на воле.