Софья Бенуа - Фаина Раневская. Жизнь проходит и не кланяется

Одной из черт, унаследованных Фаей от артистичной, впечатлительной матери, была способность влюбляться в талантливых личностей. При этом Фаину совершенно не волновало, к какому времени принадлежали эти люди и были ли они вообще. Биограф Матвей Гейзер писал:

«Одним из первых воспоминаний ее детства стала смерть Чехова. Она навсегда запомнила прекрасное летнее утро и горестно рыдающую над газетой мать. Перепуганная Фаина поплакала вместе с ней, а потом нашла первую попавшуюся книгу Чехова и прочитала ее. Это оказалась «Скучная история», которая произвела на нее такое впечатление, что позже Раневская написала, вспоминая тот момент, когда она закрыла книгу: «На этом кончилось мое детство. Я поняла все об одиночестве человека». Спустя несколько лет она вновь услышала крик и рыдания матери: «Как же теперь жить? Его уже нет. Все кончилось, все ушло, ушла совесть…» На этот раз умер другой обожаемый ею писатель, Лев Толстой. Его смерть Милка Фельдман переживала так тяжело, что надолго заболела.

Вот так и Фаина Раневская потом – любила кого-нибудь, так уж любила, с полной самоотдачей. Так она любила своих друзей, и так же она любила Толстого и Пушкина – со всей страстью, со всеми душевными силами, на какие была способна.

«Любила, восхищаюсь Ахматовой. Стихи ее смолоду вошли в состав моей крови», – писала Раневская в дневнике.

И это была чистая правда. Стихи Ахматовой, а потом и она сама так прочно вошли в жизнь Раневской, что теперь уже невозможно представить их друг без друга. Великая поэтесса и великая актриса – они были неразрывно связаны до конца жизни.

Их дружба по-настоящему началась в Ташкенте, во время Великой Отечественной войны, но познакомились они гораздо раньше. Раневская тогда, по ее собственным воспоминаниям, еще была Фаиной Фельдман и жила в Таганроге. Она прочла стихи Ахматовой, влюбилась в них и твердо решила познакомиться с поэтессой. Поехала в Петербург, нашла квартиру Ахматовой и позвонила в дверь.

«Открыла мне сама Анна Андреевна, – вспоминала она. – Я, кажется, сказала: «Вы – мой поэт», – извинилась за нахальство. Она пригласила меня в комнаты. Дарила меня дружбой до конца своих дней». Ахматова тогда поинтересовалась у Фаины: «Вы пишете?» Но та ответила: «Никогда не пыталась. Поэтов не может быть много». Возможно, с этой фразы Ахматова и присмотрелась к ней получше, выделив необычную девушку из числа своих многочисленных почитательниц».

Сцена, театральная ли, музыкальная, завораживала юную Фаину: девочка как будто чувствовала, что именно сцена станет местом ее преображения из мучительно стесняющейся по каждому поводу дикарки в раскрепощенную острословку – любимицу миллионов. Бросив таганрогскую гимназию в 14 лет Фая Фельдман поступила в частную театральную студию к А. Ягелло (А. Н. Говберга). Руководитель студии был добрый, интеллигентный чудак, который увлекался экспериментами с театральными постановками. Он научил Фаину свободно двигаться по сцене, раскованно, громко и внятно говорить, чуть растягивая слова (чтобы избавиться от заикания), красиво жестикулировать.

Таганрогская Мариинская женская гимназия.

Открытка конца XIX в.

В возрасте 14-ти лет Фаина впервые побывала в столице, где попала на спектакль «Вишневый сад», сыгранный блестящей актерской труппой Московского Художественного театра. Именно эта чеховская пьеса подарила Фае ее новую фамилию, которую она сделает великой силой собственного таланта. Однажды девушка шла по улице с приятелем – театралом, вдруг из ее сумочки выпало и унесло ветром несколько купюр. Фаина не расстроилась, а стояла и весело смотрела вслед деньгам:

– Боже, как красиво они летят!

Ее спутник заметил:

– Вы совсем как Раневская!

Свое пятнадцатое лето Фаина провела в Крыму, в Евпатории, где познакомилась с молодой, талантливой актрисой Московского художественного театра Алисой Коонен, ученицей Станиславского. В заросшем соседском саду стоял красивый, чуть обветшалый особняк, в котором, оказывается, каждое лето отдыхала с родными Алиса Коонен. Узнав, кто ее соседка, Фая решила во что бы то ни стало подружиться с нею: каждое утро нескладная девочка с сияющими глазами ждала у ворот соседскую компанию, чтобы вместе отправиться на пляж – провести время в обществе своего нового кумира. Коонен отнеслась к новой знакомой сначала снисходительно, а затем – и покровительственно: льстило внимание и обожание юной Фаи Фельдман. Матвей Гейзер рассказывал:

«…В то время Коонен была совсем молода, играла в Художественном театре и уже была достаточно известна как в Москве, так и за ее пределами. С Фаиной Фельдман они встретились в Евпатории, где Алиса гостила у своего брата, главного врача туберкулезного санатория.

Что касается Фаины, то ей тогда было четырнадцать лет, и в Коонен она была буквально влюблена – специально ради встреч с ней приезжала в Евпаторию и всюду сопровождала своего кумира.

Спустя пять лет, когда Фаина уже перебралась в Москву и пыталась стать актрисой, Коонен уже была примой недавно открывшегося Камерного театра под руководством Александра Яковлевича Таирова.

Раневская обожала этот театр, ходила туда на все спектакли и мечтала когда-нибудь и сама там играть. «Мне посчастливилось быть на спектакле «Сакунтала», которым открывался Камерный театр… – писала она спустя несколько десятилетий. – Роль Сакунталы исполняла Алиса Коонен. С тех пор, приезжая в Москву (я в это время была актрисой в провинциальных театрах), неизменно бывала в Камерном театре, хранила преданность этому театру, пересмотрев весь его репертуар».

Племянница Алисы, Нина Сухоцкая, стала первой настоящей подругой Фаины: дружба, зародившаяся на приморской даче, продолжалась всю жизнь. Нина стала режиссером Фаины, ее компаньонкой, любимой собеседницей, о которой потом вспоминали современники двух подруг:

«…Они являли собой разительный контраст: яркая, статная, царственно-эксцентричная Фуфа и маленькая, серенькая, говорливая Нина. Близкие Раневской знали, что Сухотская – отнюдь не приживалка Фаины Георгиевны. Ее вкусу, уму, знаниям Раневская безоговорочно доверяла, а в конце жизни даже покинула свое элитное обиталище в «башне» на Котельнической набережной и переселилась поближе к Сухотской. На руках Нины Станиславовны Раневская и скончалась».

Юная Фая (справа) с сестрой Беллой