Игорь Малышев - Театральная сказка

Большинство безостановочно двигалось по своим делам, но были и те, кто задерживались, чтобы переброситься друг с другом парой слов, а то и вовсе завязать беседу. Вот тут и начиналось самое интересное – капли, свободно висящие в воздухе, вдруг начинали реагировать друг на друга. Нет, многие висели абсолютно спокойно, но были и те, которые, нарушая закон всемирного тяготения, начинали отклоняться друг от друга, или же, наоборот, тянулись один к другому, подобно магнитам.

– Ты видишь? Видишь?! – то и дело толкала Ветка в бок Мыша. – Они реагируют друг на друга. Вот это как? А? Что это?

Облачка в фиалах то обволакивали стенки ровным молочным маревом, то сплетались змеистыми искрящимися клубками, то становились похожими на клочья сена, то на ударивший в небо фонтан… Иногда подвески собеседников соприкасались, и тогда облачка в них затевали какую-то сложную игру, напоминавшую танец или встречу двух птичьих стай в воздухе.

Капли встречались с мелодичным прозрачным звуком, от которого едва заметно вздрагивало пространство вокруг людей.

– Что это, Мыш? Есть какие-то мысли? Что там, внутри этих стёклышек? – тараторила Ветка. – Почему одни тянутся друг к другу, другие отталкиваются? Они живые?

– Не знаю, – лишь пожимал плечами тот.

– Может, это магниты?

– Если бы они все были магнитами, то никак не могли бы оставаться спокойными при приближении друг к другу.

– Так, Мышон, я девочка, и я люблю украшения, – сказала Ветка, хватая его за руку. – Я тоже хочу такую же штучку. Кстати, и тебе такую хочу.

– Зачем?

– Чтоб была. Интересно же посмотреть, как они будут вести себя при встрече.

– А если никак?

– Будут, будут. Должны.

Засценье хорошо тем, что куда бы ты ни попал, неизменно понимаешь язык местных жителей.

Они зашли в лавку, где продавались украшения, и спросили продавца с огромным семитским носом, раскидывающего слова легко и ловко, как фокусник карты.

– «Каплю»? – он указал на свою подвеску с синеватым туманом внутри.

– Именно, – сказал Мыш.

– Я вижу, вы чужестранцы, раз их нет у вас.

– Да, и мы издалека.

– Очень-очень издалека, – подтвердила Ветка. – Даже не представляете…

– И вы, уважаемые, не знаете, что там, в этих сосудиках?

– Нет, откуда? Мы здесь первый день.

– И думаете, что это можно купить?

– Ну, мы надеемся.

Продавец согнулся пополам от хохота, хлопнул ладонями по коленкам. Его огромный нос покраснел, лицо налилось кровью.

– Некоторые вещи нельзя купить, – сказал он сквозь смех.

– Мы это знаем не хуже вашего, – чуть скривив губы, заявил Мыш.

– Нет! Вы не так поняли. Я вовсе не хотел вас обидеть, – лавочник примирительно поднял открытые ладони. – В это время мало покупателей. Пойдёмте внутрь, – он указал на занавеску в глубине лавки, – выпьем холодного чая, и я расскажу вам кое-что о «каплях».

Когда они расселись на ковре вокруг приземистого столика, уставленного чашками, чайниками, вазочками с изюмом, халвой, мармеладом и ещё чем-то, совсем непонятным и экзотическим, торговец начал свой рассказ.

– В «каплях» находится смерть человека, который её носит.

– Яд? – переспросила Ветка.

– Нет, не яд. Смерть. В прямом смысле. У нас, когда человек рождается на свет, рядом стоит священник, который принимает смерть младенца.

Мыш закрыл глаза.

– Как это? Можно чуть яснее.

– Посторонним это и вправду непросто понять. Но рожающая человека женщина одновременно рожает и его смерть.

Он приподнял густые кустистые брови, посмотрел на детей поверх чашки и продолжил:

– Священник собирает смерть в особый сосуд, и он становится первой и главной собственностью новорождённого. Смерть можно переливать из сосуда в сосуд, ей всё равно. Если, допустим, человек разбогател и хочет переместить свою смерть из сосуда обычного стекла в фиал горного хрусталя, она не станет возражать.

– Но что означают эти движения между «каплями»?… – начал Мыш.

– Да-да, все эти притяжения, отталкивания, – закончила за него Ветка.

«Семит» развёл руками.

– Этого не знает никто. Бывает, что смерти отъявленных врагов притягиваются друг к другу, а смерти ближайших друзей не выносят одна другую. У смерти всегда и на всё своё мнение, часто совершенно непонятное нам.

– Но зачем вам держать её постоянно перед собой? – удивился Мыш.

– Это позволяет избегать многих глупостей. Она… – Торговец задумался. – Она настраивает на серьёзный лад, что ли. Не даёт врать. Отсекает пустяки и лишнее. Нет, не она, конечно. Отсекаем мы, видя её перед собой. По большому счёту только для этого она и нужна. Напоминать нам о том, что рано или поздно всё кончится.

Мыш и Ветка долго молчали, переваривая услышанное.

«Семит» не торопил. Туман смерти в его стеклянном сосуде клубился, то сбиваясь в кучевые облака, то растекаясь перистыми. Временами в облаках вспыхивали молнии. Следить за этой игрой можно было бесконечно.

Торговец заметил их интерес.

– Вообще-то, у нас не принято так внимательно рассматривать смерть собеседника. Хотя я, признаться, не вижу в этом ничего предосудительного. Смотрите, иначе зачем она висит у всех на виду.

Мыш и Ветка отвели глаза.

– Но если это смерть, как она… – медленно начал фразу Мыш.

– …Реализует себя? – закончила Ветка.

– Вот это как раз самая простая часть вопроса, – ответил, откидываясь назад торговец. – Бывает так, что сосуд вдруг сам по себе, безо всякой причины трескается и распадается. Бывает, человек, поскользнувшись, ударит его о камень… А может, кто-то, взмахнув ножом или дубиной, разобьёт «каплю», бывает и так. Тогда смерть выходит из сосуда, и человек просто вдыхает её. Говорят, в этом вдохе есть даже что-то приятное.

– Действительно просто. Но всё-таки, что означает притяжение или отталкивание смертей? – снова поинтересовалась Ветка.

– Не знаю, – ответил торговец. – Я слышал о супружеских парах, в которых супруг и супруга люто ненавидели друг друга, и удерживало их вместе только взаимное притяжение смертей. Я знаю множество людей, которые не стали дружить только потому, что их смерти отталкивались друг от друга. Впрочем, есть масса людей, дружащих или враждующих вопреки желаниям смерти. Смерть – это большая тайна, дети.

Он помолчал и, отведя глаза и словно признавая поражение в борьбе с чем-то огромным и непобедимым, добавил:

– Смерть – это вселенная. Её не разгадать.

Похожий на галактику туман в его фиале играл искрами.

– Приятно было поговорить, юные создания, – произнёс, вставая, торговец. – Но время идёт, скоро появятся покупатели.

– Бизнес есть бизнес, понимаем, – откликнулась Ветка.

– Однако было бы невежливо отпустить таких замечательных чужеземцев без подарка. Позвольте мне…