Игорь Малышев - Театральная сказка

Дома, храмы, стены, каждый кирпич которых был раз в двадцать старше детей, нависали над детьми, прятали в тень, укрывали.

Потом они пили кофе в круглосуточном кафе и тихо смеялись, избавляясь от напряжения этой ночи. Впрочем, никто не обратил бы на них внимания, смейся они хоть во всё горло. В кафе было пусто, бармен в наушниках смотрел кино по смартфону.

Снаружи пошёл снег. Лёг горностаевым воротником на плечи Москвы. Опушил ресницы её проводов и антенн и таял от дыхания её большого тёплого тела.

Дети вышли из кафе. Идти в ТЮЗ не хотелось, уснуть они сейчас всё равно не смогли бы.

– Ничего не вышло… – ловя снежинку на голую ладонь и наблюдая за её обрушением, сказала Ветка.

– Ну, хоть от охраны смогли сбежать…

– Говорят, на Старом Арбате несколько лет назад кто-то отпилил голову статуе актрисы возле Вахтанговского театра.

– А Русалочке в Копенгагене вообще регулярно что-нибудь отпиливают.

– Может, их просто не охраняют? В отличие от наших демонов.

– В любом случае у нас ничего не получилось.

С шумом распахнув дверь, Альберт вошёл в часовую и с порога закричал:

– Спите, террористы?

Мыш задвигался, нащупал под рукой блокнот, похоже, ночью он опять пытался что-то писать сквозь сон.

Режиссёр поднырнул под занавес.

– Подъём, «Аль-Каида!»

Дети завозились под одеялом, принялись зевать, протирать глаза.

Альберт потряс над ними газетой.

– Свежий номер «Московского комсомольца»!

– Да и пёс с ним, – буркнул Мыш.

– О нападении вандалов на памятник в Репинском сквере не хотите почитать?

Мыш резко сел, но Ветка, лежавшая с краю, опередила его и выхватила газету из рук режиссёра.

– Акт вандализма… Скульптурная группа… Один из самых одиозных памятников Москвы… – забормотала она, бегая глазами по строкам. – «Равнодушие»… Вандалы, вооружённые болгарками, пытались отпилить голову… Охрана задержала двух лиц без определённого места жительства… Ведётся следствие…

Альберт внимательно следил за их лицами.

– Бомжи тут вообще ни при чём! – порывисто высказалась Ветка.

– Да что ты! – делано изумился Альберт. – Тебе-то откуда знать?

– Зачем бомжам памятники пилить?

– На цветмет.

Ветка смутилась.

– Ну да. Возможно.

– Но ведь это ж вы, да? Ваших рук дело?

– Почему мы-то сразу? – не очень уверенно возразил Мыш, листая блокнот и стараясь не глядеть на режиссёра.

– А кому они ещё нужны, кроме вас? Вы? Признавайтесь?

Мыш шелестел страницами, Ветка отвернулась от режиссёра, посмотрела в окно.

– И что? Всё равно у нас ничего не вышло, – произнесла она нехотя.

– Ах вы дураки, дураки, – только и сказал Альберт, качая головой. – Думаете, распилите их на куски и они исчезнут?

– Конечно.

– Памятник, может, и исчезнет. Но демон-то, порок, никуда не денется. Памятник – только форма. Более или менее удачно пойманная.

– Мы думали, появление памятника – это что-то вроде их легализации в нашем мире.

Альберт поднял руки.

– Простите, я всё время забываю, с какими развитыми детьми имею дело. Конечно, появление памятника пороку означает, что теперь он в нашей жизни так же реален, как я или вы.

– А что, раньше не было, допустим, наркомании? Или торговли оружием?

– Конечно, были. Но размеры их были такими, что никому и в голову не приходило волноваться за своих детей. Они, пороки, были, как помарки на полях тетради, как случайная описка. Памятники поставили именно потому, что с некоторых пор эти демоны перестали быть опиской, случайностью, а стали знаком времени.

Альберт забрал газету из рук Ветки, поднял занавес и исчез. Дети услышали, как закипает чайник, звякает посуда.

– Кому чёрный? Кому зелёный? – раздался голос режиссёра.

– Мне чёрный, – сказал Мыш.

– Мне зе-е-елёный, – зевая, сказала Ветка.

Когда они расселись вокруг стола, Альберт, глядя в сторону, поинтересовался:

– А если бы вы попали в милицию, тьфу! полицию, всё время путаю.

– Нет, мы всё продумали…

– Так, чтобы не попасть…

– Пути отступления приглядели…

Альберт полез во внутренний карман пиджака, достал фляжечку, потряс её над чашкой, вытряхивая последние капли, раздражённо заглянул внутрь.

– Надеюсь, это было хотя бы весело…

У Ветки болела голова. Болела невероятно сильно, так что девочка утром не смогла встать с постели и, прижав ладони к вискам, лежала в позе эмбриона, иногда чуть слышно постанывая.

– Это подростковое, – слабо улыбаясь, говорила она Мышу, когда боль отступала. – Сердце не успевает расти за сосудами. Ну, или сосуды не успевают за сердцем.

Мыш укрыл её одеялом под самое горло.

– Отдыхай.

– Спасибо, – ответила Ветка и закрыла глаза.

Вечер не принёс облегчения.

– Может, отменить спектакль? – спросил Мыш у Альберта, когда они стояли у подоконника и глядели на бледную Ветку.

Альберт молчал, лишь нервно перебирал пальцами скрещённых на груди рук.

Ветка, не открывая глаз, села на подоконнике и стала вслепую нашаривать тапочки.

– Актёр либо играет, либо мёртв, – сказала она.

Мыш тряхнул головой, откидывая волосы:

– Ты красивыми фразами не прикрывайся. Куда тебе играть в таком состоянии?!

– Девочка права.

Альберт кивнул и пошёл открывать двери театра.

Ветка на ощупь нашла кисть Мыша, сжала её.

– Всё будет хорошо… – сказала она. – Я сейчас соберусь, и всё будет хорошо.

Мыш с трепетом и дрожью погладил по голове. Она слепо прижалась к нему.

– Спасибо.

– За что? – спросил Мыш.

– За то, что ты у меня есть.

Устроила голову у него на груди, обняла за пояс.

Мыш подумал, что сейчас упадёт. В голове шумело, в глазах плясали конфетти.

– Ты точно сможешь играть? – не зная, что ещё сказать, спросил он севшим голосом.

– Я буду очень стараться, – шёпотом ответила Ветка и, вздохнув, добавила: – У тебя в животе урчит. Ты голодный?

– Перед спектаклем, как перед боем, нельзя есть.

– Правильно.

Мыш гладил её по волосам, и его уносило куда-то высоко, в космос, за границы Млечного Пути… Они были такие гладкие, Веткины волосы, так лежали под его рукой… Словно ладонь Мыша была создана для того, чтобы гладить по голове эту девочку.

– Когда ты так делаешь, мне становится легче, – сказала она.

– Переодеваться и на сцену, – коротко бросил Альберт, заглянув в часовую.

Перед спектаклем Мыш с ужасом представлял, что будет, если в зале снова появятся незваные гости, но, по счастью, обошлось. Мальчик тешил себя мыслью, что демонов напугала их ночная атака и теперь они не решатся явиться сюда снова.

Ветка едва могла стоять на ногах, но добросовестно отыграла свою роль.

Она добралась до костра Гнома за сценой и опустилась возле него без сил.