Игорь Малышев - Театральная сказка

Мыш, осознав это, потерял сон, но обрёл небывалый покой. Он больше не беспокоился за свою девочку, как она, что с ней, хорошо ли она устроена там, вдали от него?…

Целыми ночами, не смыкая глаз, он смотрел на океан, то стеклянно-спокойный, то оглушительно-бушующий.

А потом он протянул руку к задвижке, держащей створки окна закрытыми, и…

…она поддалась. Легко, почти без усилия, словно только этого и ждала.

Створка с негромким приятным звуком вышла из рамы.

Мыш в нерешительности постоял перед открывшимся простором, перелез через подоконник, снял ботинки и ступил босыми ногами на песок.

Впервые за многие годы улыбнулся легко и спокойно.

Пошевелил ступнями, вслушиваясь в прохладный песок под собой, шагнул вперёд.

Океан баловал лёгкой волной, шептал, задумчиво разговаривая сам с собой.

Мыш, не раздеваясь, вошёл в прибой, сел, вытянул ноги. Холод, вначале почти пугающий, а потом бодрящий и свежий, охватил его.

– Как же хорошо… – с огромной накопившейся усталостью сказал он.

Из-за горизонта, прямо напротив вставало горячее солнце.

Мыш лёг на спину. Волны, по-кошачьи обтирая берег, плескали возле его лица.

Краски рассвета напитывали воду.

Всё жило. Всё двигалось.

Что-то коснулось открытой ладони. Мыш оглянулся.

– Морской конёк!

Он чуть дрогнул пальцами, делая вид, что хочет схватить зверька. Тот проворно отплыл и замер, глядя на лежащего перед ним человека.

Мыш следил за ним краем глаза и едва мог удержаться от смеха, таким грациозным и вместе с тем неуклюжим, умным и наивным, беззащитным и чопорным выглядел тот. Конёк снова подплыл к нему, осторожно ткнулся в ладонь.

Мыш сел. Рассветный ветер холодил плечи, стаи мальков играли у поверхности воды. Невдалеке всплыла черепаха морская, подняла над водой голову и снова исчезла.

Рябящий красным и чёрным океан лежал перед мальчиком, и из него выходило, словно рождалось, яркое живое солнце.

– Что же произошло? – думал Мыш. – Почему окно открылось только сегодня? Не тридцать лет назад, не год, и не месяц? Наверное, лишаясь чего-то, мы всегда получаем что-то взамен. Я лишился Ветки и получил…

Мыш вздохнул:

– Я получил океан.

Мыш знал, что может быть здесь сколь угодно. Может отправиться в самое далёкое путешествие и не возвращаться из него хоть сто лет. А когда вернётся, на сцене снова будет спектакль.

Дверца откроется с привычным, уже полюбившимся скрипом, в глаза ударит зелёный свет прожекторов, запахнет сухим деревом, пыльной тканью. Донесётся почти не слышное, но легко ощутимое дыхание сотни зрителей, всё внимание которых будет сосредоточено на нём – Гноме-Мыше. По рядам пронесётся движение, обозначающее любопытство и вместе с тем страх за стоящих тут же, возле дуба, Ганца и Гретель.

Мыш легко, что удивительно после стольких десятков лет путешествий и приключений, вспомнит свой текст и уже в который раз услышит удивлённый и опасливый голос Гретель:

– Ой, Ганц, кто это?

И он, Мыш-Гном, ответит:

– Я ваш друг, дети. Я ваш друг.

Сувальдный замок – замок, секретная часть которого представляет собой набор пластин (сувальд) с фигурными вырезами, которые при открытии замка подталкиваются выступами на бородке ключа.

Зипун (полукафтан) – верхняя одежда у крестьян. Представляет собой кафтан без воротника, изготовленный из грубого самодельного сукна ярких цветов со швами, отделанными контрастными шнурами.

Бив ак, биву ак (от фр. bivouac) – оборудованное место расположения людей на отдых (днёвку, ночёвку и так далее) в условиях естественной природной среды.

Каверна (из лат . caverna «ложбина, яма, пропасть; полость») – полость в биологических или искусственных объектах.

Федерико Гарсиа Лорка «Последняя песня».

Аболицион изм ( англ . abolitionism от лат. abolitio «отмена») – движение за отмену рабства и освобождение рабов.

Мальстрём – водоворот в Норвежском море у северо-западного побережья Норвегии.