Диана Джонс - Рыцарь на золотом коне

Вскоре после истории с зеркалом старост учительница по скрипке посоветовала Полли бросить занятия.

– Мне кажется, скрипка не твой инструмент, – сказала она. – Может быть, попробуешь флейту?

Но Айви сказала:

– Будешь дудеть целыми днями и мешать жильцу? Исключено!

Так все и кончилось. Мысль о том, чтобы написать мистеру Линну о своем провале, была для Полли невыносима, поэтому она пошла в секцию легкой атлетики и вообще прекратила ему писать. И ей стало ужасно стыдно, когда одним декабрьским утром она обнаружила среди остальной почты на коврике у двери открытку с изображением Бристольского подвесного моста. Полли взяла открытку и перевернула ее, уверенная, что это от мистера Линна. Оказалось – нет. Открытка была от папы, адресована Айви и написана сердитыми заглавными буквами, которые Полли волей-неволей прочла.

АЙВИ, ЧТО ЗА ДЕЛА?

Я ЖЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ: ХОЧУ ВЕРНУТЬСЯ!!!

– Полли, это мне, – сказала Айви, возникнув у Полли за спиной, и выхватила открытку у нее из рук.

– Я видела, – выпалила Полли. – Папа хочет вернуться.

– Он нарочно подстроил, чтобы ты прочитала открытку, – произнесла Айви самым твердым своим голосом. – И он не вернется, я этого не допущу.

Она открыла входную дверь и шагнула через порог.

Полли сама не ожидала, что закричит на мать: – Ты ужасная! Жестокая! Злопамятная! Он хочет вернуться, а ты его не пускаешь!

Айви обернулась, придерживая дверь, и на миг показалось, что она сейчас ударит Полли по лицу. Но она просто захлопнула дверь у Полли перед носом.

– Я тебя ненавижу! – завизжала Полли вслед шагам на крыльце.

Такого она тоже от себя не ожидала. Она немного постояла, взвешивая, правда это или нет. К ее облегчению, оказалось, что нет. «Чего не наговоришь в запальчивости, – подумала Полли. – Хорошо, что это вовсе не так».

Жилец появился неделю спустя. Это был жизнерадостный толстячок, пышущий энергией. Звали его Дэвид Брэгг, а работал он в газете «Мидлтонская звезда». Айви сказала, что он тоже разведен и знает, каково это. Полли его стеснялась. Дэвид все время шутил, а Полли никогда не понимала его шуток. Ее смущали его розовые волосатые руки – она видела их часто, потому что, когда Дэвид был дома, он всегда сидел перед телевизором в рубашке с закатанными рукавами, – и его громкий трескучий смех тоже ее смущал. А Айви смущала ее еще больше: она ужасно суетилась вокруг жильца и постоянно готовила ему роскошные завтраки, обеды и ужины.

– Вот увидишь, теперь у нас настанет счастливая жизнь, – сказала Айви.

Похоже, она и правда была счастлива. Почти каждый вечер Дэвид уговаривал ее сходить с ним в паб, а ей это, судя по всему, нравилось. Полли совсем не возражала. Можно было делать уроки в тихом пустом доме, и это было прекрасно, с какой стороны ни взгляни.

В школе гадальное поветрие наконец прошло. Все были заняты подготовкой к концерту рождественских песнопений. Дважды в неделю Полли оставалась в школе до вечера на репетиции хора. Как-то раз она вместе с Ниной вышла из школы довольно поздно и обнаружила, что ее ждут. У ворот маячил знакомый силуэт. Папа. Он приплясывал на морозе, озябший, но довольный, что видит ее. Полли бросилась ему навстречу, но замерла и просто пошла к нему, протягивая обе руки. Чувствовала она себя при этом очень глупо, но иначе не могла.

– Неужели ты мне не рада? – спросил папа, взяв ее руки в свои.

– Рада, конечно, ты же сам знаешь, – ответила Полли.

Ей было ужасно неловко, что Нина на них смотрит. А Нина постояла, посмотрела и ушла с какими-то другими девочками. После этого Полли наконец смогла улыбнуться. Папа тоже улыбнулся – знакомой-знакомой веселой улыбкой. Он почти не изменился, только морщинок вокруг глаз прибавилось.

– Ты пришел со мной повидаться? – спросила Полли.

Папа кивнул:

– Пойдем домой. У тебя же, наверное, есть ключ.

– Ой, вот здорово! – воскликнула Полли. – У нас тут такое творится!..

Они пошли домой, держась за руки. Да, папа обрадовался, что видит ее, это точно. Он все время посматривал на нее и улыбался.

– Ты выросла, Полли.

– Еще бы. А ты что думал? – ответила довольная Полли. – А почему ты возвращаешься? Джоанна Рентон дала тебе отставку?

– Вроде того, – сказал папа, смутившись. – Выходит, ты и про нее знаешь.

– Только как ее зовут, – заверила его Полли, словно это все улаживало.

Она была так счастлива, что у нее все внутри затихло. Будто она слушала мощные музыкальные аккорды, которые нельзя было портить разговорами. Они дошли до дома, не говоря ни слова, хотя в голове у Полли бурлило все то, что она хотела рассказать папе. Ничего, успеется. Когда они свернули на их улицу, Полли все-таки нарушила великую тишь:

– Раз ты вернулся, значит Дэвид Брэгг нам больше не нужен? Ты попросишь его переехать?

Папа даже споткнулся.

– Дэвид? Он что, здесь живет?

Дальше они пошли медленнее, и Полли была скорее задумчивая, чем тихая. Она лишь сейчас заметила первые признаки того, что Дэвид Брэгг не просто их жилец. «Ладно, – подумала она, – теперь-то все обязательно будет хорошо». Она отперла дверь, и они вошли. При ярком свете Полли увидела, как папа похудел и обносился. В черных кудрях, которые мама называла папиным нимбом, проглядывало два-три седых волоска.

Мама спускалась со второго этажа. Увидев их, она застыла, словно статуя.

– Ничего себе! – проговорила она. – Ты в своем репертуаре, Редж. Пролез в дом, прикрывшись Полли! Что тебе нужно на этот раз?

– А чего ты хотела? Ты же на письма не отвечаешь, – сказал папа с непривычной мягкостью в голосе. – Айви, я ведь сказал тебе: я хочу вернуться. Может, хотя бы поговорим?

– Нет, – отрезала Айви и стала спускаться дальше, словно статуя, которая умеет ходить.

Полли почувствовала, как папа дернулся и едва не сделал шаг назад, но устоял на месте.

– Айви, что с тобой? – спросил он. – Ты от меня отгораживаешься. Так нельзя. Нам надо поговорить.

– Хорошо, – сказала Айви. – Говори, если тебе приспичило. Иди в гостиную и жди.

– Почему?

Папа и Полли покосились в сторону гостиной.

Там бубнил телевизор и виднелся розовый локоть сидевшего перед ним Дэвида.

– Потому что сначала я позвоню твоей матери и попрошу ее прийти и забрать Полли, – безжалостно отчеканила Айви. – Дочкой ты прикрываться не будешь, я этого не допущу. Иди-иди.

Папа ушел в гостиную – вид у него был решительный, однако слегка оробелый. «Да ведь папа здесь чужой», – изумилась Полли. Айви направилась к телефону и набрала бабушкин номер, а Полли услышала, как Дэвид, хихикнув, говорит папе: