Диана Джонс - Рыцарь на золотом коне

Ответ она получила почти сразу же – на фирменной почтовой бумаге какой-то гостиницы в Эдинбурге. Видимо, оркестр опять уехал на гастроли. Мистер Линн написал письмо от руки, но изо всех сил старался писать печатными буквами, чтобы Полли было легче читать, хотя по почерку было видно, как он спешил.

Я ВОВСЕ НЕ ЭТО ИМЕЛ В ВИДУ. ПРОСТО ХОТЕЛ СКАЗАТЬ: БЫТЬ ГЕРОЕМ – ЭТО ЗНАЧИТ ОБЛАДАТЬ ОТВАГОЙ СОВСЕМ ИНОГО РОДА, ЧЕМ Я ДУМАЛ. НЕТ, БЕЗ ИГРЫ В ГЕРОЕВ МНЕ БОЛЬШЕ НЕ ОБОЙТИСЬ. ТЕПЕРЬ, КОГДА Я УЖЕ ИЗЖИЛ ПОЗОРНОЕ ДЕРГАНЬЕ, МНЕ ХОЧЕТСЯ ЗНАТЬ: ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ВСЕ, ЧТО МЫ СОЧИНИМ, ТОЧНО ТАК ЖЕ СБУДЕТСЯ? БОЛЬШЕ ПИСАТЬ НЕ МОГУ. С ЭТОГО КОНЦЕРТА ИДЕТ ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ПО РАДИО.

Гастроли длились еще несколько месяцев. Полли снова надолго рассталась с мистером Линном. Собственно говоря, теперь, когда она вспомнила те времена, когда воспоминания о них ожили и забурлили, захлестывая память о простых и обычных событиях, которые, как ей казалось, и составляли ее прошлое, – теперь Полли с удивлением осознала, насколько редко, оказывается, они виделись. За весь тот год – только три раза. Конечно, они и потом встречались, но все равно это было странно, если учесть, как хорошо она его знала, – а Полли знала его хорошо, тут сомневаться не приходилось. Между тем он продолжал присылать ей письма и открытки из разных интересных мест. Это Полли писала ему не слишком часто. Иногда она вообще забывала про их игру.

Бабушка все-таки подарила Полли подарок на день рождения. Всю ту неделю, когда Полли исполнилось одиннадцать, она прожила у бабушки, поскольку папа приехал договориться, кому что достанется. Айви сказала:

– Ты же не хочешь снова оказаться в гуще скандала, Полли.

И Полли согласилась. Скандал, похоже, и вправду был. И мама, и папа забыли про день рождения Полли. В тот год она получила только один подарок, от бабушки, – кулон в виде маленького сердечка.

– Я собиралась подождать и отдать его тебе через несколько лет, – сказала бабушка, – а потом решила, что он и сейчас тебе пригодится. Береги его. Это моей мамы.

Полли сидела, держа на коленях мурлыкающую Трюфлю, и вертела сердечко на свету так и эдак. Под одним углом оно было жемчужно-белым, но стоило Полли его повернуть – и проступали другие цвета: неяркий красно-коричневый, голубой и густо-зеленый, как драконья чешуя.

– Из чего он? – спросила Полли.

– Из опала, – ответила бабушка. – Жалко, конечно, что опаловый, – опал означает слезы, – но ты его береги, а он сбережет тебя. Мама говорила, это ее самый главный талисман.

– Я должна носить его все время? – спросила Полли, пытаясь застегнуть серебряную цепочку на шее.

Цепочка запуталась в волосах, и бабушке пришлось помочь.

– Когда будешь купаться, снимай, – сказала бабушка. – От воды опал портится.

И объяснила Полли, что на самом деле кулон сделан из тоненькой пластинки самоцвета, обернутой вокруг кусочков хрусталя, чтобы подчеркнуть переливы цвета. Если между пластинкой и хрусталем попадет вода, переливы исчезнут.

Полли потянула опаловое сердечко вверх и исхитрилась поглядеть на него еще раз, искоса, хотя цепочка врезалась ей сзади в шею.

– У меня в глазах двоится! – пожаловалась она.

– Немудрено, – отозвалась бабушка. – Беги на автобус, а то в школу опоздаешь.

Потом Полли прожила у бабушки почти все лето.

– Не слишком веселые каникулы, – озабоченно говорила Айви, – но у нас туго с деньгами. Я просила Мод взять тебя, но они все укатили во Францию. Даже Редж предлагал, но к нему я тебя ни за что не пущу!

Это было одинокое сонное лето. Теплый ветер поднимал песок в бабушкином саду и покрывал пылью шелестевшие вдоль дороги деревья. Иногда Полли вспоминала про супергеройское обучение и ходила бегать трусцой по улице. Очутившись в конце улицы, где стоял Хансдон-хаус, она обычно останавливалась и смотрела сквозь решетку ворот внутрь. Оттуда был виден изгиб подъездной дорожки, темневшей в зеленой тени деревьев, а временами, когда ветер колыхал ветви, мелькали забранные ставнями окна особняка.

– Да, дом стоит пустой, – сказала бабушка. – Все уехали за границу.

Услышав об этом, Полли всерьез задумалась, как бы проникнуть в дом. Она мечтала пройти по зигзагообразным лестницам и посмотреть все остальные комнаты. А рядом с воротами было одно местечко, где можно было бы перелезть через ограду. Когда Полли отправилась на пробежку в следующий раз, она остановилась у самых ворот и посмотрела на это местечко. Перелезть оказалось труднее, чем она рассчитывала. Хотя в камнях были две выщербины, опереться на них ногами она смогла бы, только если бы ей удалось подпрыгнуть повыше и ухватиться за верх ограды. Полли отступила на шаг-другой, собираясь перед прыжком.

Внезапно что-то заставило ее взглянуть через решетку.

На подъездной дорожке на полпути к дому, в самой тени, кто-то стоял. Это была высокая грузная фигура, совершенно неподвижная. Лицо, смотревшее на Полли в упор, было в пятнах тени и заслонено решеткой. Глаза казались большими размазанными пятнами. Полли замерла, виновато глядя в это лицо, – ведь ее застали на месте преступления, когда она примеривалась прыгнуть, – и вдруг оно обрело форму и оказалось лицом мистера Мортона Лероя, который смотрел на нее с сардонической гримасой. Они стояли и глядели друг на друга. Полли нервно теребила опаловый кулон на шее. Мистер Лерой просто глядел. Это длилось целую вечность. Полли сама не знала, отчего прекратила стоять и смотреть. Раз – и вдруг все кончилось, и Полли чинно зашагала прочь по дороге, понимая, что мистер Лерой едва не поймал ее, когда она собиралась перелезть через ограду, и теперь она на это уже не отважится.

Тогда она с головой погрузилась в чтение. Одолжила у бабушки билет в местную библиотеку и взяла там «Черного Красавчика», над которым долго рыдала от ярости. И радовалась, что конь, которого купил мистер Линн, желтый, а не вороной. Потом она решила почитать книжку повеселее, взяла рассказы о Шерлоке Холмсе, и ей пришло в голову, что неплохо бы схватить Шерлока Холмса за грудки и хорошенько встряхнуть: нечего так зазнаваться. Поскольку Холмс играл на скрипке и, очевидно, немного напоминал мистера Линна наружностью, лучше бы он вел себя как доктор Ватсон. Впрочем, Ватсона тоже было бы неплохо хорошенько встряхнуть. Потом Полли захотела познакомиться с «Хижиной дяди Тома» и поняла, почему мистер Линн не желал, чтобы она называла его «дядя Том». Дядя Том был раб. Полли дочитала до того места, когда появился злодей Саймон Легри, и внезапно обнаружила, что читает «Лерой» вместо «Легри». Перепугалась, бросила читать и вернула книгу в библиотеку.